Сны мага - Яна Алексеева Страница 3

Несколько мгновений смесь болотной жижи, листвы и деревянной щепы стремительно вращалась, разбрасывая вокруг ошметки и грязь, затем словно взорвалась, выкидывая в сторону холмов несколько измочаленных тел. Опознать, пожалуй, кто из попавших под удар вихря — кто, можно было бы только по остаткам драгоценностей.

Если кто-то рискнет после такого подойти ближе.

Маг же, уронив руки, медленно развернулся и медленно побрел по тропе. Запнулся раз, другой, а на третий рухнул в мягкие заросли…

Очень сложно развернуться и предоставить Кехана судьбе.

Страшновато.

Хотя он, считай, расплатился за то, что они его подобрали.

Перед тем, как распрощаться, задержался на миг, поглаживая морду верной лошадки, покосился на дорогу, сощурил желто-зеленые глаза и сказал:

— Не используйте больше эту болотную дорогу, не стоит. Её кесэт Саитэ в порядке содержала. Защитные джумат[6] обновлять теперь некому, да и сражение изрядно основу повредило. Море и морские твари сожрут долину Пайя сезона за три.

— Как же теперь из Лима в Кён перебираться? — задумчиво пробормотала Марис.

— Не стоит сейчас в Кён возвращаться, — не-маг качнул головой, досадливо смахнув со лба темную прядь, — а вообще через горы Джинунг. Прекрасные перевалы там были. И торговля с горцами оживится… Прощайте!

Сон. Замки памяти.

На небольшом свободном пятачке сплетенной из кауи платформы, пружинящей от каждого движения, плясал человек. Жилистое, словно перевитое канатами тело то изгибалось, уклоняясь от скользящих по воздуху мечей, то выпрямлялось в вихре из металла и пестрых косиц с кистями.

В сумраке, скапливающемся под густой влажной листвой, лезвия двух коротких изогнутых мечей с гудением взрезали воздух, образуя бесконечный стремительный узор.

Иногда казалось, что бенго[7], словно живые, летают в воздухе самостоятельно, но они повиновались плавным стремительным движениям рук и резким рывкам плетеных ремней. Короткие лезвия порхали, создавая сферу, сквозь которую не смог бы пробиться и длинный клинок.

Ременной повод то натягивался втугую, не давая клинкам сорваться в полет, то расслабленно змеился следом, описывая идеальную петлю.

Чуть в стороне, под смыкающимися кронами, отбрасывающими полосатые тени, сидели мальчишки. Тонкие, жилистые, словно витые канаты, смуглокожие и темноволосые, они, щуря раскосые глаза, внимательно наблюдали за танцем мужчины. Не бросая, впрочем, свои дела. Кто-то умасливал тонкие кожаные полоски, кто-то сплетал пестрые косицы. Мальчик постарше, сосредоточенно поджав губы, полировал тусклое лезвие короткого кериса. Перед ним, сидевшим, скрестив ноги, с краю платформы, рядком были выложены еще несколько поеденных ржой лезвий.

Он сидел с другого края платформы, нависающего над водой, выщипывая из пришпиленной к кауи рыбины крупные перламутровые чешуи. И искоса смотрел на мужчину, танцующего с клинками танец смерти, впитывая каждое движение. Поворот запястья, заставляющий бенго взлетать, рывок плеча и резкий поворот, после которого изогнутые рукояти ложатся в ладони. Гудение кожаных ремней, режущих воздух не хуже лезвий, подчиняющихся точным движениям рук. Плавный перекат, пока бенго состригают кончики листьев с деревьев, и мужчина застывает, раскинувшись, словно птица над морем. А крыльями ему стали клинки.

— Малыш, — раздается за спиной глубокий плавный голос. Ласковые руки касаются плеча, и он оборачивается.

И смотрит, смотрит в золотые глаза матери.

Она прекрасна. По длинным темным волосам стекает вода, оставляя на темной, словно кора, коже словно следы жемчужной капели, запах моря кружит вокруг, в лежащих на груди прядях танцует прозрачное лиловое марево.

— Мой малыш растет и скоро станет мужчиной, раз заинтересовался новой игрушкой?

Он кивнул, ластясь к матери, но краем глаза продолжая коситься на мужчину, севшего на помост и натирающего чем-то лезвия бенго.

— Ну что же, малыш, держи, владей, мой мужчина, — и в испачканную рыбьей кровью ладошку лег словно возникший из ниоткуда тонкий полупрозрачный клинок с рукоятью из выбеленного позвонка морского эхли. — Твой первый керис…

Реальность. Страна Рё. Провинция Лима.

Дорога тянулась неровной, каменистой лентой. Земля словно легонько покачивалась и пружинила при каждом шаге, норовя сбить с ног, опрокинуть. Серая пыль облачками вздымалась вверх и оседала на сапогах.

Он шел вниз с холма к пестрому скопищу Менджубы, стиснув зубы и едва не теряя сознание. Цепенящий холод, стоило только отвлечься от контроля над телом, собирался внутри, в пустом очаге, большим комком и оплетал тело. Чтобы не проиграть льду внутри, приходилось заставлять себя двигаться. И сил, чтобы смотреть вперед уже не хватало.

Край сознания захватил панораму из множества пестрых навесов, шесты с вымпелами.

Медленно приближаясь к первым рядам шатром, он мысленно перебирает аргументы. О том, стоит ли все же присоединяться к наемникам.

Это самая дешевая, самая беспорядочная и самая бессмысленная военная сила страны Рё. Но самая сильная.

Она вечно в движении. Она гибнет во множестве стычек Кесэт и провинций. Она готова в любой момент раствориться в лесах или вновь собраться, воссоздавая на первом же попавшемся клочке земли Менджубу, город наемников. Она — хаос.

Идеальное место, чтобы скрыться, потеряться, пропасть для простого, обычного человека. Но он маг. Был. Для него это место, это сообщество еще более идеально.

Маги не любят наемников, наемники не любят магов и по возможности их избегают. Держатся особняком, хотя и сражаются на стороне то одной, то другой Кесэт. А маги в ответ пренебрежительно игнорируют серую массу, небрежно пуская ее в расход, используя как примитивный щит.

И самое главное, маги не единственные, кто использует наемников.

Представитель любой касты, от правящей, до низшей, может нанять отряд изгоев, если хватит золота или серебра.

Это удачная идея — затеряться в толпе тех, кого принципиально не замечают и отличают только по эмблеме на вымпеле, трепещущем на ветру у шатра.

Почему бы не переждать, спрятаться где-то в одиночку? Кто-то здесь, в кастовом непримиримом Рё обязательно таким одиночкой заинтересуется. Кто-то узнает в нем мага, кто-то мага Кесэт Саитэ, кто-то сына и наследника Главы.

Он не обольщается. Одиночек не любят, магов опасаются и боятся, бывших магов убивают, и довольно быстро. Те же наемники, пожалуй, не побрезговали обобрать бессознательное тело на болотной дороге и выкинуть в болото. Есть и другие маги, что с удовольствием выловят бывшего коллегу ради секретов Кесэт. Он знает. Его отец и Глава не брезговал таким промыслом.

Одиночки не выживают. Помощь от этих путешественников была маленьким чудом. Не воры, не шпионы, просто любопытные… Интересно, много таких еще по дорогам Рё путешествует? Пожалуй, не особенно. Такие не проживают достаточно долго, чтобы кому-то помочь. Не иначе как помыслом Небожителей ни под один удар не попали эти