Ловец Чудес - Рита Хоффман Страница 3

Медленно, осторожно я приблизился к стайке женщин. Делая вид, что они меня не интересуют, отпил шампанского и уставился на звездное небо, раскинувшееся над патио. В который раз подумал: «Здесь очень красиво. Жаль, что в Марракеше я бываю исключительно по работе».

– …пижон…

– …очень юный…

– …прямо за вашей спиной…

Женщины, окружившие графиню, щебетали на русском языке. Лучший момент, чтобы вступить в беседу.

– Позвольте юному пижону наполнить ваш бокал, – сказал я без малейшего акцента.

София Адлерберг-Данмор оценивающе посмотрела на меня через плечо, развернулась и медленно протянула бокал. Беря его, я прикоснулся к пальцам графини и одарил ее самым томным из своих взглядов. Опешившие от такой наглости дамы умолкли, стыдливо краснея.

Сохраняя достоинство и невозмутимость, я поманил слугу, взял с золоченого подноса шампанское и подал графине. Она приняла его и спросила:

– Где вы выучили мой родной язык?

– Мне посчастливилось иметь в учителях вашего земляка, – уклончиво ответил я. – Как вы считаете, он мог бы мной гордиться?

– Вполне. – Она пригубила напиток. – Графиня София Адлерберг-Данмор.

– Лорд Мирче Сербан, – с легким поклоном ответил я.

Казалось, она подаст мне руку для поцелуя, но графиня решила опустить этот жест. Что ж.

– Сербан… – задумчиво протянула она. – Должно быть, вы из Румынии?

– Так и есть.

– И как вас занесло в такую даль?

– Меня вела дорога приключений, как и вас, полагаю. – Не дав ей опомниться, я продолжил: – Скрипач здесь сам Сатана, не находите?

– Вы разбираетесь в музыке? – Графиня сделала шаг ко мне, игнорируя взволнованный шепот подруг.

– Соната соль минор, Тартини, – я улыбнулся. – Клянусь, впервые слышу такое страстное исполнение.

София Адлерберг-Данмор замерла, прислушиваясь. Ее лицо еще хранило отпечаток былой красоты, морщинки-лучики разбегались от уголков поблекших голубых глаз. Линия рта казалась мягкой, будто графиня всегда готова рассмеяться или задумчиво улыбнуться. Овал лица, что называется, «поплыл», но длинная шея все еще была достойной резца скульптора. Даже время склоняет голову перед аристократами, в ее возрасте любая другая женщина выглядела бы намного хуже. Легкое, слишком легкомысленное белое платье обнажило нежные овалы плеч, на загоревшей коже которых пестрели трогательные веснушки.

– Лорд Сербан, – сказала графиня, – вы так нагло меня разглядываете…

– Не смог сдержаться, – ответил я. – Мне перестать?

Большим заблуждением было бы считать, что только мужчины в возрасте падки на красоту юности. За свой короткий век я усвоил, что богатые женщины ничуть не уступают мужьям в порочных желаниях. Ни воспитание, ни статус замужней дамы не могут вытравить из души девушки – даже если этой девушке за пятьдесят – фантазии о том, как юный незнакомец прижимает ее к себе в страстном танце и припадает горячими губами к лебединой шее. Пресытившееся властью и деньгами высшее общество всегда ищет развлечений поострее, таких, чтобы было о чем исповедаться. Осуждаю ли я этих людей? Конечно, нет. Уверен, что на закате лет буду одним из тех стариков, которые с замиранием сердца наблюдают за тем, как полные груди сиделки мягко покачиваются, когда она наклоняется, чтобы достать их немощное тело из ванны.

– Нет, что вы, – губы графини тронула улыбка, – продолжайте.

Лгать я учился с детства и преуспел в этом как никто. Но сейчас, стоя в полумраке марракешского патио, я искренне считал графиню привлекательной женщиной. Пусть наше знакомство лишь часть моей работы, но оскорблять ее ложью было бы низко даже для меня.

– Вы очень красивый юноша, лорд Сербан. – Графиня одним большим глотком осушила бокал. – Но я гожусь вам в матери.

– Юность – это недостаток, который быстро проходит, – со знанием дела произнес я и, наклонившись, убрал серебряный локон за ее аккуратное ушко.

– Мария, – графиня повернулась к своим спутницам, – подай мне тирс.

Девушка передала графине средней длины жезл, увенчанный алым шаром. Она хотела что-то сказать, но стушевалась, неловко поклонилась и вернулась к подругам.

– Тирс? – я хмыкнул. – Не жезл, не трость… А вы изобретательны.

– Тирсом назывался посох Диониса. – Графиня взяла меня под руку. – Он был сделан из стебля ферулы, а вместо драгоценного камня его навершие украшала сосновая шишка.

– Умны, красивы и обаятельны, – заключил я. – Вы просто кладезь достоинств.

– Слишком грубая лесть, – отмахнулась она. – Предлагаю прогуляться по ночному городу. Как думаете, лорд Сербан, справитесь ли вы с негодяями, которые решат нас ограбить?

– Легко.

– Знаете, а я в вас верю. – Она тихо рассмеялась. – Но охрану все же возьму с собой.

Мы вышли из патио и погрузились в духоту марракешской ночи. Моя рубашка тут же прилипла к спине, в брюках стало невыносимо жарко, и я понял, почему Салим так настаивал на тобе.

– Вы надели это, чтобы меня впечатлить? – вдруг спросила графиня.

Признаться, я опешил. Мой информатор говорил, что София Адлерберг-Данмор вовсе не глупа, но такой проницательностью одурманенные собственным превосходством графы и графини обычно не обладают.

– Как вы узнали? – после небольшой паузы спросил я.

– Сперва в город приезжает моя дурная слава, а затем я сама. – Разговор ее явно веселил. – Вы слетаетесь ко мне, как птички к кормушке. Юные, дерзкие, уверенные в том, что ночь с графиней сулит большие перемены в жизни.

– Позвольте, – возмутился я, – но моя жизнь и без того достаточно хороша. Пусть я не фаворит императрицы или одной из ее приближенных, но денег мне хватает.

– Тогда что вы искали в этом патио, Сербан?

– То же, что и вы, – приключение, о котором смогу вспомнить на смертном одре. Чувства, которые докажут мне, что я прожил свой век не зря.

– Рановато вы задумались о смерти. – Тонкие браслеты графини мелодично звенели при каждом шаге.

– Вы тоже.

Мы обменялись понимающими взглядами. Графиня осталась довольна ответом, прильнула к моему плечу и надолго замолчала. Влажная ночь пахла фруктовыми деревьями и цветами. Звук наших шагов отражался от стен и напоминал шепот. Два охранника шли следом, словно безмолвные тени. Я поднял голову и посмотрел на диск луны, отчеканенный на темном полотне неба. Эта ночь была прекрасна во всех отношениях, начиная с приятной компании умной женщины и заканчивая непосредственной близостью к объекту моих поисков.

Алый шар мерцал, отражая огни ночного города. Казалось, там, внутри драгоценной темницы, клубится густой туман. Знала бы графиня, что уже много лет рядом с ней находится существо, способное вернуть ей юность и страсть к жизни. Погибший возлюбленный подарил ей не драгоценную безделушку, а переносную тюрьму, внутри которой заточен джинн. Я не занимаюсь поиском пропавших фамильных ценностей, Коллекционеров не интересуют деньги, только Чудеса. И моя работа – находить их и доставлять заказчикам.

Пальцы Софии ласкали мою ладонь. И вот она уже увлекла меня в темноту переулка, туда, где в объятиях теней нас никто не узнает. Ночь будто избавила ее от необходимости играть роль богобоязненной жены и матери. Она прижала меня к стене, и я понял, что с самого начала не мог ни на что повлиять. Если бы София не захотела, я бы не смог к ней приблизиться. И наряд, получается, подбирал зря: явись я хоть в костюме шута, эта женщина могла просто вскинуть подбородок и пройти мимо, делая вид, что меня не существует.

Я припал к ее шее и принялся осыпать поцелуями горячую кожу. Пальцы Софии впились мне в плечо, проклятая палка с джинном уперлась в бок. С каждым мгновением становилось только больнее.

– Твой скипетр, – задыхаясь, прошептал я, – пытается пронзить меня насквозь.

– Прости, я совсем забыла, что скипетр должен быть у тебя.

Я расхохотался. Таких женщин невозможно не любить. Нет в них ни ложной скромности, ни напускного кокетства, они знают, чего хотят, и получают это. А я, в силу своих скромных возможностей, пытаюсь исполнить их желания.

Взявшись за руки, словно юные влюбленные, сбежавшие ночью из дома, мы направились к освещенному крыльцу богом забытой гостиницы. Заспанный хозяин подал нам ключ от номера и цокнул языком, когда я наклонился к своей спутнице и жадно вдохнул запах ее волос.

На темной лестнице я запустил руку под платье Софии, она громко рассмеялась и, схватив меня за рубашку, потянула за собой. Пока графиня давала указания охране, я вошел в крошечную комнату, направился к окну и распахнул его. Внутрь ворвались ароматный ветер и лунный свет, выхвативший из темноты толстый цветной ковер и большую кровать