Джуанита Коулсон - Цитадель бога смерти Страница 31

Частью своего существа Тирус чувствовал, что Эрейзан трясется от гнева.

— Если бы только… Так близко! Если б я смог схватить его за горло, я бы заплатил ему за все колдовство сотни раз и еще, еще!

Тирус не слушал. Он был сконцентрирован на пении заклинания и на том, чтобы закрепить изображение на стекле. Сделав это, он вернулся на вершину своего сознания, как пловец, вынырнувший из-под волн, чтобы глотнуть воздуха.

— Наконец я нашел его. О, мой друг, как я ждал этого. Спокойней, спокойней! Ошибки не должно быть. Вокруг нас колпак, предупреди меня, если заметишь, что он поворачивается вокруг нас, Эрейзан.

Акробат кивнул и наклонился к стеклу, очень заинтересованный движущимся изображением на стекле.

— Он что-то делает, Тирус. Что-то держит.

На заднем плане он мог рассмотреть эльфов и демонов, а также какие-то странные существа, должно быть заколдованные мужчины и женщины — рабы Врадуира. Они перемещались туда и сюда, выполняя какую-то работу. Эрейзан вгляделся, стараясь рассмотреть, что же держит Врадуир. Вдруг он охнул, как будто получил удар в живот.

— Тирус, это… это его собственное стекло!

— Тогда мы увидим, что же он видит, — сказал с холодной самоуверенностью Тирус, хотя в душе он не чувствовал уверенности. Он твердо, чтобы обрести равновесие духа, сказал: — Эти стекла близнецы, от одного камня. Пусть один близнец увидит, на что смотрит другой.

Черная поверхность опять задрожала. Слои разделились. Один остался изображение Врадуира. Это изображение было слабым и расплывчатым, но оно не позволяло рассмотреть изображение в стекле Врадуира. Тирус сосредоточился, и наконец-то то, что рассматривал Врадуир, стало резким и отчетливым.

— Комната! — возбужденно сказал Эрейзан; такое же возбуждение испытывал и Тирус. — Прекрасная комната с коврами и гобеленами… дворцовые покои!

В возбуждении Эрейзан сжал руку Тируса. Затем он вспомнил, как это опасно, и быстро отпустил его.

— Тирус, ты прав, когда волнуешься относительно королевы и принцессы Илиссы. Врадуир смотрит на дворец в Куреде. Видишь эмблему на кресле? Это королевский символ. Мы видели его над воротами и в обеденном зале.

— Да! — Тирус разделил свой мозг, используя малую часть его, чтобы общаться с Эрейзаном. — Ты видишь, изображение очень четкое и неразмытое расстоянием. Это значит, что он совсем рядом с нами. Если бы он был в Ирико или Серса-Орнайле, то мы бы его не могли увидеть так хорошо, да и он бы с трудом разбирал изображение в стекле.

— Смотри, комнаты, — сказал Эрейзан, показывая на поверхность стекла. — Соседние комнаты во дворце.

— Твои глаза лучше моих. Теперь нам нужно узнать, что он делает, глядя на эти комнаты.

Тирус мягко снял стекло, осматривая комнаты и глядя в лицо Врадуира на их фоне. Он пытался проникнуть сквозь слои, защитив себя мощным заклинанием, и обследовать мысли и эмоции Врадуира, прочесть, что у него в мозгу.

Стекло Врадуира бродило, изучая комнаты во дворце в Куреде. Невидимые наблюдатели Тирус и Эрейзан смотрели и изучали вместе с ним. Они видели различные предметы женской одежды, лежавшие на полках и висевшие на вешалках. За ширмами стояли кровати для персональных служанок, которые должны спать поблизости от своих хозяек, готовые проснуться, когда в них возникнет необходимость. Две комнаты. Два набора одежды и украшений. Тирус рассматривал эти вещи и видел, что уже приготовлена одежда на выезд, охотничьи костюмы. Соколиная охота! Все, что они видели сейчас, приготовлено слугами, чтобы сестры могли одеться рано утром, быть готовыми выехать в луга Дрита!

Взгляд Врадуира тоже пробегал по всем этим вещам, пропуская драгоценности и украшения без всякого интереса. Затем его мысль повела стекло поперек комнаты и остановилась у постели, стоящей здесь.

Коротким вскриком Эрейзан выразил возмущение свое и Тируса, хотя его возмущение было гораздо сильнее. Стекло Врадуира следило за принцессой Илиссой.

Она спала, красивое, милое, невинное дитя. Улыбка играла на ее розовых губах, нежные волосы разметались по шелковым подушкам. Ее прелестное лицо не было спрятано под вуалью. Ведь здесь, в своих комнатах, ей было не от кого прятаться и прятать свою красоту: ее могли видеть только сестра и служанка. Да еще Врадуир и Тирус с Эрейзаном! Тирус был очень смущен, когда стекло Врадуира бродило по телу женщины, останавливаясь в тех местах, где сбилась ночная одежда, обнажив нежную грудь или прелестное бедро. Ее невинность возбуждала Врадуира, заставляя его с вожделением рассматривать ее. Тирус ощущал его грязные эмоции и с гневом воскликнул:

— Сладострастный зверь! Как смеешь ты подсматривать за ней и оскорблять память моей матери!

— Ч-что это? — спросил Эрейзан, боясь за Илиссу. — Что он хочет?

Но он и так знал ответ. Эрейзан закрыл глаза, вся кровь бросилась ему в лицо. Как и Врадуир, он наслаждался исключительной красотой Илиссы, которая не была прикрыта ничем. Но, в отличие от Врадуира, они с Тирусом чувствовали себя виновными и хотели бы просить прощения у Илиссы за это невольное вторжение.

Тирус затаил дыхание, поборол свою робость и постарался опять сконцентрироваться на стекле. Мотивы Врадуира были очевидны. Хотя контакт был необходим, чтобы убедиться, что Врадуир был рядом, Тирус пожалел, что установил связь между стеклами.

Безжалостное стекло колдуна обследовало тело и лицо Илиссы. Магический инструмент был как невидимая и неощущаемая рука, ощупывавшая стройные ноги, нежные груди, тискавшая божественные формы принцессы. Наконец, Врадуир оторвался от этого пленительного наслаждения и, отставив Илиссу, направился через дверь в соседнюю комнату. Его целью здесь тоже была постель.

Теперь наступила очередь Тируса испытать глубокую боль и стыд, чувство огромной вины перед Джателлой. Джателла, как и ее нежная сестра, спала и не догадывалась, что является объектом пристального осмотра. Она была не так обольстительно прекрасна, как Илисса, но для Тируса она была более желанной. И та сила духа, которая привлекла его в ней, была видна даже сейчас, когда она спала.

Тело ее было сильнее, грудь полней и не такой идеальной формы, как у сестры, кожа была темнее от загара. Эрейзана привлекли нежность и беззащитность Илиссы. Тирус был очарован гордостью, независимостью и силой духа Джателлы. Он хотел защищать Джателлу и, в частности, от грубых взглядов других мужчин.

Врадуир, однако, не рассматривал Джателлу с вожделением. Тирус распространил свои мысли дальше и начал слышать комментарии Врадуира, когда тот рассматривал Джателлу: