Крылья - Мария Валентиновна Герус Страница 31

– Тоской от него тянет, – вздохнула Жданка, с головы до ног закутанная в Варкину безрукавку, – такой черной кручиной, будто покойник в доме. Не, хуже. Будто все мы уже умерли…

– Ты опять его мысли слышишь?

– Не, не мысли. Я же говорю, тоской тянет.

Беседа происходила под деревом, во-первых, потому, что от Варкиной и Ланкиной одежды нестерпимо несло навозом. Хлев у дядьки Антона оказался обширным и очень грязным. Во-вторых, в доме некуда было деться от горестно неподвижной фигуры крайна.

– Я бы на его месте тоже затосковал, – пробормотал Варка, – лучше помереть, чем лишиться такого…

– Зря ты это, – заспорила Ланка, – он радоваться должен, что в живых остался.

– А если ему без этого не жизнь? – Варка съежился над костром, запустил руки в волосы. На плечи навалилась вина, огромная и черная, как ночь над горами, неподъемная, как горы.

– Он умрет без питья… или от раны… или от истощения. Говорила я тебе – отпусти его, не мучай напрасно. – Хладнокровная Фамка вдруг отодвинулась в тень, подальше от костра.

– Умная ты у нас, – сказал Варка, – а я – дурак, ничего в жизни не понимаю, – встал и направился к хижине.

Войдя, он ощупью зажег лучину и долго возился у стола, косясь на крайна, позванивал склянками, шуршал мешочками, вслух отсчитывал капли. Наконец, держа в руках кружку, присел на край лежанки и будничным тоном поинтересовался:

– Яду не хотите?

Спина крайна, лежавшего лицом к стене, с головой укрытого одеялом, слегка вздрогнула. Варка решил, что это хороший признак. По крайней мере, его услышали.

– У меня тут отвар коры волчьего лыка, настой листьев черного паслена, сок ягод болиголова. Хорошо получилось. Быка свалит. Разом бьет в голову, в сердце и в печень. Очень быстро. Ничего почувствовать не успеете. От раны или от жажды – это еще сколько мучиться. А тут сразу…

Одеяло на лежанке медленно, толчками собралось в бесформенный ком, похожий на мохнатого паука. Из складок вынырнула рука и неуверенно потянулась к кружке. Варка осторожно вложил кружку в руку, прижал к ней дрожащие холодные пальцы.

– Зачем ты это делаешь? – прошелестело из темноты.

– Из жалости. Но если вам нравится просто умирать от жажды – я спорить не буду. Тогда мы еще успеем к дядьке Антону сбегать.

– Зачем?

– За лопатой. Могилу копать.

– Камнями завалите, – отрезал крайн и поднес кружку к губам.

В следующий миг отрава полетела Варке в лицо. Кружка ударилась в переносицу, а содержимое залило глаза, нос и рот.

– Ты кого обмануть вздумал? – яростно прошипел крайн. – Ты, лживый ублюдок! Издеваешься?!

– Я не издевался. – Варка протер глаза, не без удовольствия облизал губы.

– Да?! Маковое молочко, мед, анисовое семя, фиалковый корень… Успокаивающее, обезболивающее, дарующее радостные сны… Черный паслен с анисом перепутал? Болиголов с фиалкой? Знахарь-недоучка!

– Откуда вы знаете? – искренне удивился Варка. – Вы же ни глотка не выпили.

– Пить не обязательно. Достаточно понюхать. В конце концов, кто здесь травник, ты или я?

– Вообще-то я, – уперся Варка. Он поднял голову, стараясь в темноте поймать взгляд крайна. – Да если бы у меня был яд, – запинаясь от ненависти к себе, выговорил он, – я бы, наверное, сам его выпил. Это моя вина. Все из-за меня. А я даже прощения просить не буду, потому что такое простить нельзя. Я же понимаю, что вы потеряли.

– Ты понимаешь?! – Крайн вынырнул из тени, как клещами впился в Варкино плечо. – Ты, человек!

Последнее слово прозвучало как непристойное ругательство.

– Но я… – робко начал Варка, – тот миг, пока мы летели… я никогда не забуду…

– Я тоже, – с неимоверной язвительностью прошипел крайн.

Тугая дверь распахнулась, и внутрь ввалились курицы. Как выяснилось, они подслушивали и то ли решили, что Варку пора спасать от разъяренного крайна, то ли просто не удержались на ногах, толкаясь у дверной щели.

– Не бросайте нас! – Жданка подбежала, припала к лежанке, умоляюще заглянула снизу вверх в страшное лицо, исковерканное чистым, обнаженным гневом. – Мы без вас пропадем. Не умирайте, ладно?

– Откуда ты взялась, рыжая?

– Да Жданка я, Жданка с Болота. Не умирайте… Вы же крайн, вы все можете.

– Крайн без крыльев – мертвый крайн. Я уже умер. – Слова обрушились на нечесаную Жданкину голову парой тяжких могильных плит.

Жданка смотрела непонимающе:

– Но ведь вам же больно. Вам больно и страшно, значит, вы живой.

Некоторое время крайн молча разглядывал ее, глаза его как будто прояснились, ярость ушла из них, осталась одна тоска.

– Не надо так убиваться, – ласково, как маленькому, сказала Ланка, – все как-нибудь уладится. Обычным людям тоже живется неплохо.

– Лю-ю-юдям, – издевательски протянул крайн, – людям! Да лучше быть чумной крысой, чем человеком!

– П-почему? – перепугалась Ланка.

Варка тяжело вздохнул. Цели он достиг, вывел несчастного из апатии, но вовсе не хотел будить такие страсти.

– И кто же это у меня спрашивает? – Яд сочился из крайна, как вода из мокрой губки. – Может, это крысы травили вас собаками? Навозные черви жгли и грабили беззащитный город? Вонючие хорьки убивали на улицах? Крысы, когда жрут своих детенышей, по крайней мере, не ведают, что творят! Ненавижу.

Негромкий голос шелестел змеей в сухой осоке, но ненависть была такой силы, что он резал уши как крик.

– Но не все же люди такие, – жалобно сказала Жданка.

– Какие?

– Злые.

– Ха! Если бы они были злы! Не-ет! Никто из отправивших вас в пасть к мантикорам не желал вам зла. Одни хотели выбиться из нищеты, другие спасали свою шкуру, третьим не хватало на девок и выпивку, а четвертым… четвертым просто на все плевать. Самые обычные, можно сказать, милейшие люди. Обожают своих жен, детей и собак.

– А Стефан? – спросил Варка.

– Стефан, добрая душа, хочет спасти погрязший во зле мир. Восстановить справедливость и каждому воздать по заслугам. Для такой благородной цели, конечно, все средства хороши. Ненавижу людей. Жадные, лживые, трусливые твари. Похотливые и прожорливые.

– Но тогда, – тихо спросил Варка, – почему вы спасли нас? Мы же люди, – заразившись от крайна, слово «люди» он выговорил с усилием, точно ругательство. – Вы же могли улететь прямо из Белой башни. Я видел, вы хотели улететь.

Крайна перекосило, как от Варкиной микстуры.

– Такой вопрос мог задать только человек! Дайте воды и оставьте меня в покое! – После этих слов он снова сделал попытку натянуть на голову одеяло и отвернуться.

– Не-а, – сказал Варка, – вы забыли, что мы, люди, обожаем мучить слабых и беззащитных. Поэтому я сейчас осмотрю рану, а потом будем делать перевязку. Но, так как благородный крайн в своей великой мудрости изволил выплеснуть остатки обезболивающего мне в рожу, ему будет