Амарант - Юрий Данин Страница 31

Крамольный промолчал.

– Эх. Ты всю дичь в лесу перепугал. Если наши товарищи ничего не поймали, то придется вечером идти, пойдем обратно. В деревню.

Когда они вернулись в село, вторая группа еще отсутствовала, но вернулись рыбачки. Они притащили с собой дюжину лещей, каждый не меньше трети метра. Девушки были очень рады улову и удивлены, так как не ожидали такого количества рыбы вне больших озер.

– Мы там одно место нашли. Лужица. Метров сорок-пятьдесят в длину. Но рыбы там столько, что руками можно черпать, – похвасталась одна из них перед стариком, тот одобрительно фыркнул, после чего пошел в общую столовую. Яромир же направился домой. Сняв с себя снаряжение, он дал Лоту домашнее задание – прочитать еще один текст о фиванской мифологии здешних мест, после чего попытаться выяснить, в чем истинная мораль истории. Попугай любил копаться в прошлом, однако после прочтения истории о двух домах баронов и гиганте резко потерял интерес к сюжетам без интриг и кровавых баталий. Крамольный попытался объяснить ошибку восприятия пернатому еще раз, но это было бесполезно. Грустно вздохнув, преступник отправился искать работу.

Дело нашлось быстро. Одна пожилая дама попросила еретика помочь позаботиться о могилах, которые уже несколько месяцев оставались неухоженными. Крамольный с радостью согласился.

– Ой, спасибо большое. В последнее время ни у кого нет времени заняться кладбищем. Сорняки никто прополоть не может, кресты починить, обелиски из камня помыть, – прохрипела старуха, как только еретик зашел на кладбище и взял инструменты для работы. – А ты точно ничего вредного не занесешь?

– Ничего не занесу. Я лишь хочу помочь, – ответил ей Яромир и направился к первой могиле.

– Это соседка моя, баба Шура. Весной скончалась, такая трагедия. Она у нас, знаете ли, предсказательницей была. Вот стояли дни, теплые, безветренные, тихие, а Шура поглядит в свою книжечку и как начнет всех предупреждать. Гроза, мол, ливень, ураган и левиафан знает что. Мы над ней посмеемся, пошутим. А вечером возвращаемся домой все мокрые. Смотрим, Шура сидит у себя на крыльце, глядит то на нас, то на тучи и улыбается. Странная она была, нелюдимая. За ягодами с нами не ходила, на реку тоже, что уж говорить о плясках? Все дома сидела, а уж если выгонят насилу, то она от матери не отходила да за руку ее держала, и что бы ни произошло – не отпустит. А как мать ее померла, а за ней и отец, так вообще за крыльцо ни ногой. Сидит себе в избе и днем и ночью да книжку свою заполняет. Мальчишки ей еду носили, а она им погоду на неделю рассказывала. Был у нее один любимчик, Миша. Его все в шутку называли Мишка Лопоухий, уж больно уши у него были большие. И зубы кривые. Но Шура его любила. Общались они много. Прошлым летом, помню, дело было, собрались детишки на речку. Вон их могилы, кстати. Только к утру нашли. Утонули все, кроме Миши. Он тогда в камышах запутался, но нос из воды вытащить смог и не утоп. Мы все за него так испугались. А он вечером того же дня с кровати встал, к родителям подошел и изъявил желание учиться у бабы Шуры. Те опешили, но разрешили. Глупцы, прости господи. Яромир, там камень наклонился, поправь, пожалуйста. Вот, теперь ровно.

– Так что дальше?

– Все дальше, тут вон еще две дюжины камней обмыть надо. И изгородь еще.

– Я не про это. Что там с мальчишкой-то? Почему глупцы?

– А… Да потому что никто не знает, чему она его учила, никто его не спрашивал ни о чем. Так он и учился восемь месяцев, зимой вообще у нее ночевал через день. А мы как бы и не против были. Говорили: «Учится изо всех сил, вот умник-то растет». Эх. А весной поехали родители с Мишей в город материалов каких-то купить. Вроде черепицу на крыше хотели сделать. Едут, значит, к рынку, а их человек в форме остановил да как начнет орать: «Крамольным запрещено находиться на этой территории города без разрешения». Оказалось, старая все это время его ритуалам всяким учила да фивани в придачу. Все в шоке были. Парня в город забрали, допрашивали. А когда за бабкой пришли, она уже обезумела от страха. Как кинется на коменданта, аж сбила. Потом с криком на родителей кинулась, покусала их. Будто собака. И в лес. Два дня искали, а как нашли… Ну, ты понимаешь. Шестое правило, или как оно там?

– Ужас. А парень как?

– Еще хуже, без бабки он почти сразу крамоле поддался. Тоже что-то в тюрьме своей устроил, там его и зарубили. А вон там у нас Сашка похоронен, трудяга был мужик, в огороде обожал работать…

Глава 14

Ветер за окном усиливался, двигая тучи к городу, где-то вдалеке можно было разглядеть молнии, но звук грома еще не доносился. Рехор глядел на дворец стареющего, присматривая возможные пути нападения. Как только он прибыл в город, сразу отправил два десятка солдат на постоянное патрулирование ворот. В ближайшие дни к зданию будут применены еще несколько дополнительных мер защиты, которые могут отложить смерть стареющего, но не гарантируют полную безопасность. Больше всего опасения вызывал вокзал трирельса. В трехэтажном стеклянном здании, немногим выше дворца, находилось три десятка больших бочек с медом Идеса. К запуску машины их число должно было возрасти до восьмидесяти. Такое количество горючего может стать оружием в руках врага. Рехор только начал знакомиться с информацией по делу, но уже сделал некоторые выводы. Чтобы предотвратить кризисы в дальнейшем, комендант приказал поставить десяток стражи на вокзал и три десятка вдоль рельса.

– Вот, домашнее, сам варил. Верховым способом, между прочим. Белое, а осадок какой! – сказал грузный мужчина, ставя на стол две огромные кружки с пивом. Он был высокого роста, широкоплечий и гладко выбритый. Рехор, сидевший напротив него, выглядел как старик, давно переставший вставать со стула. Подобные различия не в пользу гостя усугублялись тем, что оба коменданта были одного года рождения.

– Кажется, кто-то хочет, чтобы я спился, – ответил толстяк, беря кружку.

– Не понял.

– Да я вчера в одном из хуторов заночевал, хлебнул их местной браги, потом во время дороги пить захотелось, а флягу не наполнил. А во всех трактирах был лишь алкоголь, пришлось вино пить, хорошо хоть легкое было, как сок. И вот теперь передо мной кружка пива, а внизу, я уверен,