Путница - Александра Лисина Страница 32

– Нет, ну что такое?! Пожалел для красивой девушки комплимента! Подумать только, а я считала, что ты мне друг!

– Друг, – вымученно улыбнулся Яжек. – И ты красивая, правда. Вот только…

– Что? – нехорошо прищурилась я.

– Н-ничего. Совершенно ничего. Я пойду, а? А то вдруг Леху помощь нужна?

Парнишка, не дожидаясь ответа, пришпорил коня и умчался прочь.

Вот ведь святая простота… даже странно, что он до сих пор такой неиспорченный.

Я только хмыкнула и, обменявшись веселым взглядом со старым возницей, со спокойной душой полезла под крышу – греться, досыпать и наслаждаться заслуженным отдыхом. А Яжек… ну помучается денек-другой. Потом кто-нибудь просветит его относительно моих шуток. Он немного подуется, подумает, а потом, может, сам сообразит, что о некоторых вещах приличных девушек не расспрашивают.

Глава 11

Сайеши оказался выше всяких похвал – легкий, невероятно теплый в холод, поразительно удобный, он удивительным образом скрасил мое мокрое существование. И вплоть до самого вечера добросовестно согревал мою озябшую персону, заставив размякнуть, подобреть и почти простить Леху утренние выкрутасы.

Свернувшись клубочком на мягком и умиротворенно задремав, я так расслабилась, что даже не рыкнула, когда он заглянул и осторожно сообщил, что лагерь разобьем здесь. Сладко зевая в ладошку, выбралась наружу, слегка поежилась от обилия влаги кругом, но довольно благосклонно взглянула на мокрого Леха и, окинув его внимательным взором, даже соизволила чуть улыбнуться.

– Знаешь, на кого ты сейчас похож?

– На кого?

– На мокрого медведя – такой же здоровенный, взъерошенный, страшный… того и гляди цапнешь.

– Или в слюнях утопит, – елейным голоском добавил Янек, слезая с облучка, и тут же поспешил отпрыгнуть подальше: рука у купеческого сына была тяжелая. Однако Лех будто не услышал – все еще внимательно всматривался в мое лицо, выискивая там нечто неизведанное.

– Э-эй, про слюни я ничего не говорила, – запротестовала я, отступив следом за возницей. – Не надо на меня так смотреть! Это – исключительно фантазии нашего Янека, рожденные его больным воображением на почве несчастливого детства.

Янек оскорбленно всхрапнул, но не посмел вернуться, чтобы дать достойный ответ – грозный спутник стоял слишком близко. Поэтому он ограничился невнятным бурчанием на тему чьего-то длинного языка и нездорового чувства юмора, которое, как недавно выяснилось, чаще всего проявляется именно при мерзкой погоде.

– Это да, – согласилась я и вопросительно обернулась к Леху. – Что? Так и будешь пялиться? У меня что-то не в порядке?

Тот деликатно кашлянул.

– Значит, ты больше не рычишь?

– Ну-у… Пожалуй, да, больше не буду.

Лех облегченно вздохнул.

– Это хорошо, а то в свете последних событий даже не знаешь, чего от тебя ждать – то ли укусишь, то ли ударишь…

Я кисло улыбнулась.

– А ты, оказывается, шутник.

– Прямо как ты.

– Мстишь за испорченное утро?

– Нет, – неожиданно признался Лех. – Просто сбрасываю напряжение. Не очень-то весело чувствовать себя свиньей. Извини, что мы тебя не предупредили, но Ширра решил, что так будет лучше.

– С ним я еще разберусь, не волнуйся, – пообещала я, мимолетно оглядев пустующие кусты. – У нас еще будет до-о-олгий разговор на тему моих желаний, его возможностей и наших общих интересов.

– Да я не сомневался. Откуда плащик?

– Не знаешь? Беллри неожиданно расщедрился, – хмыкнула я, запахиваясь в теплую накидку.

Лех изумленно вскинул брови и оглядел мою обнову гораздо более внимательно.

– Надо же…

– Не верится, да? – Я широко улыбнулась, завидев подъезжающих остроухих. – Сама удивляюсь: они у тебя такие заботливые! Прямо чудо, а не эльфы. И вежливые аж до умопомрачения. Просто диву даешься. Добрый вечер, Беллри. Шиалл…

Эльфы, спешившись неподалеку, одновременно обозначили улыбки и вдруг исполнили такой изящный полупоклон, что придворный церемониймейстер нашего короля Велиссия удавился бы от зависти, после чего, страшно посрамленный и сраженный наповал этой поразительной грацией, немедленно подал бы в отставку.

– Добрый вечер, Трис. Как себя чувствуешь? Плащ подошел?

– Еще как! Чудная вещица, мне такой как раз не хватало.

– Рад, что тебе понравилось, – заметно посветлел лицом Беллри, но я тут же нахмурилась и строго осведомилась:

– Вы обедали?

– Да, спасибо, – чуть не хором отозвались эльфы.

Я оглядела их с преувеличенным вниманием.

– Что-о не верится… По-моему, вас еще неделю откармливать надо, чтобы начали походить на прежних мордоворотов. Такие худые, такие худые… даже не знаешь, за что ухватиться.

– Гм… кхе… ам-м… – немногословно выразил свое изумление Лех, глядя на наши словесные пируэты. – И когда вы успели поладить?

Я демонстративно отвернулась.

– Ты разве не заметил, что я вообще не склонна к излишней агрессии? Да, одно время мы друг друга на дух не переносили, но я, вообще-то, довольно отходчивая, а они весьма неплохо умеют чувствовать момент, когда можно исправить ситуацию. Вот и нашли-таки лазейку в стальной броне моей немыслимой сердитости. Втерлись, так сказать, в доверие. Как на таких дуться? Поэтому у меня больше нет повода кидаться в них гнилыми шишками и подкидывать в суп дохлых мух.

– Так это была ты?! – возопил издалека неугомонный Янек. – Зита, ты слышала?!..

Лех хмыкнул.

– Значит, они от тебя откупились. И велика ли, позволь спросить, цена за твое милосердие?

– Ну ты же не думал, что я так просто соглашусь забыть плохое?

– Хм… – закашлялся Лех, окинув мой плащ красноречивым взором. – Если я все правильно понял и вы больше не будете смотреть друг на друга волками, тогда боюсь даже подумать, какую цену ты потом стрясешь с меня за сегодняшнее утро.

Я скромно потупилась.

– Да ничего страшного: заставлю побегать голышом в крапиве, подговорю зануду-Янека подсунуть тебе камешки в сапоги, где-нибудь отыщу корень древесного корригала[2], чтобы жизнь медом не казалась, а потом улучу момент и как-нибудь незаметно вылью на тебя бочку с ледяной водой. Если найду, конечно. Только и всего.

– Спасибо, добрая женщина, – иронично поклонился Лех. – Я так и знал, что ты – чудесная, милая, добрая и крайне отзывчивая спутница, на которую всегда можно положиться.

– Хорошо – не улечься, – буркнул с противоположной стороны лагеря несносный Янек, благоразумно хоронясь за одной повозок. – Хотя я знаю таких, кто наверняка бы не возражал.

Я мило улыбнулась.

– Лех, можно я его убью?

– Не стоит, – очень серьезно отозвался тот и зловеще добавил: – Я сам.

Невидимый Янек придушенно охнул и, сообразив, что зашел слишком далеко, со всех ног кинулся в спасительные заросли, стараясь оставить между собой и обманчиво неторопливо двинувшимся в ту сторону Лехом как можно большее расстояние. Шустро так кинулся, грамотно, споро. Разумеется, тягаться с опытным в таких делах патрульным было невозможно, хотя, признаться, везло ему довольно долго – целых двадцать ударов моего сердца, в течение которых Лех безошибочно его отыскал, уверенно настиг и негромко, но очень внятно объяснил, кому и зачем стоит придерживать чересчур длинный язык.

До караванщиков донесся жалобный писк.

Потом в