Дочь змеи - Мишель Пейвер Страница 33

Медведица зарычала так, что земля под ногами задрожала.

– Я морж! – зарычал в ответ Торак и снова стукнул «бивнями». – Убирайся! Прочь! Я буду драться!

Если это не сработает – ему конец.

Медведица ощерилась, зашипела и клацнула зубами. Отступила на шаг…

А потом резко развернулась, как будто ее кто-то укусил.

Волк сзади налетел на медведицу и цапнул за охвостье. Медведица бросилась на Волка. Он увернулся и попытался тяпнуть ее за лапу, а сам глазами кричал Тораку: «Беги!»

Но Торак не собирался бросать брата по стае. Он завопил как бешеный и, замахнувшись топором, кинулся на медведицу. Медведица решила, что не стоит связываться сразу с двумя врагами, и прыжками помчалась в сторону холмов.

Волк, пытаясь попросить прощения, сбил Торака с ног.

«Прости, я оставил тебя! Прости!»

Он покусывал брата по стае за подбородок и облизывал лицо мягким языком. Торак попытался встать, но не слушались ноги и кружилась голова – его души еще не отошли после падения.

Медведица ушла, но и лодка была слишком далеко. Как добраться до нее при таком ветре, если он даже на ногах устоять не в силах?

Волк, прищурившись, взглянул в сторону лодки.

«Уфф!»

Но это не было знаком, который говорил о том, что он учуял медведицу. Волк был в растерянности.

Торак тоже прищурился и посмотрел на лодку. У нее выросли ноги. И она шла в их сторону.

Глава 21

Однажды, когда Большой Бесхвостый был ранен, Волк видел, как Дыхание, Которое Ходит оставило его тело. В этот раз Волк видел, как оно летало, а потом упало на землю. А теперь, когда белая медведица ушла, Большой Бесхвостый лежал, уткнувшись мордой в мох. Его Дыхание, Которое Ходит совсем лишилось сил после падения.

Чувство вины впивалось Волку в кишки. Это – из-за него. Он погнался за зайцем, вместо того чтобы охранять брата по стае. А теперь к ним шли два странных бесхвостых.

Самку бесхвостых Волк не мог разглядеть целиком, она несла на себе плавающую шкуру, и были видны только маленькие ноги. Вторым бесхвостым был пахнущий пометом старик с белыми, как хорошо обгрызенная кость, глазами. Он ничего не видел.

Волк зарычал и пролаял: «Держитесь подальше!»

Старик крепче ухватился за палку, на которую опирался, и остановился в нескольких прыжках от Волка и брата по стае.

Молодая самка, которая пока еще была в два раза меньше взрослой, положила на землю плавающую шкуру и побежала к Большому Бесхвостому.

Волк зарычал громче.

Самка уважительно присела на корточки и старалась не смотреть в глаза. Ее передняя лапа была скрючена. Волк чуял, что ей страшно и она в самом низу своей стаи, но все равно хочет помочь Большому Бесхвостому. И он отошел в сторону.

Мелкая бесхвостая была умной и быстрой. Волк и хвостом взмахнуть не успел, как она устроила над Большим Бесхвостым убежище и разбудила Яркого Зверя, Который Больно Кусается, а потом помогла Тому, Кто Не Видит зайти внутрь.

Волк хотел зайти следом, но Тот, Кто Не Видит ткнул его палкой. Волку не нравился этот бесхвостый, но ему было его жаль – он чувствовал горечь, которая, словно камень, давила на душу старика.

В убежище Слепой старик завыл – он тоже хотел помочь Большому Бесхвостому. Так решил про себя Волк, после чего сел рядом с убежищем и стал охранять.

Один только слабый запах угрозы – и он не раздумывая бросится на защиту убежища.

* * *

Торак совсем голый плыл в раскаленном воздухе. Он не мог дышать. Что-то давило на лицо и затыкало ноздри.

– Это – купание в поту, – прошептала девочка. – Вдыхай через мох, так у тебя не сгорит то, чем ты дышишь.

Торак вдохнул и услышал мелодию, тонкие звуки пульсировали, извивались и поднимались ввысь, словно пламя костра. Он почуял запах помета. Затем открыл глаза и увидел на гальке мелкие язычки огня. Огонь плевался и становился тускло-фиолетовым, потом погас, оставив после себя темно-красные искры и пахнущий тухлыми яйцами дым. Кровавик.

Мелодия оборвалась, и над Тораком склонился старик. Седые космы все в колтунах, в бороде кишат вши, вместо зубов – гнилые пеньки цвета торфа. И – слепые мутные глаза. В скрюченных грязных пальцах с черными ногтями он держал крыло гагары. Старик помахал им надо лбом Торака и отбросил в сторону. Боль в душах Торака начала ослабевать. Он понял, что перед ним – колдун.

– Марупай? – срывающимся голосом спросил Торак.

Старик что-то «пролаял» в ответ на языке Нарвалов.

– Ты Марупай, колдун племени Нарвала…

– Больше нет, меня изгнали, когда я ослеп.

– Но ты отец Наигинна? Где он? Куда он ушел!

– А ты кто такой? Почему идешь за моим сыном?

Торак колебался.

– Кто ты? – снова спросил старик. – Какое имя носишь?

– Торак.

Старик высморкался в пальцы и вытер ладонь о бороду.

– Я подумал, что ты демон. Хотел тебя придушить, а когда до тебя дотронулся, почувствовал орла. Орел – мой дух-наставник. Но ты не колдун.

– У меня дар, мои души могут блуждать.

Старик презрительно фыркнул:

– И почему ты идешь за моим сыном?

– Он… он помогает моей подруге.

– Это ложь!

Марупай схватил бурдюк и облил Торака ледяной водой, после чего на карачках выбрался из убежища.

Кто-то сунул Тораку в руки одежду. Он присмотрелся и узнал девочку с усохшей рукой из племени Нарвала. Пока он одевался, девочка выскользнула из убежища вслед за хозяином.

Чуть позже Торак нашел их возле ручья. Старик как подношение кидал в ручей куски жира, а девочка сидела рядом на корточках и наблюдала за тем, как Волк их подхватывал, прежде чем они падали в воду.

Старик услышал шаги Торака.

– Ворт говорит, твоя собака ест мое подношение.

– Моя собака?

Торак сначала удивился, а потом вспомнил, что Нарвалы ненавидят волков. Вопросительно взглянул на девочку. Неужели она хотела защитить Волка?

– Мне жаль, что так получилось с твоим подношением, – осторожно сказал он старику.

Марупай хмыкнул:

– Если собака ест подношение – это хорошо, значит в ней живет предок.

Старик покачнулся, и девочка бросилась к нему, чтобы поддержать.

– Я сам! – рявкнул старик и зло саданул девочку по спине посохом.

Несмотря на холод, он был по пояс гол и босой. Сшитые из вонючей шкуры тюленя штаны пожелтели в промежности. Марупай напомнил Тораку старого сумасшедшего Ходца, который бродил по Лесу. Только Марупай не был сумасшедшим, он был озлоблен, сбит