Рыцарь Орлиной долины - Ольга Вешнева Страница 34

– Я ни с кем не спал! – огрызнулся Алайни, стоя на четвереньках на отмели.

– Если бы горная вампирша ждала от тебя ребенка, я бы простил твою истерику. Командир отряда доложил, что одна из женщин была беременна. Возможно, та самая, с серыми кисточками на кончиках ушей.

Ягуар пошел к лагерю, и вдруг обернулся, посмотрел на ученика испытующим взглядом. Алайни пришлось заглянуть ему в глаза – сработал инстинкт.

– Я освободил тебя из рабства, уничтожил твоих врагов, – укоризненно произнес Ягуар, – и взамен не услышал ни слова благодарности. Если не хочешь быть с нами, иди на поклон к Эйлану. Старый мошенник будет рад отменить турнир. Или возвращайся в Сумрачные Горы. Они теперь твои.

Ягуар ушел. Алайни не последовал за ним. Юноша стоял в воде, пока большая рыба не хватанула его за ногу, проверяя, можно ли им поживиться.

“Миалайя”, – мысленно позвал молодой вампир, почти как в недавнем детстве, когда они вместе играли и охотились на мелкую живность.

Он помнил, как Рилман притащил в нору дрожащий, завернутый в звериную шкуру комок, сбросил его с плеча на жесткую каменную плиту.

– Смотри, кого я нашел, – похвастался Рилман, показывая свою добычу Интинаю. – Раньше я таких не видел… с кисточками. Пришлось украсть ее у родителей. Вырастет красавицей, и я возьму ее в жены.

Маленький Алайни осторожно понюхал и приоткрыл сверток. Шкура зашевелилась, и из нее выпуталась девочка, примерно его ровесница.

Она испуганно зашипела, предупреждая, что может больно укусить, если ее кто тронет.

– Не бойся, – Алайни, крадучись, приблизился к ней на четвереньках и лизнул ее в нос. – Я клянусь защищать тебя, как честный храбрый рыцарь.

“Миалайя погибла по моей вине, – придавленный спудом воспоминаний Воин Сумрачных Гор лежал на берегу, подобрав под себя руки и уткнувшись лицом в мягкую влажную траву. – Я не сдержал клятву, как бесчестный подлый рыцарь, ослепленный гордыней”.

Слезинки скользнули по его щекам, смешавшись с росой.

Алайни боялся признаться себе в душевной слабости, в острой нужде чувствовать кого-то рядом: слышать ровное дыхание, успокаивающее биение сердца. Но кто? Кто смог бы утешить, угасить сжигающую его боль? Нет честных рыцарей… Что Эйлинан, что Ягуар – все подлецы. Какое ни возьми создание любой породы – так одно другого хуже. И он ничуть не лучше их. Если рискнет вернуться в опустевшие Сумрачные Горы, они его не примут. Он погибнет там от голода. Призрак Миалайи будет неотступно преследовать его, не позволит ему охотиться. Ему не выдержать свидания с мстительным духом.

Разве что Ниллин могла бы его утешить? Нет! Его тоска пробудила бы в ней ревность. Надменная принцесса не смогла бы принять, что в сердце рыцаря есть местечко для другой. Ниллин вообразила бы, что Алайни был влюблен в подругу детства.

А он… Нет, не любил. Если бы любил, то не ушел бы, не поддался зову мести. В том его главная вина. Бесчестный рыцарь не знает и не желает знать, что есть истинная жертвенная любовь.

“Турнир! Я должен быть готов к нему! – Алайни вернул силу расслабленным мышцам и заставил себя встать. – Миалайю не вернуть, но и Толейми-Орри не должен жить”.

Убрав за уши мокрые волосы, он побрел за Ягуаром, и спустя несколько шагов сообразил, что теперь чувствует след учителя.

Алайни быстро выследил Ягуара. Рыжий вампир сидел за столом в беседке, задумчиво глядя в толстую книгу для записей. Не читал и не делал новых пометок в книге, хотя держал в руке перо.

– Мне понадобится твое оружие, – Алайни не снизошел до извинений, но приблизился неспешно, опустив взгляд, как подчиненный охотник племени. – Хочу завершить путь своей мести.

– Верное решение. Ты поступил бы как глупец, если бы позволил Пожирателю Падали умереть в глубокой старости, возлежа на пышных перинах и умываясь слезами безутешной красавицы, – Ягуар вернул перо в чернильницу и расправил загнутый уголок страницы.

Алайни сел рядом с ним и заглянул в книгу.

– В четвертый день зимы рыцарь Антендорф Белемийский отправился в свой новый, как ему мечталось, уж последний дальний поход, – прочел юноша вслух. – Путь его лежал к затянутым холодными туманами северным горам, где по легенде, в забытые всеми народами времена глубокой древности жили могущественные воины-волшебники, хранители тайного знания и обладатели несокрушимой силы. В подземных сокровищницах таинственных воителей хранилось столько золота, что и не снилось жадным гномьим королям. Но более всего манил нашего отважного героя в те страшные края великий дар бессмертия, который мог заполучить смельчак, сумевший обойти многочисленные ловушки и разрушить волшебные преграды, которыми защитили горную цитадель ее создатели.

Алайни отвел изумленный взгляд от написанных изящным безупречным почерком строк и уставился на скрытно улыбающегося Ягуара.

– Ты придумал историю о приключениях рыцаря из Белемии? – восторженно улыбнулся юноша, предвосхищая известный ему ответ.

– Да, – Ягуар пробежался взглядом по строчкам рукописи.

– Я прочитал все девять томов. Таскал их ночью по одному из деревенской библиотеки. Но я думал, что эти книги написал эльф.

– Если бы мои произведения издавались не под вымышленным именем автора: “Ланталииман Антаррин”, если бы я посмел назваться на обложке самим собой, мне было бы нелегко найти читателя. Что может знать так называемый лесной вампир о рыцарстве, о славных ратных подвигах? Нам с тобой положено сидеть в пещерах и ловить сусликов. Эльфам и людям нравятся мои истории лишь потому, что они считают, будто я пишу немного о себе, выплескиваю на бумагу свои переживания и впечатления… Я сам не ожидал столь быстрой популярности, не думал, что мои романы можно будет найти в деревенской библиотеке. Твои слова польстили мне, – Ягуар придирчиво глянул на ученика.

– Ты пишешь о себе? О своих путешествиях? – в такт бурно колотящемуся сердцу выспросил Алайни.

– В моих романах с первой до последней строчки нет ни слова правды. Читателям нравятся далекие от жизни сказки. Так почему бы не потешить их?

Алайни смолк от неожиданности.

– Я давно хотел расстаться с Антендорфом Белемийским, – признался Ягуар. – Этот герой наскучил мне, я от него устал, но поклонники моего таланта не простят прощания с их любимцем. Читатели жаждут продолжения истории странствующего рыцаря. Как видишь, я им снова повинуюсь и пишу десятый том.

– Я – твой преданный поклонник, – заявил Алайни так торжественно, как будто он выступал на дворцовой площади большого города и собирался