Путница - Александра Лисина Страница 36

– Не сердишься? – тихонько спросила я, перебирая короткие ворсинки.

– Шр-р-р.

– Это хорошо. А я вот сержусь. На себя.

– Шр-р! – фыркнул скорр, на мгновение открыв глаза и одарив меня выразительным взглядом. Дескать, нашла чем заниматься. Хватит и одной глупости на сегодня.

– Да? Тебе легко говорить! Ты таких дурацких ошибок в жизни не делал! Знаешь, как мне стыдно?!

Ширра неожиданно опустил потемневшие глаза и глубоко вздохнул. После чего уткнулся мордой в мой живот и надолго застыл, жарко дыша в рубаху. Я машинально обняла мощную шею и тоже замолчала, отчего-то не желая разрушать волшебное мгновение тишины. Кажется, мне весь долгий день не хватало именно этого – его присутствия и теплого дыхания на коже, от которого становится так хорошо на душе.

– Ты замечательный, – наклонившись, шепнула я в мохнатое ухо. – И слишком хорошо ко мне относишься, хотя, наверное, не стоит. Спасибо, что еще терпишь такую жуткую свинюшку, как я. Спасибо тебе.

Ширра чуть вздрогнул, но не отстранился. Даже напротив, прижался немного сильнее, находя странное удовольствие в том, чтобы прятать неистово горящие глаза в моей одежде, а передними лапами осторожно придерживать мои руки на собственной шее. Впрочем, какая мне разница? Ему нравится, и это хорошо. Может, он когда-нибудь простит меня за сегодняшнюю боль, причиненную по глупости и недомыслию? Может, останется еще немного рядом? Побудет хотя бы до тех пор, пока я не найду свою неведомую родню?

Я тихонько вздохнула и, обняв его крепче, тоже прикрыла глаза.

Ночь длинна, но она когда-нибудь закончится. Луны сегодня не будет, так что мне нечего опасаться. Особенно рядом с Ширрой. Думаю, он действительно единственный, кто сможет меня остановить, если я вдруг однажды сорвусь. А еще он один на всем белом свете понимает меня до конца. И не боится оставаться вот так, совсем близко, зная, насколько сильны мои руки и до чего остры спрятанные до поры до времени когти. Он действительно замечательный, хоть иногда и бывает довольно свирепым. Однако мне кажется, что за последние недели он научился себя контролировать. Сумел справиться со своей бешеной натурой и все чаще остается спокойным даже тогда, когда по-настоящему сердится.

Вот и меня сегодня не прибил, хотя стоило бы, наверное. Не нарычал, не покусал, не поцарапал. Стойко выдержал немилосердный холод от моей жемчужины и терпеливо дождался, пока я соображу, в чем дело.

Не думаю, что он может причинить мне вред. Верю ему, как ни странно. Больше остальных доверяю и искренне надеюсь, что он побудет со мной еще немного.

Очень на это надеюсь.

Хотя бы до Кроголина.

Глава 12

Кроголин, Белый город…

Двуединый! Раньше я не понимала, почему самый южный форт Приграничья называют именно так. Но теперь, глядя с высоты зеленого холма на его величественные башни, на громадные, окованные стальными полосами ворота, на высокие стены из белого камня и разноцветные флаги на вершинах игл городских крыш, наконец-то понимала, почему за глаза Кроголин с уважением зовут южной столицей королевства. И почему так много людей считают себя обязанными хотя бы издали взглянуть на этот древний город.

Он был действительно достоин восхищения и гораздо более достоин звания столицы, чем кичливая и кричащая на все голоса Ларесса. Спокойный и несуетливый, он отличался от нее так же резко, как разнятся между собой благородный, со вкусом одетый владетель обширных земель и неопрятная, хоть и увешанная разноцветными бусами, базарная торговка. От шумной Ларессы за версту отдавало показным, каким-то дешевым богатством, тогда как Белый город был скромен и полон скрытого достоинства.

Это чувствовалось везде: в безупречно ровной громаде наружной стены, методично прерываемой аккуратными сторожевыми башнями; в чеканном шаге вооруженных до зубов стражей на переходах; в неярком, внушительном блеске их тщательно подогнанных кольчуг; в каждом их отточенном движении, которые даже издалека выдавали опытных бойцов. Это ненавязчиво проглядывалось в мрачноватой черноте великанской горы, к которой плотно прижался огромный город. В грозном рокоте величественного водопада, роняющего свои воды с соседнего обрыва и дающего жизнь этому суровому краю. В четко выстроенных линиях улиц. В ярком блеске сразу десятка куполов на многочисленных храмах. Это витало в воздухе, как неуловимый аромат древней магии. Как призрачное марево. Легчайшее кружево творимых за стенами чудес, красноречиво свидетельствующих о присутствии тут немалого числа чародеев.

Это было везде, даже в ослепительно синем небе, где с самой вышины щедро проливало свои лучи полуденное солнце. И под его победным сиянием Белый город казался огромной белоснежной жемчужиной, которая, как мой риал, уютно покоилась в окружении угольно-черных скал, будто в родной колыбели.

Спешившись и оставив медленно бредущий караван преодолевать последний подъем перед последним броском, я остановилась и залюбовалась Кроголином.

Белый город был строг и грозен, суров и одновременно удивительно спокоен. Однако не это поразило меня больше всего: как оказалось, у Кроголина, в отличие от той же Ларессы, было не три, а целых пять (!) жилых уровней, расположенных друг над другом и отделенных крепкими внутренними стенами. Целых пять великанских кругов, объединенных широкой спиральной дорогой, частично пропадающей в недрах материнской горы и взбирающейся с каждым витком все выше и выше, вплоть до дворцовых стен и неприступного замка наместника.

Из-за этой дороги Кроголин был похож на невиданную пирамиду из пяти громадных дисков, нанизанных на поистине колоссальный стержень горы. Казалось, эти огромные кольца, состоящие из домов, мастерских, садов и улочек, постоянно стремятся куда-то вверх, к свету, к яркому солнцу. Соревнуются друг с другом за право тянуться к небу, борются и упорно карабкаются по крутому склону, будто живые существа. И с каждым шажком многочисленные дворы становись все больше, сады – все роскошнее, флаги – все ярче и разнообразнее, а дома – уже и не дома даже, а самые настоящие замки, над созданием которых, судя по блеску крыш и далеким колоннам, потрудились не только люди, но и гномы. А может, даже и эльфы – кто знает, кто много веков назад владел этой красотой?

Нижний круг, как нетрудно догадаться, был предназначен для торгашей и приезжих. Там располагалось множество постоялых дворов, недорогих лавок, просто домишек, готовых приютить небогатого странника.

На втором, особенно в той части, что находилась ближе к горе, разместились многочисленные кузни и мастерские, из труб которых безостановочно вырывались клубы пара. Ближе к наружным стенам шумело сразу несколько огромных рынков, наполненных людьми, словно муравьями в муравейнике. Здесь,