Узник тумана - Мария Павловна Лунёва Страница 36

– Она моя! – Лассе одним рывком откинул Хаука и Лахлана и схватил провидца за шею. – Она моя душа!

– Нет, – Рольф покачал головой. – Ещё не твоя!

– Не раздражай меня, палач, – мой северянин терял свой облик. Он словно расплывался, обращаясь в туман.

– О! Лассе! – зеленоглазый захрипел. – Это будет короткая, но занятная битва. Вот потом она станет твоей. Кувыркание на пепелище не в счёт!

Схватив брата за руку, Рольф сдавил запястье, наконец, попытавшись хоть как-то защититься.

– Лассе, нет! – вскрикнула я, но меня опять предпочли не услышать.

Взглянув на руки своего мужчины, увидела сбитые костяшки. Фальк же пытался разнять дерущихся, остальные браться просто отошли на шаг.

– Лассе, – все же не выдержал Лахлан. – Не дури! Отдай его Фальку, пусть подлечит.

– Перестань, – вторил ему Хаук, – ты пугаешь Сонью. Девочку свою хоть пожалей. Она покоя хочет, а ты тут кулаками машешь. И хватит с неё крови! К чему ей ваши разборки смотреть.

Словно опомнившись, мой мужчина разжал ладонь.

– Советую тебе держаться от неё подальше, братик, – процедил он и отступил на шаг. Обернувшись ко мне, Лассе виновато опустил голову и запустил пятерню в волосы.

Зеленоглазый провидец же, обняв за плечи Фалька, замурчал весёлую мелодию себе под нос и как ни в чём не бывало удалился в свои временные покои. Его тень же не просто осталась в комнате, а нагло полезла на сундук. Но её заметила не только я. Обернувшись в туман, Лассе буквально врезался в неё. От ужаса я взвизгнула и, схватив одеяло, бросила в них. Проворная тень воспользовалась моментом и змеёй уползла в коридор. Лассе же принял человеческий облик и снял пуховое одеяло с головы.

Мне достался ну очень недовольный взгляд.

Пожав плечами, я не знала, как объяснить свой поступок.

– Голову не теряй, – проворчал Лахлан. Он, в отличие от меня, испуганным или удивлённым не казался. – Ты же его знаешь. Рольф… Такой Рольф! Что с него взять? Да в Хауке здравого смысла куда больше!

Услышав своё имя, Хаук возмущённо вскинул голову.

– Знаю, – прорычал Лассе. – Я всё знаю! Но мне не нравятся его вечные недомолвки!

– Просто отдохни, – Лахлан ударил брата по плечу. – Нам всем нужно успокоиться.

С этими словами блондин исчез. За ним поспешил удалиться и Хаук.

Убедившись, что они ушли, Лассе бросил на меня внимательный взгляд.

– Что здесь произошло? Кто позволил ему войти в комнату, когда ты в постели?

Открыв рот, я вдруг поняла, что просто не могу наябедничать. Я смотрела в холодные такие переменчивые то лиловые, то серые, то голубые глаза и молчала. Он же, уперевшись ладонью о стену, ждал. Сбитые костяшки пальцев кровоточили.

– Сонья?! – казалось, его терпение достигло своих пределов.

– Это всё туман, – выдохнула я. – Он пришёл сюда. Через окно. Лампа погасла. Он шарил по полу, словно искал кого-то. Лассе, я сделала глупость – привлекла его внимание. Испугалась и выпустила свет. Вот тут и появился Рольф. Он сказал, что туман за жрицами явился. Мне было страшно, но он успокоил меня… Ты зря его обидел. И он не должен был говорить такое. Он врал! Не нужна я ему. Но зачем вы так?

Я вроде кривила душой, но чувствовала, что всё делаю правильно. Ложь – не всегда во зло.

– Затем, что он что-то знает. Но не это важно сейчас. И как же он тебя успокоил, Сонья? – Лассе прищурился, будто чувствуя, что его пытаются водить за нос.

– Да ничем таким особенным! Простой беседой, – затараторила я, взволновано. – Он сказал, что мы станем лучшими друзьями, и он даже будет умирать на моих руках…

– Что? – взревел мой вард. Развернувшись, он выскочил в коридор и одним рывком содрал шкуру, за которой скрывался Рольф. – Что значит, ты умрёшь на её руках?

– А что? Мне рядом с твоей женщиной и подохнуть уже нельзя? Самому поди хочется? – раздалось в ответ.

Глава 33

– Я тебе сейчас объясню, что можно, а что нет… – Лассе скрылся в комнате брата.

Послышалась тихая возня. Она настораживала. Прислушиваясь, я боялась пропустить момент, когда снова потребуется звать на помощь остальных вардов. Сама я этих огромных мужчин – начни они драку – никогда не разниму.

Но моим страхам сбыться было не суждено.

Прошло, наверное, несколько бесконечно долгих минут, прежде чем Лассе вернулся в нашу комнатку.

Повесив на место шкуру, чуть не прорвал в ней дыры, насаживая на острые уголки косяков. Пройдя к окну, проверил ставни. Вернулся к дверному проёму и замер… Он словно зверь метался в клетке.

Я же, забившись в угол, поджала под себя ноги и старалась не издавать лишних звуков. Целее буду.

Постояв так лицом к этой потрёпанной меховой дверной занавеске, Лассе медленно развернулся и шумно выдохнул. Его взгляд нашёл меня.

Поёжившись, я попыталась улыбнуться, но куда там – от напряжения скулы сводило.

Видимо, до него дошло, что у меня сердце в пятки уходит.

Что-то недовольно пробормотав себе под нос, он резким движением стянул тунику и уселся на матрас. Закрыл лицо ладонями и снова тяжело вздохнул. Могучие плечи опустились.

Мужчина сник.

Странная щемящая нежность заполнила моё сознание. Нелегко ему с такими братьями. Всю душу ему изведут. Подобравшись к Лассе на коленях, я села и неожиданно даже для себя обняла его, прижимаясь к обнажённой спине.

Мои руки тут же накрыли грубые, мозолистые ладони.

– Он провидец, – выдохнул северянин то, что я так уже поняла. – Рольф никогда ничего не говорит. Только смотрит порой мокрыми от слёз глазами на нас и… молчит. Хоть пытай его! На всё у него ответы с шуточками. Порой я ненавижу его за это! Понимаю, что он видит нечто страшное, но не могу ему помочь. Он младше меня. Я всегда старался отвлечь его от этих картин, но у меня не получалось. Он будто играет со мной, но я всё чётче осознаю, что теряю брата. Он словно прощается. Стужа меня дери! Я готов придушить его за это молчание.

Лассе смолк, будто выговорился. Обнимая своего гиганта, я ощущала бешеное биение его сердца.

– Сколько тебе лет? – тихо спросила я.

– Много больше, чем тебе, моя девочка. Много больше. У Иных не спрашивают о возрасте. Порой мне чудиться, что я уже старик. Но нет… Нет. Рольф… Что он творит?!

«Кусок льда!» – вспомнила я, как назвал его брат. Нет! Мой мужчина не был бесчувственным. Улыбнувшись, я прижалась к