Джон Норман - Капитан Страница 37

— И я бы хотел пойти с ними, господин, — попросил оруженосец.

— Почему?

— Он был моим господином.

— Иди, — кивнул Аброгастес.

— Благодарю вас, господин, — кивнул оруженосец.

День заканчивался, в шатре стало сумеречно. Воины быстро привязали к двум копьям плащ, соорудив носилки и положив на них тело Ортога. Отто накрыл его свои плащом.

Гундлихт и Хендрикс подняли носилки на плечи и вынесли из шатра. Впереди них со свечой шел писец. Позади в нескольких шагах с обнаженным мечом — оруженосец.

Геруна осталась стоять на коленях перед помостом, сотрясаясь от рыданий.

Аброгастес, который сидел на троне во время приготовлений, вновь поднялся.

— Встань, — приказал он Гуте.

— Да, господин, — она вскрикнула, когда Аброгастес крепко стянул ей руки за спиной.

— Готовь катера, — приказал Аброгастес одному из приближенных, и тут его взгляд упал на Геруну.

— Мы еще не все закончили, — продолжал он. — Надо разделаться с предательницей Геруной.

Геруна испуганно подняла глаза.

— На плаху ее, — приказал Аброгастес.

— Но она твоя дочь! — возмутились в толпе.

— У меня много дочерей, — отмахнулся Аброгастес.

— Прошу вас, не надо, отец! — закричала Геруна.

Воины подтащили ее к плахе, поставили на колени и связали руки за спиной. Мастеровой вытащил из плахи глубоко вонзившиеся топор и тесло. Геруну за волосы уложили на плаху. Она сотрясалась всем телом. Мастеровой поднял тесло.

— Нет! — крикнул Юлиан. — Нет!

— Молчи, — приказал Отто, и Юлиан понурился, растерянный и смущенный.

— Это слишком легкая смерть для нее, господин, — громко сказал Отто. — Не правда ли, она быстрая и достойная?

— Как ты говоришь, вольфанг? — удивился Аброгастес, подавая знак мастеровому, чтобы тот опустил тесло.

Геруна не подняла голову с плахи — ее держали за косы. Она слегка повернулась и взглянула на Отто, а потом на отца.

— Она только женщина, — продолжал Отто. — Однажды она шла нагая, со связанными руками, по всем коридорам имперского корабля «Алария», и этим опозорила дризриаков.

— Да ну? — удивился Аброгастес.

— Ей должна быть назначена другая, более подходящая смерть.

— Что-нибудь более страшное и постыдное? — спросил Аброгастес. — Более подобающее предательнице?

— Да, — кивнул Отто.

— Разденьте ее и бросьте в грязь, — приказал Аброгастес.

— Не надо, отец! — вскричала Геруна, но воины уже выполнили его приказ.

Геруна оказалась нагой в грязи, со связанными за спиной руками.

— Предательница! — бросил ей Аброгастес.

— Простите меня! — плакала Геруна.

— Предательство не прощают.

— Пощадите!

— Для предателей нет пощады.

— Меня нельзя так унижать, — крикнула Геруна. — Я принцесса!

— Лежи в грязи, вероломная принцесса, нагая и связанная, как рабыня, — усмехнулся Аброгастес.

— Нет! Нет!

— А когда я произнесу эти слова, — добавил он, — ты уже не будешь принцессой.

— Нет, отец! — рыдала Геруна.

— Ты больше не принцесса! — провозгласил Аброгастес, и Геруна сжалась. — Что ты думаешь, Гута? — обратился он к рабыне.

— Я только рабыня, господин.

— Не забывай об этом, — наставительно произнес Аброгастес.

— Я ваша дочь! — крикнула Геруна.

— Еще одно мое слово, — сказал Аброгастес, — и ты перестанешь быть ею!

— Нет! Нет!

— Ты больше мне не дочь!

Геруна вздрогнула, опозоренная и отвергнутая. Толпа одобрительно закричала.

— Не унижайте меня! — взмолилась она. — Если уж я больше вам не дочь и не принцесса, то отнеситесь ко мне с уважением, как к свободной женщине!

— Приготовься, — угрожающе сказал Аброгастес.

— Прошу вас, не надо, отец!

— Я произнесу эти слова, и ты больше не будешь свободной.

— Нет!

— Ты — рабыня! — громовым голосом заявил Аброгастес.

Геруна дико вздрогнула, лежа в грязи. Дризриаки веселились.

Действительно, наказание как нельзя лучше подходило для вероломной принцессы.

— Теперь ее может взять любой! — объявил Аброгастес. Мужчины отодвинулись, с презрением глядя на рабыню. — Кто хочет ее?

Мужчины только пренебрежительно смотрели на Геруну.

— Никто не хочет?

Все молчали.

— У нее хорошее тело, — заметил Аброгастес. — Думаю, за нее немало дадут на торгах.

Он говорил правду — рабыня была действительно красива, но никто не желал взять ее.

— Разве она не исправится под ударами плети? — Аброгастес искоса взглянул на Гуту, и та потупилась.

Мужчины расхохотались.

— Господин, нам она не нравится! — крикнул кто-то.

— На плаху ее! Под тесло!

— Отправьте ее на плаху! — бушевала толпа.

У входа в шатер, позади дризриаков, купцов и рабынь, появился воин и подал знак Аброгастесу. Тот поднял руку, призывая к молчанию.

— У нас мало времени, — сказал он. — Нам пора.

Юлиан и Отто переглянулись.

Купцы, посланники, оружейники, ремесленники и все прочие из свиты Ортога задрожали. Аброгастес взглянул на них.

— Ступайте своей дорогой, — сказал он.

— Спасибо, господин! — вразнобой закричали они и поспешили покинуть шатер.

— Подайте сигнал для возвращения катеров, — приказал Аброгастес.

Воин быстро вышел.

— Уведите эту рабыню на мой катер и не забудьте как следует привязать ее, — сказал Аброгастес, указывая на Гуту.

Воин схватил Гуту за плечо и грубо потащил за ошейник из шатра.

— Вольфанг, мы скоро придем за данью, — сообщил Аброгастес.

— Вы не получите ее, господин, — невозмутимо ответил Отто.

— Еще увидим, — усмехнулся Аброгастес.

— Убейте его, пока можно! — закричали воины.

— Он не может, — объяснил Отто. — Я прибыл на поединок и выиграл его.

— Я не стану держать тебя, — подтвердил Аброгастес, и Отто кивнул. — Но впредь берегись, вольфанг!

— Вы тоже берегитесь, господин.

— Он наглый, этот отунг! — закричали воины.

— Смотри, чтобы дань была готова, когда мы придем за ней, — напомнил Аброгастес.

— Не задерживайтесь, господин, — предупредил один из воинов. — Времени мало. Рубите рабыне голову.

— Отрубить ей голову! — взвыла толпа.

— Нет! — громко сказал Юлиан, выступая вперед. — Я возьму ее!

— Ты, раб? — удивился Аброгастес. — Рабам ничего не принадлежит.

— Я не раб, господин, — решительно заявил Юлиан.

Аброгастес взглянул на Отто.

— Он — свободный человек, — подтвердил тот.

— Я — гражданин Империи!

— Убить его! — крикнул один из воинов, выхватывая нож.