Слишком живые звёзды - Даниил Юлианов Страница 37

Влада повернулась и медленно зашагала прочь от открытых, будто разинувших рты ячеек. Но остановилась. Посмотрела на маленькую закрытую дверцу, в углу которой красовалось число 19, и поджала губы – так, как делала всегда, когда была чем-то недовольна. Внезапно в ней родилась непоколебимая уверенность, что именно в этой ячейке, именно в этой сучьей ячейке лежит аптечка со всем ей необходимым. Закон подлости мог сыграть с ней сейчас очень подло, и если бы она ушла, так и не добравшись до содержимого, то корила бы себя за это, пока кровь медленно вытекала бы из неё крупным потоком, заливая всё вокруг тёмно-алым океаном. Она не могла себе этого позволить и сама не заметила того, как кулаки её сжались и на тоненьких ручках выступили объёмные вены. Влада направилась обратно к закрытой дверце, и в её зрачках вновь полыхнул огонь решимости.

Как только она вернулась, то сразу же просунула ногти в щель внизу и резко дёрнула всё на себя. Её губы лишь слегка дёрнулись, когда два ногтя сломались, а замок всё так же продолжал удерживать за собой бесценное сокровище. Чёрт, какая глупая идея! И как она могла вырвать этот бесполезный кусок алюминия своими ноготками?! КАК?! Чем она вообще только думала, рассчитывая на подобный трюк?! Жизнь вытекает из неё неостанавливающимися ручьями, и всё, что отделяет её от спасения – это грёбаная дверца магазинного шкафчика!

Влада посмотрела на вписанное в ромб число 19 и всей душой возненавидела эти две цифры, хоть самой ей и шёл двадцатый год. Она вновь ударила по шкафу и взвыла от яркой вспышки боли. После того как мышцы её чуть успокоились, она упёрлась руками в полки чуть выше головы и, наклонив её вниз, начала лихорадочно думать, пока сознание всё ещё было где-то рядом.

С каждой промчавшейся секундой уверенность в спрятанной аптечке крепла и становилась сильнее, заставляя искать все возможные варианты решения. Один за другим они проносились в урагане её мыслей, сменяя друг друга со скоростью света. Замок… Чёртов, сука, замок. Именно он мешал ей добраться до необходимого. Ключа не было, но не только он мог отпереть спрятанный луч надежды. Для этого могла сгодиться скрепка или что-то наподобие этого, и да… Влада знала, как ею правильно пользоваться.

Она мгновенно развернулась и стала рассматривать стойку кассира, не замечая забившиеся в угол останки пожилой женщины, что слабо напоминали очертания человека. Её взгляд скользил по столу, прозрачным полочкам, расположенным внизу ящичкам и наконец остановился на невысокой тумбочке рядом с мусорным ведром прямо под самой стойкой. На сделанной под дерево крышечке стоял чёрный органайзер, и Влада тут же схватила его и перевернула над столом, высыпав всё содержимое. И да! Среди прочего заблестели тоненькие скрепки. Она схватила одну из них и, разогнув её, прижалась к шкафчику, стараясь полностью сконцентрироваться на том, что собирается сделать. Просунула скрепку в замок и, закрыв глаза и напрягши слух, стала проворачивать кончик проволоки по часовой стрелке на первом слое так, как её когда-то учили ребята за школьным двором. Должен раздаться щелчок, и причём чёткий, после чего уже можно будет переходить на второй слой замка, а затем – на третий.

Раздался щелчок.

Влада открыла глаза, и сдавленный стон вырвался из её груди, разбавленный горьким разочарованием и ударившим под дых шоком. Часть тоненькой скрепки осталась в руке, другая же торчала из грёбаного замка. Юная девушка, ноги которой были окружены увеличивающейся лужей крови, опустила руки и упёрлась головой в так и не открывшуюся дверцу. Её всхлип пронёсся по затихшему залу, посетители которого молча слушали жужжание светящихся ламп. Крупные капли прорывавшихся слёз скапливались на её длинных ресницах и падали в красное море, расстелившееся у самых ступней. Мёртвый мужчина, не донёсший банку пива до кассы и проливший её на свои штаны, не сводил взгляда опустошённых глазниц с трясущейся от плача спины, обтянутой розовой футболочкой.

Ты ведёшь себя так, будто ты совсем не девушка!

Слова матери эхом отдались в её голове, и Влада рефлекторно стиснула зубы, чтобы не дать крику вырваться наружу. Чтобы не позволить ему заглушить собой этот бесящий голос, хоть он и безумно выводил из себя. Её скулы напряглись, и под скрывающим занавесом волос появился хищный оскал. Верхняя губа чуть приподнялась, обнажив ровные зубы, и любой знакомый Влады, увидев бы её сейчас, вряд ли бы смог сказать, что это именно она.

В её зрачках блеснули клыки голодной пантеры, и тихое рычанье стало набирать силу в хрупкой груди.

Ты слишком отличаешься от всех, дорогуша!

Крик всё-таки вырвался, и Влада со всей силы ударила по запертой дверце. Град кровавых капель украсил крупными пятнами чистый кафель, разом хлынув из открытых на коже ран. Тело Влады лихорадочно трясло. Её сознание продолжало тускнеть, и в какой-то момент она даже порадовалась этому. Мёртвая хватка жизни наконец ослабит свои объятия и позволит ей уйти во сне – незаметно и безболезненно, пока кровь мерным потоком будет вытекать из застывшего навсегда тела. Никакой борьбы. Никаких схваток и никакой боли… Лишь пустота и вечный-вечный покой.

Влада полностью опустила руки и облокотилась о шкафчик, закрыв глаза и стараясь ни о чём не думать. Совсем скоро она присоединится к молчаливым посетителям автозаправки, став полноправным членом их сообщества. Разве что глаза её будут целы, но надолго ли? Этого она уже не узнает, да оно ей и не надо. Жужжание ламп убаюкивало своей монотонной мелодией и сопровождало отключающийся мозг в самые глубины тёмной бездны, из которой ещё никто никогда не выбирался. Влада чувствовала, как ноги её подкашиваются и слабеют, пока сама она скатывалась вниз, к растущей луже собственной крови. Она выбралась из горящей машины, смогла покинуть свой пункт назначения, но куда это её привело? Она восстала из приготовленного ей гроба и, выходит, просто добралась до другого, чтобы там же упасть, сделав последний в своей жизни выдох.

Влада полностью осела на холодный кафель, почувствовав влажной кожей прохладу вытекающей крови. Её тяжёлое дыхание эхом отзывалось в гудящей голове. Мышцы расслаблялись, а ноги медленно вытягивались на мокром, окрашенном алым цветом полу. Веки наливались тяжёлым свинцом, и уже вскоре тёмно-зелёные глаза скрылись от света равнодушных, мерно жужжащих ламп. Тоненькие ручки ударились о жёсткую плитку, подняв брызги кровавого фонтана. Слипшиеся волосы не отрывались от лица, выражение которого не выдавало абсолютно ничего. На тёмной маске бордовых оттенков чуть приоткрылись пухленькие губы, втягивая внутрь нависший аромат смерти. Мысли Влады умирали одна за другой, уступая место пустоте, вечному