Джон Норман - Пленница Гора Страница 38

— Мы вообще сегодня есть будем? — спросила я у Юты.

— После хозяев, — ответила та, имея в виду охранников. — Они накормят нас, если мы им понравимся.

— Если понравимся? — удивилась я.

— Меня всегда кормят, — похвасталась Лана.

— Не бойся, — со смехом поспешила успокоить меня Юта. — Ведь ты — девушка белого шелка! Я смущенно опустила голову.

— Ты им понравишься, — заверила меня Юта. — Мы все понравимся. Почему, как ты думаешь, они нас позвали, не дав поест ь?

— Не знаю, — ответила я. — Но мне кажется, лучше нам было поужинать вместе с девушками.

— Ну да, — саркастически усмехнулась Лана. — И заодно получить вместе с ними свою порцию тумаков!

— Нет, — сконфуженно пробормотала я.

— Голодная девушка за столом прислуживает лучше, — поделилась опытом Юта. — Не беспокойся! Если ты постараешься им понравиться, они дадут тебе поесть.

— Вот как? — процедила я сквозь зубы.

Я была вне себя от негодования. Мне, Элеоноре Бринтон с Парк-авеню, какие-то горианские мужланы, как собаке, бросят кусок мяса со своего стола, да еще при условии, если я им понравлюсь!

— Эй, девки! — прогудел за оградой мужской голос. Мы вскочили на ноги. Я невольно просияла от удовольствия. За нами пришли охранники!

— Выходите! — скомандовал один из них.

Двери открылись, и мы выскочили за железную ограду. Все мое недовольство как рукой сняло. Сегодня вечером наши хозяева сами будут нас угощать!

В ожидании, пока двери закроют, мы опустились на колени на траву. Как приятно было оказаться вне забора, огораживающего нашу невольничью клетку!

За нами пришло трое охранников. Я хорошо знала и их самих, и тех двоих, кто жили вместе с ними одним лагерем. Они нравились мне больше остальных. Я была взволнована. Иногда, прежде чем уснуть, я фантазировала и мысленно видела себя в их объятиях. Я с физической остротой ощущала всю прелесть своей беспомощности и беззащитности, находясь в их крепких, сильных руках. Однако будучи всего-навсего девушкой белого шелка, я могла лишь интуитивно догадываться о том фантастическом наслаждении, которое способен доставить своей рабыне покоривший ее хозяин. Очевидно, эти не подкрепленные опытом представления, эта генетическая память была заложена во мне, будущей женщине, самой природой и существовала в моем подсознании.

Мужчины пребывали в хорошем расположении духа.

Один из них указал на костер, разложенный на земле между фургонами. Он находился примерно в ста ярдах от нашего барака.

Мужчины расстегнули свои пояса, сняли с них вложенные в ножны мечи и взяли ремни в правую руку.

— Ой, нет! — со смехом простонала Юта. — Пожалуйста, не надо!

— Бегите! — скомандовали охранники.

Юта с Ланой вскочили на ноги и помчались к пылающему в ночи костру. Я оказалась менее сообразительной. Звучный, довольно ощутимый шлепок ремня поднял меня с земли. Я вскрикнула от неожиданности и тут же, вскочив на ноги, бросилась вслед за девушками. Они, конечно, бежали быстрее меня. Захлебываясь от смеха, подгоняемые криками и шлепками охранников, мы с Ютой и Ланой со всех ног мчались к сияющему между фургонов костру.

Юта прибежала первой и, смеясь, упала к ногам двух дожидавшихся у огня охранников. Волосы ее коснулись кожаных сандалий ближайшего к ней.

— Я прошу позволить мне прислуживать вам, хозяева! — пролепетала она, тяжело дыша.

Через секунду до костра добежала Лана и упала к ногам второго охранника.

— Я прошу позволить мне прислуживать вам, хозяева! — закричала она.

Я прибежала к костру последней и, как Юта с Ланой, преклонила перед охранниками колени, коснувшись лицом густой, высокой травы.

— Я… Я прошу позволить мне прислуживать вам, хозяева! — задыхаясь от бега, пробормотала я.

— Ну так прислуживайте! — с наигранным нетерпением воскликнул один из дожидавшихся у огня парней — тот, к ногам которого упала Юта.

На нас снова посыпались увесистые шлепки, и мы, крича, шутливо протестуя, снова вскочили на ноги и принялись за дело.

Игра была в самом разгаре. Мы с Ланой и Ютой стояли на коленях лицом к играющим. Руки у нас были связаны за спиной.

Заключившие пари мужчины бросали нам кусочки мяса. За каждый пойманный на лету кусок присуждалось два очка. Мясо, упавшее на траву, не считалось потерянным, и схватившая его девушка получала одно очко. Юта уронила брошенный ей кусок, и в борьбу вступили мы с Ланой. Мы одновременно схватили зубами упавшее на траву мясо, и каждая потащила его в свою сторону. Часть его осталась у меня в зубах.

— Я выиграла! — закричала я.

— Нет, я! — крикнула Лана, держа в зубах половину разорванного куска.

— Каждой — по очку, — рассудили охранники. Мы раззадорились и горели желанием продолжать игру.

— Хватит, мы устали, — отмахнулись охранники.

Побежденные расплатились с выигравшими пари.

Элеонора Бринтон обеспечила выигрыш своему охраннику. Он был ею доволен. Она просияла от удовольствия, когда он, щелкнув пальцами, приказал ей подойти. Она подбежала к нему и опустилась на траву, чтобы ему удобнее было развязать ей руки.

— Принеси паги, — распорядился охранник.

— Да, хозяин, — ответила я и бросилась к фургону, где стояли бутыли с крепким напитком, периодически наполняемые нами из большого кувшина.

Лана с Ютой по приказу своих хозяев последовали за мной.

Вскоре я уже возвращалась с тяжелой бутылью, неся ее, как все горианские девушки, на плече и поддерживая рукой за оплетающие ее днище кожаные ремни.

Все вокруг казалось мне каким-то праздничным. Трава мягко ласкала ступни босых ног. Мне нравился в ней каждый ее стебелек. Тело у меня горело, и я всеми его клеточками чувствовала обнимающую его грубую невольничью тунику.

Вокруг пылающего в ночи костра темнота вставала плотной стеной, сквозь которую с трудом угадывались неподалеку неровные очертания плотной стеной стоящего леса. Было так темно, что казалось, будто небо опустилось на спящую землю и вот-вот засыплет ее мириадами крупных, ярко сияющих звезд.

Откуда-то из леса донесся протяжный вой вышедшего на ночную охоту голодного слина. Я невольно вздрогнула и прибавила шаг.

Но у костра мужчины громко и беззаботно смеялись, и на душе у меня стало спокойнее.

Повсюду вокруг невольничьих бараков виднелись разбросанные на лугу яркие огни костров. Наш был самым ближним к лесу. Присмотревшись, можно было различить маячившие вокруг костров тени охранников. Сегодня была ночь вина, ночь прощания. Завтра Тарго со своими людьми и невольничьим караваном снова тронется в путь. Из Лауриса мы переправимся через реку и возьмем курс на Ко-ро-ба, известный своими Башнями Утренней Зари, а оттуда — в Ар, в славный Ар, поражающий, как утверждают, воображение своей роскошью и изобилием.