Марко Леонетти - Пагода сна Страница 39

Мунганы, тем временем, бросились на Амола и засыпали червя колющими ударами. Гирканец воткнул свою саблю под левый глаз чудовища.

Амол качнулся, и варвара с вендийцем бросило по воздуху. Хватка Кхазалама слегка сслабла, и Конан судорожно вздохнул.

Огромный червь раскрыл свою пасть и стал затягивать сопротивляющихся людей в воронку своего жадного зева. Один из мунганов, товарищ Малласа, с воплем улетел в нутро извивающегося червя. Маллас и пленница гирканцев принялись беспорядочно колотить оружием по шершавому телу Амола. Однако выручить своего товарища им было не под силу. Короткий крик, перешедший в хрип, — и Амол закрыл пасть. Спустя пару мгновений монстр вновь открыл ее, чтобы отрыгнуть белую пыль вперемешку с останками мунгана. На землю упали кости, покрытые порошком цвета снега.

Маллас вонзил саблю в тело червя — Амол качнулся и сбил женщину с ног. Гирканец рубанул сплеча, оторвав приличный кусок кожи с безгубого рта.

Вало, весь красный от напряжения, рыча, словно лев, отодвинул руку старика на пару дюймов. Конан высвободил свою руку и тотчас надавил большим пальцем на глаз Кхазалама. Старик протяжно взвыл, выпустив киммерийца из смертельных объятий. Варвар вырвал саблю из тела червя и рубанул Кхазалама по переносице. Брызнула черная кровь. Чудовище перешло на жалкий писк.

Червь взметнулся вверх, и Конан вместе с вендийцем полетели на землю.

Старик все так же протяжно пищал, и в его голосе даже слышались причитания, а Амол рвался из стороны в сторону, не подпуская к себе врагов.

Грузное тело червя смело Малласа, и мунган покатился по земле, выронив нож. Чудовище метнулось к остолбеневшей женщине, раскрыв голодную пасть. Вало оттолкнул ее в сторону, выхватил из ее рук саблю и вонзил оружие в светло-коричневую плоть хозяина пустынь. Конан присоединился к товарищу и проткнул глаз червя. Черная горошина лопнула, и из глазницы закапала вязкая жидкость.

Гирканец зашел сбоку — его кривая сабля выбила пару всплесков темной крови чудовища.

Амол дернулся. Лезвия Конана и Вало дважды полоснули по спине червя.

Истошный визг Кхазалама стих. Похоже, странное существо умерло.

Раненый червь извернулся в агонии и стал ухолить по землю, отрыгивая белый порошок, смешанный со сгустками темной крови. В воздух взметнулись облака светлой ныли, похожие на лоскуты тумана.

Ворчливые стоны Амола становились все глуше и глуше, по мере того, как бог степей зарывался под землю.

— За ним! — вскричал варвар. — Будь я проклят, если под этим местом земля не прорыта для подземного хода!

— Ты собираешься лезть в логово монстра? — ужаснулась мунганка.

— Конечно, клянусь Кромом! И советую тебе последовать за мной, если через пару мгновений не хочешь встретиться здесь с сотней разъяренных воинов Клана Костей!

Конан прыгнул в затягивающуюся дыру, разбрызгав белую массу. Вало последовал за киммерийцем. Следом за воинами прыгнули мунганы. Немного подумав, к ним присоединился и гирканец. Земля поворчала и затихла, поглотив недавних жертв хозяина степей.

Когда Кезеш и его люди домчались до места недавней схватки, на месте, где кипел жаркий бой, остались только кучи белой пыли.

Спасшиеся от возмездия гирканцев странники оказались в темном коридоре, освещаемом лишь тусклым мерцанием странного напыления на стенах круглого коридора. С потолка свисали длинные корни трав, со всех сторон их окружала мгла и скверный запах.

— Теперь я знаю, как эти мерзавцы пробрались незамеченными в Араказ! — со злостью воскликнул Маллас, указывая на степняка. — Они крались по ходам, которые нарыл их ублюдочный бог, Кхазалам-Амол!

Мунган потянулся к ножу, но оружие он обронил в схватке. Степняк недобро ощерился и приподнял саблю.

— Только попробуй, и ты уже никогда не увидишь рассвет следующего дня, — сурово предупредил его Конан. — Мне все меньше и меньше нравится ваш жестокий клан.

Гирканец подумал, но, оценив силы неприятелей, предпочел отложить выяснение отношений до более удачного времени.

— Что будем делать, Конан? — спросил варвара вендиец-великан.

— Пойдем прямо по коридору. Он, несомненно, должен привести в какое-то важное место. Наверняка, Суригай держал своих пленников где-нибудь под землей. Я думаю, часть жителей вашего селения, Маллас, уцелела и, возможно, твои собратья томятся где-нибудь неподалеку.

— Суригай был жадным! — провозгласил гирканец. — Он всегда возил с собой наложниц, которые принадлежали только ему. Он спрятал их где-то под Араказом.

— Надеюсь, моя госпожа Кесея и ее ученицы не попали в их число, — грозно произнес Вало, обращаясь к невидимому врагу.

— Надо спешить, пока Кезеш не догадался, куда мы направляемся, — сказал Конан.

— И пока не вернулся раненый Кхазалам-Амол, — добавил Маллас. — Под землей у нас нет шансов противостоять кровожадному божеству.

— Идемте!

Группа стала осторожно пробираться во тьме, отодвигая в стороны свисающие корни.

Глава XV

В ту ночь Саттар увидел столько звезд, сколько не в силах уместить ночное небо. Удары рассвирепевших кочевников посеяли невыносимую боль во всем теле, и старик тяжко охал, хватаясь за ушибленные места, не в силах даже повернуться на другой бок. Таллоку пришлось нелегче — тело молодого странника превратилось в один сплошной синяк. Но глаза юноши, несмотря на огромные темно-фиолетовые круги, окаймляющие веки, блестели жарким огнем.

Вдвоем с лунным магом Таллока бросили в вонючую яму с помоями, закрытую сверху тяжелой металлической решеткой. Уйти от погони степняков им все-таки не удалось. Скакуны кочевников с легкостью догнали вендийских лошадей, отягощенных поклажей. К тому же, они не могли бросить повозку со спящей Алиэль, дух которой путешествовал в мире сновидений. Завязался бой. С отсутствием в команде Конана и Вало у дев-браминов не было шансов. Женщины не могли противопоставить свое колдовство целой орде разъяренных степняков. Саттар, молодец, призвал на помощь неведомые силы, нагнав на отряд врагов слабость. Двоих убили Кесея и Диаса. Исиру, Алексу и Алиэль уже к тому времени схватили. С двоими справился Таллок, вонзив в горло одному из кочевников свой короткий нож, а другому гиркаицу, кинувшемуся на помощь своему товарищу, он поставил подножку, после чего довершил дело клинком. Потом кто-то схватил его за руку, отобрал клинок и нанес в лицо такой сильный удар, что кровь брызнула из рассеченной брови. Таллока повалили на землю, и степные воины засыпали его градом ударов своих кожаных сапог.