Элиминация - Василиса Алексеевна Русая Страница 4

– А чем думает ваш Управляющий, оставляя вас здесь одних на столь долгое время? – Переспрашивает ее Шрам.

Вот тут то она и попалась, не зная, что ответить, она хмыкает и резко разворачивается. На последок, девушка бросает взгляд в мою сторону и я различаю цвет ее глаз – они идентичны моим.

      В скором времени, когда всем нужно было спать – наша команда ворочалась. Спал только вымотанный бессонными сутками Артем, а на страже сидел Шрам, хотя Батюшка убеждал его, что это не нужно – без толку. Шрам был таким человеком, который не доверял никому, кроме самого себя. В конце концов, я понял, что уснули все, кроме нас двоих. Он, иногда, украдкой поглядывал в мою сторону, а я смотрел на него, мол, «все хорошо, если надо будет, прикрою». Еще я смотрел на Дашу, она зажалась в уголке, накрывшись подобием драной простыни грязного темно-серого цвета, мне казалось, она дрожала, но, скорее всего, так лишь падала тень.

      Через несколько часов, словно по будильнику, резко подскочил Батюшка, мы со Шрамом притворились, что спим и в тихую наблюдали за его действиями. Поначалу, он метался туда-сюда, попутно заходя на второй этаж и что-то там перетаскивая, судя по звукам, это было нечто довольно тяжелое, какие-то мешки или типа того. А еще мне слышалось, будто он с кем-то разговаривает. В этот момент в моей голове пробила мысль – «женщина с ребенком на руках – где она?». Но, это было не самое странное, за все те часы, что мы здесь – ее чадо ни разу не закричало. Я почему-то всегда думал, что дети еще те плаксы, но здесь – она молчала. Спала ли? Или может быть…

      Я настолько закопался в своих раздумьях, что чуть не спалился, когда Батюшка пробегал мимо меня. Мне удалось закрыть глаза в самый последний момент, прежде чем, мне казалось, он заметит, как я на него смотрю.

      Тот был уже у входной двери, будто чего-то ждал и через пару минут «три стука» вновь заставили его шевелиться. Батюшка открыл дверь довольно тихо, внутрь вошли трое мужчин, самому старшему и крепкому было около тридцати пяти. Мужчины были одеты в теплые пышные куртки  и шапки, на плечах у них висели тучные рюкзаки, а в руках у каждого был фонарь с привязанным выступающим ножом на несколько сантиметов вперед. Это было довольно интересное самодельное приспособоление.

– Денис, тут группа зачистки по некому заданию, они ждут тебя. – Шептал он одному из них недостаточно тихо.

Мужчина с темными волосами тихо скинул рюкзак с плеч и жестами дал какие-то указания двум другим мужчинам, те разошлись по углам в разные двери.

– Что на счет моей жены?

Батюшка буквально на глазах слегка опустился, словно боялся одного этого слова. Он замешкался, но, дабы не вызывать гнева Дениса, ответил.

– Не смыкала глаз, нянчила свой сверток, будто «оно» живое.

– Она еще не поняла… – Почему-то, Денис не договорил, оборвал себя на полуслове и замолчал.

      Чуть позже и я понял причину его остановки: песня. Та женщина с ребенком, которого почему-то называли «оно» сидела наверху и пела. Ее голос был чем-то вроде колыбельной, а песня была похожа на сказку. Мне нравилось, как она поет, а вот Денису, двум его дружкам и Батюшке – не очень.

      Денис рванул вверх по лестнице и хлопнул за собой двероью, перебудив половину людей мирно спящей прямо под лестницей. Он что-то говорил, но что именно – было очень трудно понять, закрытая дверь не давала шанса протиснуться звукам. Единственное, что мне оставалось – покоситься на Шрама, он, словно понимая о чем я, кивнул мне в ответ и повернулся в бок, в это время я зажал Артему рот и слегка ущипнул его за руку, тот проснулся, наверняка, хотел выругаться на меня, но не стал – не просто же так я «приказал» ему молчать.

      Когда все наши проснулись, то Шрам довольно тихо и быстро обрисовал им ситуацию, у нас не было плана, только цель – надо было помочь Шраму поговорить с Денисом и узнать, что там наверху.

      К слову, Шрам все так же молчал о цели нашего задания от Правительства, но сомнений уже не оставалось, по крайней мере у меня – это определенно что-то связанное с Денисом, его поющей женщиной и младенцем, который, скорее всего, давно уже был мертв.

      Сейчас зал, не смотря на десятки расставленных свечей по всему периметру, казался мне темным и холодным, как погода на улице. Стены, что раньше излучали некое тепло – будто покрылись ледяной коркой, которая в любой момент могла обркшиться на нас сверху. Я чувствовал себя очень неуютно без оружия, потому как, даже засыпая, я всегда держал его  на готове. Когда мы вышли в середину зала, то Батюшка будто дар речи потерял. Возможно, он и хотел что-нибудь сказать, но не мог, лишь молча, словно рыба, открывал и закрывал рот, разводя руками. В тот же момент дверь второго этажа раскрылась и от туда с огромным грохотом вылетел окровавленный мешок. Денис быстро спустился вниз и посмотрел на нас, оскаленный, с задранными по локоть рукавами, он топал ногами в нашу сторону,  а от такого шума проснулись все.

– Вы это ищите, солдаты? – С психически-нездоровой улыбкой спросил тот.

Мешок шевелился, точнее, это было его содержимое, издававшее шипящие звуки, как это делали безумные, ведь они были лишены дара речи, не могли больше разговаривать – лишь кряхтеть и шипеть.

      Ослабшая веревка, что держала мешок завязанным, наконец-то, сдалась и от туда вылезло нечто: без рук и ног, голое, лысое изуродованное тело безумного, не знаю, женщина это или мужчина, нельзя было определить, вся его кожа были бледная, на местах половых органов рубцы и кровь, меня замутило, я лишь надеялся, что его изуродовали так после смерти.

– Как Вам такое зрелище? – Вновь завопил Денис и стал громко смеяться.

Этот мужчина был конченным психом.

– Папа! – Вскрикнул мальчик и смех прекратился.

– Ваня? Сынок, смотри! – Он указал на безумного уродца, пытающегося ползти, как червяк. – У нас есть лекарство, чтобы не быть такими, как она! – Улыбнулся он во все тридцать два зуба.

      Так это, все-таки, она!

– Папа, что это? Что ты сделал?

– Твоя мать это сделала. Среди нас только она смогла сразиться с Безумием. Увы, твоей сестре не так повезло…

      Денис сделал печальное лицо и меня затошнило еще сильнее, именно в этот момент произошло непоправимое: воспользовавшись случаем, Шрам пробрался к