Как сгорело маковое поле - Сказки для взрослых Страница 4

дети вернуться. А первое чудо было в том, что жили они уже сто семьдесят восьмой год каждый на свете этом белом. Как я потом случайно выяснил-немыслимый для них срок. Когда спросил их о том, как такое возможно, ответили мне, что живы до сих пор, потому что питает их любовь да работа. И пока будут надеяться они детей своих увидеть, и смогут удовольствие в жизни находить-быть им в мире этом сколько захотят. А захочется прекратить все, так воссоединит их смерть да старость с детьми. Такая договоренность была. Так оно и произошло. Потускнели в один день глаза у мужа с женой. Устали. А на следующий день уже глубокими стариками сделались. Наступил момент прощаться, я понял, что с этого похода к морю они не вернуться. Грустно мне было, поскольку думал, что вечную семью нашел себе я, забыл очень надолго нутро свою и природу. Но ни в чем не винил их, наоборот рад был, что свободны их души будут теперь от сомнений и горестей жизни долгой. Да и вообще не представляю я какого это-жить существу жизнь ему не отмеренную. Тяжело, наверное, себя лишним не чувствовать. Но муж с женой были людьми сильными и сами бы у себя жизнь великую бы отнять никогда не посмели. Ушли они. День нет, два нет, три нет. Решился и я наконец. Повесил на плечи и торс связку булыжников, надежно на мне висело килограмм 10 камней. И не поверишь, бродил я три дня, искал стариков своих милых. За все это время не было ни дождя, ни облака какого. Ветер был покоен. Погода ясная. Даже на всех моих привалах роса и влага любая обходила мое тело стороной. Была река на пути моем-обмельчала, были провалы-деревья повалило, я спокойно преодолел все. Изумлялся я и продолжал путь. И вышел я в итоге к тому самому берегу, куда каждый вечер ходили они. Вижу сидят в обнимку у самой воды два окаменевших силуэта. Побыл я еще с ними, с несколько часов, пока думал куда мне дальше. Взглянул последний раз на покойные безмятежные лица, скинул спасительные связки, да полетел.

За время беседы этой огненный человек будто бы растерял весь задор и стал другим. Перестал перечить, насмехаться, угрожать. Впервые ему приходится вести разговор «на равных». В котором никто не считался ни с его силой, ни с тем, что из огня он. Но точно другими глазами смотрел он теперь на своего рассказчика. Он чувствовал, что ему стали интересны мысли этого бумажного человека. А между тем, стемнело. Тело огненного человека мерцало на все окрестности. Оно отражалось от близлежащих гор и подсвечивало прекрасное маковое поле, расстилающееся ниже на равнине. После того как бумажный человек закончил свой рассказ о любви, огненный вдруг спросил:

— Так значит считаешь, что друзьям твоим, любовь жить бесконечно позволяла? А сила, про которую ты говорил в предыдущих рассказах. Как различил, что она тут не при чем?

— А я не сказал? — бумажный человек поднял на него удивленные глаза, — это все одно. Как бы по-разному не звучали человеческие истории, из чего бы не были сделаны их герои — из плоти, стекла, дерева, железа, огня-ей все равно. Во всех одно-душа, сила с нею связана. Душа-это часть этой силы. Она дана нам, как великий дар-понимать, то, чего не понимают деревья, камни, цветы. Любовь, жизнь, смерть, тоска, боль, горе, доброта, надежда, слава, отчаяние-это то, как люди научились различать ее вмешательства. Немного по-разному ощущается, но все она одна делает. Но все равно нам не подруга-сильнее нас, сильнее всего, бесконечно справедлива и вел`ика, она правит над живым. И над тобой тоже, — вдруг встрепенулся бумажный человек. Он кинул на огненного человека угрожающий взгляд, резко подскочил и двинулся в его сторону. Отпустил камень. Ветер вовсе пропал.

Огненный человек немного в смятении, успел только произнести:

— Ты чего, друг, сгоришь ведь в мгновение! Не вздумай ближе…

— Ты боишься уничтожить… меня?! Ты думаешь, что сможешь? Ты? Ничтожный, самодовольный глупец? Что жизнь меня столько веков от смерти берегла, чтобы ТЕБЕ взять потом и отдать? Ты меня не уничтожишь. Не под силу это такому как ты.

Никогда еще огненный человек не чувствовал ничего подобного-ему стало… страшно. Он уверовал в неуязвимость бумажного человека, не меньше его самого, и боялся необъяснимого величия, бесстрашия и ума этого невесомого безумца, и только успевал отбегать и уворачиваться, когда тот с криками: — Не возьмет меня твое жалкое пламя! Ничего не возьмет, жизнь великая, сила не допустит! Я сам эта сила! — пытался напрыгнуть на него.

Затем, так же резко, он вдруг замер. И спокойно, как было до этого, зазвучала его тихая умиротворенная речь:

— На что тебе такая сила дана была, если тебе до мира, как ты говоришь, «твоего» и до того, что происходит в нем дела никакого нет. Хоть правит в нем смерть, хоть несправедливость, хоть война-вы в стороне остаетесь и забавно вам все, гордыней своей лишь жить и жизнь свою ни за кого, кроме самих себя, не отдадите. А я везде был, где нужно было, но помочь не дано мне было. И так вдвойне я страдал от смерти чужой, от событий. Так и на что же и смерть не забирает меня как братьев моих бумажных… да не чувствую я себя их братом…. Так что же я? Зачем понимать мне да чувствовать дано, то, что по природе мне не по размеру? Быть может и правда в награду за годы, что мне не предназначенные я коротал в страданиях и потерях, жизнь мне единственный выбор дает-прекратить сам все могу, когда захочу и гибель свою сам изберу?

Не требовал он ответа у огненного человека, а лишь стоял, уставившись в землю. Огненный человек встал, подошел к своему бумажному другу настолько близко, насколько мог, и спокойно спросил:

— И какую бы ты выбрал себе гибель?

Бумажный человек поднял на него ясные белоснежные глаза и четко спокойно произнес:

— В огне!

И в следующую секунду кинулся на пылающую грудь огненного человека. Меньше мига было у них на объятия, до того, как одна долгая, замечательная, невесомая жизнь исчезла бы навсегда.

Бумажный человек воспламенился в мгновенье. Огонь вспыхнул на десятки метров вверх и вокруг. И был самых различных цветов-красного, синего, голубого, бирюзового, розового и других. Всю жизнь впитал его в себя в то мгновенье огненный человек. Всю боль, всю радость, всю любовь, всю душу и силу. А когда напитал он тело свое, на