Третье правило пророка - Олег Рония Страница 4

Антонио, впрочем, уловил цифру в 100–150 тыс. солдат. После совещания он уточнил у шерифа штата Эллада численность человеческого населения планеты: она составляла 120 тыс. человек обоего пола.

Пока же вакуумная пехота кайзера получила строжайший приказ мирно патрулировать побережье континента, и не пускать колониальное ополчение к каапи, а каппи — к колонистам.

На следующий день состоялась встреча с «Великим выборным военным вождем Южноконтинентальной армии каапи».

Высоких человеческих переговорщиков сопровождали отборные пехотинцы Пяти держав в хромированных тесла-скафандрах и военный оркестр. Вождей каапи — две сотни лучников в броне из выделанной кожи или прочных панцирей Копателей равнин.

Антонио не мог не поразиться, насколько выросла материальная культура каапи — все присутствующие были одеты в домотканые хитоны, а лучники вооружены стрелами со стальными наконечниками, явно купленными у людей-торговцев. Мафурский Лорд-психолог стоял неподалеку, шевелил усами и с непроницаемым видом делал заметки на треугольных листочках.

Как частенько бывает с каапи, встреча пошла не по протоколу.

Украшенный исполинскими бакенбардами Великий выборный военный вождь первым делом спросил.

— А с вами правда, прибыл сам Чиир?

Антонио это заинтересовало — переговорщики-каапи отлично говорили по-французски, по-немецки и по-английски, но это слово использовали как имя или титул. Он напряг память. Похоже на каапячье слово «мудрец» или даже «учитель»…

Переговорщики-каапи собрались вокруг него и разглядывали с тем же почтительным интересом, что и их предки во время первой встречи. Каапи — короткоживущий вид. Из тех, кого Антонио учил Библии, до сего дня дожили разве что новорожденные каапята, ставшие седыми старцами. Поколения менялись, и тот человек, кто научил их строить дома и засеивать поля, давно стал мифической фигурой.

— Пожалуй, — думал Антонио, — не будь им так чужда идея высших сил, я был бы у них эдаким богом-основателем в духе китайского Юя.

Что ж — он для того и прилетел сюда, чтобы это использовать. Антонио сказал мягкую, неторопливую речь — не только выборным вождям, но и человеческим переговорщикам. Говорил о том, что Господь — верят они в него или нет — учил миру. О том, что каждая сторона имеет свои интересы, и что важно сделать так, чтобы никто не остался внакладе. Что пролитая кровь — это пятно на отношениях людей и аборигенов Эллады, но вовсе не повод проливать ее снова. Каапи слушали, задумчиво шевеля ушами. Люди были менее внимательны.

— Интересно выходит, — заметил один из спутников вождя, — мы значит, интересы Сидорова должны уважать, а Сидоров наши — не очень? А как он что, так за него вон, сколько звездолетов налетело!

Антонио слегка смутился и объяснил, что людей напугало истребление их хорошо вооруженного отряда. Делегация людей стала глядеть на него сурово — нечего давать туземцам понять, что человек может их бояться!

Но Антонио знал каапи.

— Я помню, как в старые времена хищники приходили ночью к входам в ваши норы и как матери прятали за спиной каапят, хотя входы были для хищников узки и всегда прочно загорожены на ночь. Так и люди беспокоятся за свои семьи, даже когда угроза далека и умозрительна… Ведь мы тоже когда-то жили в пещерах и боялись хищников.

Каапи оживились — похоже, они ничего не знали о том, что у людей тоже была эпоха дикости.

А Антонио продолжал, вдохновляясь: — Человек век за веком истреблял хищников, рубил леса и распахивал поля. Осушал болота и менял русла рек, разрабатывал шахты на астероидах и строил корабли для вечной пустоты. Он привык бороться за ресурсы, ибо они нужны ему.

— Каин и Авель! — понимающе сказал вождь. — Наверняка Каиновы овцы топтали Авелевы поля, вот оно и пошло!

Антонио кивнул, хотя такая мысль в голову ему не приходила.

— Но бороться можно по-разному — не только оружием, но и словом. Люди давно прошли ту стадию, когда споры решала крепкая дубина, — тут Антонио уловил внимательный взгляд янтарных глаз мафурского Лорда-психолога — …ныне войны стали очень дороги, а зрелым разумом в наши дни можно добиться большего! — это было сказано, скорее, членам делегации Пяти держав.

Те слушали с непроницаемыми лицами.

— О, почтенный Чиир! — важно ответил на его речь Великий выборный военный вождь, — Ты говоришь, как истинный Чиир! Однажды ты помог нам встать на тропу процветания и безопасности, и снова помогаешь нам на развилке пути! Мы войны не хотим, но своего не отдадим! Мы согласны допустить на наш континент рабочих и позволить организовать рудники, если люди обещают не занимать силой земель племен, а платить за аренду, отдавая нам… скажем, половину добытого металла!

И в качестве жеста доброй воли каапи предложили мир и компенсацию за убитых.

— Мы очень ценим ваши металлы, нарядные ткани и медикаменты, а зерном и шкурами торговать тоже любим. Но если еще повоевать хотите — мы уже сотни лиг тайных глубинных ходов нарыли и партизанских поселков в лесах накопали! Давид вон Голиафа камнем победил; значит, и мы сможем! — закончил он жизнерадостно.

Мафурский Лорд-психолог повел усами и поставил в листок изящную закорючку.

Неизвестно, сыграло роль присутствие мафура или подсчет того, какие расходы потребуются, чтобы покарать каапи, но обе стороны проявили удивительное благодушие.

По итогам недельных переговоров был подписан внушительный пергамент с сургучными печатями всех Великих держав и значком Союза деревень каапи.

Цивилизованные люди благородно оставили месть, а каапи согласились выплатить компенсацию купцу Сидорову, а сверх того выразили желание за свой счет сытно кормить всех сирот погибших. Кроме того, они в знак доброй воли сдали пять сотен трофейных винтовок (к которым у них кончились патроны) и вернули сотню пленных казаков с конями и шашками. Пулемет, по их словам, утонул в болоте.

В документе было подробно оговорено право каапи селиться, учиться и торговать в городах людей, а также право людей селиться и торговать на их континенте — с разрешения местных каапи. Примерено на этих условиях люди и каапи сосуществуют на Элладе до сих пор.

Переговоры закончились большим празднеством. В глубокое темное небо взлетали фейерверки и подожженные стрелы, столы ломились от