Каменный плен - Кирилл Клери Страница 4

— Это всё звучит чудовищно…

— Да Лен, именно так оно не только звучит, но и есть. Ле'Рунье прямо сказал, что он в нас заинтересован и готов придержать для нас места, а также выбить для нас квартирку неподалёку от их КБ, или как там оно у них называется. Да, в первые годы придётся нелегко. Придётся срочно учить французский, вживаться в капиталистические реалии и культуру, но зато мы будем в стабильном, понятном обществе. А здесь, у нас, похоже всё только начинается, — отец вернулся за стол и придвинул стул поближе, — Цены выросли уже в два раза. Некоторые продукты вообще пропали из магазина, а ведь мы живём в Киеве — крупном региональном центре. Боюсь, что скоро капитализм и эта новомодная рыночная экономика, устроят здесь финансовый шторм. И как бы этим штормом не посмывало простых людей!

— Но как же Витя? — мама тихонько всхлипнула.

— А что Витя? Он у нас башковитый парень. Сперва наймём ему репетитора, чтобы подучил язык. А потом и в школу пойдёт. Сразу там и учиться будет. А истории и культуре СССР, мы его и сами прекрасно научим. Уж кому, а ему будет много проще, чем нам. Детская психика она гораздо…

Я тихонько ушел обратно в спальню и забившись под одеяло, прижал колени к груди. Я не мог понять хорошо или нет, что мы собрались переезжать в другой город. Если этот город далеко — точно плохо. Мы пару раз ездили к отцовскому брату и родителям на хутор и мне совсем не понравилось несколько часов трястись на неудобном автобусе по неровным дорогам. С другой — Настюха и Вовка точно обзавидуются, что я увижу другой город, а они нет! Вот это крутота!

Сразу же, мы никуда не уехали. На протяжении полугода, родители приводили в порядок дела, оформляли по новым правилам одно имущество, продавали другое, приобретали третье. Переезд, это оказалось очень сложно. В школу я не пошёл. Вместо неё мне наняли репититора, который учил меня иностранным языкам — английскому и французскому. Языки давались мне непросто, но отец снова проявил жесткость и оставил меня без прогулок с друзьями на неделю, стоило мне заявить, что английский этот ваш — дурацкий и я его не понимаю. Так что пришлось через силу зубрить слова, чтобы просто не сидеть взаперти.

В один из дней, отец вернулся домой сильно раньше и злой. В руках он держал пару толстенных чемоданов.

— Лена, нас выкупили, — заявил он моей матери, когда та тоже пришла с работы, — И знаешь что? Нас всех уволили! Даже Палыча. Экспериментальное оборудование и секретные разработки их не заинтересовали. Их главный пытался листать наши распечатки, но в итоге плюнул и сказал, что всё оборудование нужно сдать на металлолом, а в цехах он сделает ремонт и устроит ночной клуб, с которого можно будет зарабатывать нормальное бабло. А архив он просто сказал вынести в мусорный бак. Я четыре часа сортировал бумаги, пытаясь отложить наиболее ценные. Набил оба мусорных контейнера и получилось ещё восемь мешков бумаг, которые нужно вынести! Наработок на которые потрачены годы жизни людей и тысячи рублей! А он говорит на помойку! Но я им покажу! Я им так покажу!..

Что именно отец собрался показывать и кому именно, я сперва не понял. Но спустя месяц, он вдруг приехал на новом автомобиле марки Жигули, шестой модели. Меня прогнали спать, но я быстро вернулся на свой шпионский пункт под вешалкой и узнал, что деньги на машину у отца появились от его заграничного коллеги, Жана ле’Рунье, который и приглашал отца с мамой к себе в гости, на работу. Оказывается, в чемоданах которые отец принес с собой с работы, были документы, которые новый собственник его конструкторского бюро велел выбросить. Отец сфотографировал описания нескольких методик разработанных их КБ и отправил срочным письмом дяде Жаку, аж в Швейцарию. Тот ознакомившись с документами, сказал что это очень интересно и он готов вывести отца на потенциального покупателя этих технологий. Отец согласился. Так что уже спустя несколько недель к отцу приехали бизнесмены из Европейского научного института ЦЕРН. Результатом их переговоров стало появление у нашей семьи довольно внушительной суммы денег, автомобиля и договорённость о нашем переезде в Швейцарию для работы над какой-то крутой разработкой.

Ещё спустя две недели, в гостиной нашей квартиры поселился компьютер компании Ай-Би-Эм. И это чудо техники, навсегда изменило мою будущую жизнь. Невероятно дорогой прибор с процессором 386SLC, что по тем временам было невероятной роскошью, был куплен отцом не от великой блажи. Морща лоб и сдвинув на кончик носа очки, отец листал толстую книжку с надписью на обложке “IBM для чайников”. Затем проводил пару экспериментов, подслеповато глядя в кинескоп монитора и долго пил чай на кухне, бурча: «Я, инженер проектировщик с двумя высшими образованиями! А тут эта адская машина, в которой сам чёрт ногу сломит! Придётся звонить Сергеенко. Без компьютерщика не обойтись…»

Никакому Сергеенко звонить не пришлось. До книжки сперва добрался я. И у меня все, что требовалось отцу, получилось очень просто и быстро. Как будто я всю жизнь до этого сидел за компьютером. При помощи подсоединённого к персональному компьютеру сканера, отец под моим руководством производил оцифровку бумаг, которые притащил из своего Конструкторского Бюро. Забитый прежде мешками с бумагами балкон, стремительно освобождался, а в картонной коробке в углу комнаты росла стопка компакт-дисков, с лаконичными подписями. Отец стремительно готовился к отъезду, оцифровывая свой научный архив. А ночами, когда отец с матерью ложились спать, компьютер продолжал подвывать вентиляторами. Это я сидел за экраном и познавал волшебный и прежде неизведанный мир. Мир компьютерных программ. Английский язык, который я прежде не мог терпеть, вдруг оказался очень интересным и необходимым.

Виктор Солгалов. Глава 2. Есть такая штука — Компьютер!

Киев, 1991 — Женева, 1992 годы.

Произошедшие с моей семьёй изменения, не остались незамеченными. Соседи, в большинстве своём бывшие рабочими на том же самом или смежных с отцовским предприятиях, были