Роман Галкин - Тайна Эрлики Страница 40

– Облучение никогда не происходило в один и тот же день, – вступает в разговор Алексей. – Поначалу пробовали вычислить интервал – бесполезно. Он может смещаться на месяц в ту или иную сторону. В принципе, если цель галантов уничтожение цивилизации, то в такой бессистемности есть логика – к ней нельзя приспособиться. Но ты прав, Олег, шансов провести неделю посреди Агидели и остаться живым у тебя нет.

– Ну, нет, так нет, – пожимаю плечами. – С ситуацией, когда нет шансов остаться в живых, я уже знаком. Просто покажите пне место, где можно разжиться металлом.

Покажем, – кивает Алексей, переглянувшись с напарником.

Объехав холм вокруг, мы проследовали еще пару километров вверх по течению мутной реки и остановились у каменистых перекатов. Крупный лес по обоим берегам отступил почти до горизонта. Пространство от берегов и до опушки поросло редким невысоким подлеском и такой же редкой травой. Из пояснений сопровождающих я узнал, что в былые времена здесь находилась ферма по разведению особо ценных пород промысловых рыб, мальки которых поставлялись на многие планеты галактики. Реку в то время перегораживала плотина, за которой находились многочисленные инкубаторы для икры и ясли для мальков.

Поселившись на холме, люди после каждого облучения наблюдали дымы от лесных пожаров вокруг бывшей фермы, возникавших из-за вспыхивающей травы и подлеска, успевающих вырасти на выжженных участках, залитых расплавленным металлом от ячеек и оборудования. Постепенно металл частично выгорел, частично погрузился в почву, превратившуюся в сплошной остекленевший растрескавшийся покров. Трещины каждый раз забивались наносимой ветрами и животными почвой, в ней вновь росла трава, вспыхивающая при очередном облучении. Однако выросшие в человеческий рост деревца подтверждали тот факт, что здесь уже давно ничего не плавилось и не горело.

Но, как же добраться до запеченного в этой стеклянной массе металла? Я в задумчивости почесал затылок. Алексей усмехнулся, вероятно, прочитав мысли на моем лице, и указал на бурлящую среди камней воду.

– В воде металл мгновенно остывает – поясняет он. – Дети в тайне от взрослых бегают сюда, чтобы доказать друг другу собственную храбрость. Для этого они отыскивают в воде среди гальки куски металла и, подержав над головой, бросают обратно в воду.

– Храбрые у вас дети, – говорю, слезая с мустанга и надевая широкополую конусообразную шляпу.

Древком выданного мне копья начинаю шурудить в прибрежной гальке.

– Ищи глубже, -советует Алексей.

– Ты-то откуда знаешь, – с удивлением смотрит на него Михаил.

– Скажу по секрету, – парень, вздохнув, виновато улыбается, – когда-то именно мы с Игорем зародили эту традицию, борясь за сердце юной Светки.

– То-то она предпочла двум идиотам Артема.

Слушая откровения Алексея, захожу по колено в реку и шарю руками в камнях. Сквозь мутноватую воду проглядывается пучки мясистых водорослей, листья которых извиваются по течению словно живые. Продолговатый камень, величиной с два кулака, кажется особенно тяжелым. С помощью мелкого камешка счищаю налет и вижу серебристый блеск металла. Выбрасываю первый трофей на берег и продолжаю поиски.

Спустя полчаса перебираю горку металлических лепешек различных форм и размеров. Судя по отсутствию ржавчины, все они из нержавеющих металлов, что вполне объяснимо их былым предназначением. Самая первая находка оказалась наиболее удачной. В металлическую болванку вплавлен черный камешек, который раскрошился и высыпался при первых ударах по нему другой металлической болванкой. Я пояснил Алексею, что мне надо, и вскоре он, съездив к лесной опушке, предоставил на выбор несколько крепких жердин. Обскоблив одну предоставленным мне тем же Алексеем обсидиановым ножом, я насадил на нее болванку и оценивающе покрутил в руках получившийся довольно неуклюжий молоток. По черепу им конечно можно заехать не слабо, я бы даже сказал, смертельно. Однако мне он нужен для другого дела.

Выбирая самые тонкие пластины, старательно плющу их молотком на плоском камне. Пару наиболее подходящих оборачиваю вокруг концов жердин, старательно проковываю и получаю приличные с виду копья. В дерево втыкать я бы их не стал, но живую плоть пронзят лучше костяных.

Выбираю и отбиваю несколько лезвий для будущих ножей, а так же метательные пики илезвия всевозможных размеров, какие только могут получиться из имеющегося материала. Не все куски металла поддаются холодной ковке. Довольно большую часть приходится отбрасывать в сторону.

Делюсь с наблюдающими за мной мужчинами планами изготовить лук. Они предлагают не спешить и пускаются вскачь к холму. Возвращается один Алексей. Соскочив с мустанга, он подает мне готовый лук, волосяную тетиву и кожаный колчан со стрелами. Сгибаю лук, накидывая тетиву. Метровое оружие на первый взгляд не внушает доверия. Однако пущенная стрела точно пронзает куст на том берегу и, врезавшись в грунт, взрывается щепой и мелким щебнем. Результат удовлетворительный, только тетива сильно отбила большой палец на левой руке. В течение следующего часа заготавливаю наконечники для стрел. Качество сомнительное, но однозначно лучше просто заостренных деревяшек.

Алексей тем временем развел костерок, после чего зашел в воду и выдрал пучок тех самых мясистых водорослей. Взглянув на то, что парень нес в руках, невольно вздрагиваю, узнав гигантских пиявок, одна из которых давеча впилась в нос Вулкану.

– Вампирчики сейчас как раз нерестятся, – поясняет он и, бросив добычу перед костром, отправляется за новым пучком.

Разглядев внимательно извивающихся тварей, понимаю по наличию хвоста и плавников, что это обычные рыбы. Только вместо рта у них присоски. Вообще-то не такие они и мерзкие.

Один из мустангов подходит, опустив голову, буквально всасывает вампирчика и принимается с наслаждением пережевывать.

– Эй! – Алексей бьет новым пучком вьюнов по наглой чешуйчатой морде. Рыбешки выскальзывают из его рук и разлетаются по земле. Второй мустанг пользуется моментом и подхватывает губами извивающееся лакомство. Парень хватает обоих жеребцов под уздцы и отводит к воде, чтобы те самостоятельно добывали нерестящихся вьюнов. Глядя, как те выхватывают из реки скользких рыб, говорит: – Хорошо, что никто из наших этого не видит.

– Мустангам нельзя есть вьюнов? – удивляюсь я.

– Им нельзя находиться там, где под ногами может быть металл. Случись сейчас облучение, и мы получим две запечоные в чешуе туши, – он смотрит на металлические болванки в моих руках, переводит взгляд на отбракованные куски, валяющиеся у него под ногами, и, покачав головой, повторяет: – хорошо, что этого никто из наших не видит.