История у костра: легенда о спасительнице - Виктория Михайловна Верченко Страница 40

– В его крови есть кровь фальма, но её очень мало. Так и быть. Тогда отведите их к остальным.

– Постойте! Мы ищем девушку. Она истинная фальмийка, зеленоволосая и зеленокожая. Очень маленькая и худенькая. Фитта Корлес, – поспешно обратилась к ней полуфальмийка, когда ей на плечи уже легли руки одного из воинов.

Женщина замолчала и, выждав несколько секунд, за неё ответил парень-начальник:

– Все спасённые пленники находятся здесь. Вас туда приведут, и хоть обыщитесь. Если вашей подружки там нет, значит её у нас нет. Завтра утром вас навестят. Добро пожаловать в штаб.

После этих слов Жассиана и Нейсиль вывели из усадьбы и повели меж палаток. Вскоре их оставили у двух больших палаток и повторили последние слова молодого начальника, после чего ушли.

– О чём вы говорили? – тут же спросил Жассиан, пялясь на собственную застывшую кровь на ладони.

Девушка всё вкратце пересказала.

– Ну и куда они нас привели? – поднял бровь он.

– К освобождённым.

Они тихо нырнули в правую палатку, в которой было очень тепло (видимо, действие каких-нибудь чар). Внутри были шесть спальных мест, в середине стоял маленький столик, на котором одиноко таяла свеча. Три из сальников были заняты. На одном из них в обнимку лежали два молоденьких фальма, парень и девушка. Они, видимо, спали.

Среди четверых фальмов Фитты не было.

Девушка, тоскливо сидящая на спальнике в углу, подняла голову. Полуфальмийка сделала ей приветственные жесты.

– Жас, её здесь нет. Здесь вообще никого нет кроме них. Пойдём в соседнюю палатку, – шепнула Нейсиль, и они также тихо вышли.

В другой палатке оказалось весьма тесно, не считая того, что спальных мест было десять. Здесь находилось минимум пятнадцать фальмов. Между ними шла оживлённая беседа.

Постепенно все заметили новопришедших и затихли. Нейсиль стала лихорадочно осматривать присутствующих. Она медленно пошла меж всех, ища глазами. На секунду она замерла, когда обошла всех. Но в углу она заметила кого-то, свернувшегося калачиком точно так же как делала Фитта.

Девушка подошла к этой девочке, не сомневаясь, что это девочка. Из зелёного ворота мешковидного платье торчала тонкая шея, на которой была, прижатая к коленям, почти лысая голова. Плечи девочки подрагивали, периодически слышались тихие всхлипы.

– Фи… – Нейсиль осторожно коснулась её спины, и та вздрогнула, подняв голову, и обернулась.

Большие слёзы катились по опухшему лицу. Глаза буквально дрожали. Фальмийка ещё больше задрожала и попыталась укрыть руками лицо и голову:

– Нейс! Милая моя Нейсиль…! Ах, не смотри на меня, какой позор! Стыд-то какой…

Девушка поспешно прижала Фитту к себе, пытаясь отнять её руки от головы:

– Милая, Фитта, как же я рада, что ты жива и здорова! Полно тебе плакать. Успокойся, дорогая, я ведь так не пойму ничего толком, что случилось.

Фальмийка вспыхнула и позеленела пуще прежнего, перейдя на варнирский:

– Как же ты не понимаешь? Мои волосы! Они… они…!

Нейсиль стала её поглаживать, укачивая. Через пару минут Фитта успокоилась и лишь редко всхлипывала:

– Я спала. Ты знаешь, как я крепко сплю при болезни. Начался грохот, а я всё сплю, сплю. Сквозь сон слышу, что что-то происходит. Спустя некоторое время я просыпаюсь от того, что начинаю задыхаться. Становится очень душно, а потом мне становится очень больно на голове. Повсюду запах гари. Я наконец открываю глаза, но ничего толком не могу увидеть: черно в комнате, лишь пламя кругом. У меня начинается паника, я вспоминаю о том, где выход. И только потом понимаю, что мои волосы горят! Горят, словно фитиль. Я понимаю, что мне некогда о них думать и пробираюсь по горячей стене. Натыкаюсь на дверь и выламываю её! О, видели бы вы моё лицо, когда я бежала по коридору и прямо передо мной возникло двое здоровых фальмов! Они поняли, что я фальмийка, поэтому сгребли меня в охапку и вынесли из лазарета. Только на улице меня окунули головой в сугроб. П-почти все мои волосы сгорели, испортились! И их мне состригли, как только п-привели в местную лекарскую, ч-чтобы нанести мазь от ожогов. Я просила их не делать этого, но они сказали, что всё равно придётся!… Мама бы так расстроилась, если бы увидела меня!

Нейсиль только при этих словах заметила, что подруга вся в жёлтых пятнах мази, как и её голова, совсем лысая в некоторых местах. Она успокаивающе прижала девушку к себе, поглаживая по спине:

– Милая, ты по-прежнему прекрасна. И никакой это не стыд. Твоя мама всегда гордилась тобой. Я знаю, что для нас волосы многое значат, но Фи, это только волосы. Ты могла сама погибнуть, получив много ожогов. Я тебя люблю любой. И в моих глазах ты сейчас выглядишь такой же милой девушкой.

Она знала, что эти слова звучали в высшей степени неубедительно, ведь в её навыках не было как раз самого важного – умения успокаивать. Даже фразы звучали нескладно, словно отрывки из разных книг. Но по крайней мере, она говорила искренне.

Фитта недовольно фыркнула, но перестала плакать совсем:

– Врёшь ты, и не краснеешь. Я знаю, что ты любишь меня, но то, что я красива, вранье. Я вся в пятнах лечебной мази, я грязная, в пыльном платье, которое мне велико, я лысая! Но я тоже тебя очень сильно люблю. Я так переживала за тебя. И за Жаса тоже, кстати.

Она подняла взгляд на парня. Тот мялся около девушек, неуютно поглядывая на всех слушающих этот эмоциональный выговор.

– Ты мила, зелёная. Даже с лысиной, – попробовал приободрить Жассиан, на что фальмийка закатила глаза.

– Извините, что вмешиваться в разговор, но мы считать, что она и правда красивый, – на ломаном варнирском заметила морщинистая фальмийка, сидящая рядом. Многие фальмы, понявшие её слова, закивали.

Фитта снова позеленела, набрала воздуха и снова уткнулась в плечо подруги.

– Ну всё, всё… – начала успокаивать полуфальмийка, легонько похлопывая её по спине.

***

Нейсиль проснулась рано, как и всегда, несмотря на то, что очень устала на нервной почве. Она решила прогуляться по лагерю и дойти до лекарей, чтобы попросить что-нибудь от головной боли. Она понятия не имела, где находится «лазарет», поэтому с помощью фальмов, тоже страдающих бессонницей, кое-как добралась до длинного шатра.

Как только она вошла в лекарскую, в нос сразу ударил запах лекарственных трав, настроек, крови и пота. Девушка стараясь не разбудить спящих