Нед Салливан - Кровь ведьмы Страница 42

— Я много всяких трав знаю,— неохотно отозвалась девушка.— Одно время я жила у аптекаря и помогала ему собирать растения. Я много всяких трав знаю,— повторила она.— И целебных, и ядовитых, так что отравить меня довольно трудно.— И помолчала немного.— Мне кажется, ты уже в состоянии ехать дальше. Мы здесь и так слишком долго задержались.

— Покажи мне эту травку.— Мужчина с трудом поднялся с земли.— Кажется, сегодня я буду есть только ее.

Девушка показала ему неприметное растение с мелкими серебристыми листьями, росшее на склоне.

— Найти их проще всего по запаху.— Соня сорвала листок и размяла его пальцами. Файрад ощутил пряный освежающий аромат.— Жаль только, что встречается редко.

После отдыха животные бодро шли по каменистой дороге. Под действием травы и свежего воздуха к Счастливчику вернулась способность мыслить. Он подумал о предстоящем ночлеге, о трудностях, которые могут возникнуть во время стоянки в пустынном месте, вблизи загадочного проклятого залива. Он припомнил все неприятности, свалившиеся на него за время пути, и вдруг ясно осознал, что он до сих пор жив и здоров только благодаря Соне. Это открытие поразило его.

Чтобы хоть немного унять досаду, Счастливчик мысленно сравнил свою жизнь и жизнь девушки. Он попытался представить Соню на празднике во дворце властителя и с удивлением понял, что и там несносная девка вполне могла оказаться на месте. В конце концов, решил он, жизнь крупного купца, вельможи, придворного не менее сложна, чем жизнь бродяги, искателя приключений, но гораздо более удобна.

Файрад довольно усмехнулся. Живой ум, красота и умение быстро приспосабливаться к обстоятельствам — ничто по сравнению с его удачливостью. Счастливчик вспомнил об орехах иркала и о том везении, которое они ему подарили. Соня — это лишь звено в бесконечной цепочке его удач. Он добудет чудесный талисман и навсегда рассчитается с колдуньей, а заодно и избавится от общества нищей девки.

Мысли Файрада летели вперед, рисуя картины блестящего будущего. Ему вдруг пригрезился пустой тронный зал во дворце правителя Лагоша, и он на миг даже испугался смелости своей мечты… А почему бы и нет? Файрад выпрямился в седле, словно уже сидел в праздничной ложе у дороги процессий.

Из задумчивости его вывел голос Сони.

— Ты уснул, господин мой? — она уже не первый раз окликала его.— Похоже, что мы сегодня не доберемся до залива Нергальей Пасти. Днем потеряли много времени.

— Значит, доберемся завтра.— К Счастливчику вернулся его обычный тон.— Залив никуда не денется.

— Мой господин! Ты оставил свой ум в таверне вместе с недопитой кружкой так понравившегося тебе вина! — Девушка не скрывала раздражения.— Если мы не успеем до полнолуния, то будем сидеть на берегу и жрать ракушки еще две седьмицы!

— Почему? — искренне удивился ее спутник, забыв рассердиться на насмешку.

— Да потому, что вход в пещеру открывается только во время большого отлива, а он бывает только в полнолуние и новолуния.

Файрад был поражен и напуган. Ведь пещеру еще надо найти. Ничего не ответив, он пришпорил коня. Дорога вела путников на запад. Заходящее солнце светило прямо в лицо. Счастливчик пытался смотреть в стороны, вниз, закрывать глаза, доверяясь коню,— ничто не помогало. Перед взором мужчины мелькали темно-зеленые, почти черные пятна, мрачные как вход в логово колдуньи. Их окружала красная пелена, яркая словно пламя в ее очаге. «И не вздумай меня обмануть»,— ясно прозвучали в голове Файрада слова Горной ведьмы. Он попытался стряхнуть с себя наваждение, но хриплый голос настойчиво звучал в голове снова и снова. Чтобы отделаться от морока, Счастливчик заговорил с Соней.

— Скоро начнет темнеть. Нам надо выбрать место для ночлега.

— Именно этим я и занимаюсь, но пока ничего подходящего мне не попалось.— Всадница осмотрелась.

Лошади по-прежнему шли неторопливой рысцой по каменистой тропе. Впереди открылось скалистое плато, круто обрывающееся в море. Внизу волны разбивались об отвесные скалы.

— Здесь животным нечего есть, да и нам не укрыться ни от ветра, ни от чужих глаз. Надеюсь, что мой господин согласен со мной.

Счастливчик молча кивнул, и они поехали дальше. После длинного пологого спуска дорога опять круто пошла вверх. Лошади перешли на шаг. Соня, жалея Ману, спешилась и повела ее в поводу за собой. Животные звонко цокали подковами о камни.

— Хорошо, что мы перековали лошадей в Асгалуне. Иначе им бы здесь пришлось туго. Я слышала, что есть порода Коней с такими твердыми копытами, что их подковывать не нужно, бегают по любым склонам как горные козлы.— Девушка вопросительно посмотрела на Файрада.

— Да, есть,— подтвердил Счастливчик.— Вернее были. Стояли в конюшне властителя Лагоша. Говорят, что еще его предки вывезли лошадей откуда-то с востока. Да только на благодатной лагошской земле они выродились.

— Ну, не они единственные,— заметила спутница.

— А кого ты знаешь еще? — Файрад не понял злой насмешки.

Соня не ответила. Она уже достигла вершины скалы и внимательно смотрела вниз. Там открывалась небольшая, спускающаяся к морю ложбина. Неподалеку на склоне виднелся островок высокой травы и несколько кустов. «Наверное, там источник,— обрадовалась путница.— Это то, что нам сейчас нужно».

Не дожидаясь, пока ее догонит Файрад, девушка направилась к зарослям. Облюбованное место оказалось удивительно удачным. Вода была чистой и приятной на вкус, травы вдоволь для всех животных, а несколько крупных валунов помогут укрыться и от ветра, и от взглядов случайных путников. Вскоре к ней подъехал Счастливчик.

— Я думаю, здесь нам и стоит остановиться.— Файрад спешился и с удовольствием напился свежей воды из источника,

— Вы правы, мой господин, как всегда. Тут мы и заночуем. Надеюсь, что все чудовища, о которых нам толковали, гнездятся не здесь.

Соня стреножила Ману и пустила ее пастись. Этот день не показался девушке тяжелым. Они прошли не так уж много, а дневной отдых сберег силы. Ей захотелось пройтись, чтобы осмотреть противоположный склон ложбины, пока солнце еще не село.

Девушка бодро шла вверх в тени склона. Поднявшись повыше, она оглянулась. Как она и ожидала, ни Файрада, ни животных видно не было. Валуны надежно скрывали их. Выйдя из ложбины, Соня замерла, пораженная представшей перед ее глазами картиной. Она увидела узкий, глубоко вдающийся в сушу залив. Совсем близко от берега, не дальше полета стрелы, над водой возвышались несколько небольших темных островков. За ними виднелся высокий скалистый противоположный берег-

Открытое море, голубевшее слева, казалось почти спокойным. В заливе же вода бешено бурлила. То здесь, то там над поверхностью взметались остроконечные крутые волны. Вместо привычного мерного рокота прибоя море издавало тихое змеиное шипение.