Иллюзия бога - Алина Штейн Страница 42

– Поверь, я была на твоем месте. – Она покачала головой. – Не знаю, что ты себе нафантазировал, но вы просто не равны. И все тут.

Ари не видела лица Аполлона под маской, но готова была поспорить: ничего хорошего оно не предвещало.

– Напомни, – он понизил голос, вновь теряя самообладание, – кто ты вообще такая? И когда это я спрашивал твое мнение? И что самое интересное, какого хрена ты даешь советы, выставляя меня безмозглым идиотом перед моими же друзьями, а?

– Я всего лишь экономлю твое время. – Она отступила на шаг. – Не хотела обидеть.

Ари повернулась к Дионису, озаренная догадкой:

– Твоя подружка? Та выпускница, про которую ты говорил?

– Бинго.

Ари оглядела ее снова. На этот раз внимательнее. Небрежный пучок, бордовая помада, каблуки и черное платье с воротничком. Она выглядела так обыденно, что Ари даже выдохнула с облегчением. Хоть кто-то среди этих небожителей похож на человека, кроме нее.

– Ничего такая.

– Ревнуешь? – насторожился Дионис.

– А должна?

– Ну, знаешь ли, когда-то у меня была целая группа… э-э… чирлидерш, так вот… Что ты там смеешься? Говорю тебе, куча восторженных поклонниц!

Ари только отмахнулась. Не было сил сердиться на его болтовню, хотелось только праздновать до упаду. Даже сейчас на вопрос «ты ревнивая?» она бы с уверенностью ответила: «нет». В обстоятельствах, когда тебе каждую секунду исподволь внушают, что ты особенная, сложно оставаться ревнивой и подозрительной.

– И не подумаю ревновать!

– Правильное решение, дарлинг. От ревности вообще одни беды.

Арес бесцеремонно выхватил у них из-под носа последнюю тарелку с оливками, вытянулся на паркете и принялся жевать их.

– Приятель, откуда тут дамочка в черном? У нас же вечеринка для своих, или я что-то путаю?

– Путаешь. – Дионис ласково улыбнулся. – Я пригласил.

– Две девчонки, не многовато ли тебе? А то я бы с ней, может, замутил.

– А меня спросить не хочешь, ловелас? – Услышав разговор, Семела подошла ближе.

Арес почесал затылок.

– Ну… Я планировал импровизировать.

– Ты мне не очень-то нравишься.

– В смысле? – Арес даже опешил. – С тобой что-то не так?

Она расхохоталась. Кажется, немного нервно.

– У меня есть эта странная проблема самоуважения. Иногда ненавижу себя, но все еще думаю, что я лучше, чем все остальные. Извини. Ничего личного.

Он вцепился ей в лодыжку:

– Подожди-ка, красотка…

– А ну отпусти немедленно! – Очевидно, он держал слишком крепко, потому что она заголосила: – Я могу так расхерачить твой хребет, что ты сам у себя отсасывать будешь!

Арес побагровел, медленно разжимая пальцы. Насилие было его стихией, и малейшие угрозы действовали на него, как спичка на порох.

– Очень надеюсь, что у тебя сотрясение мозга. Потому что если нет, то я тебе его сам устрою!

– Какого черта. – Зевс повернулся к их столу. – На минуту нельзя вас оставить! Обязательно надо испортить праздник, да, Арес?

– Никак нет. – Парень ухмыльнулся, поднимаясь с пола. – Мне всего-то нужно убить тридцать-сорок человек, и тогда я почувствую себя лучше.

В каждом движении, каждом слове, каждом шаге Зевса был высочайший аристократизм, которому позавидовал бы любой король. Он повернулся к Семеле, излучая заботу и искреннее волнение.

– Buonasera, signorina[24]. Вы в порядке?

Она медленно кивнула.

– Извините его, прошу вас. Он просто перебрал. Вы ведь не сердитесь?

– Извинения приняты. – Семела слегка улыбнулась, поймав его внимательный взгляд.

На ближайшем столе красовалась тяжелая статуэтка в виде головы загадочного бронзового идола с закрытыми глазами. Гермес ловко сунул ее в карман плаща и повернулся к Двенадцати, окончательно разряжая обстановку:

– Не пора ли нам вниз, друзья мои? Ночь только начинается!

Действительно, самое интересное ждало их в подвальном помещении. Преобразившийся «Оракул» будто стал больше и смахивал на новомодный ночной клуб. Грохотала музыка, огни бросали тени, головокружительно скакавшие от стены к стене. Неизменным остался только едва ощутимый запах сигарет с ментолом.

– А ну заприте дверь! – крикнула Гестия. Кто-то попробовал протестовать, но она была непреклонна: – Никто не войдет и не выйдет! Таковы традиции. Я что, одна их помню?

Ари быстро обмакнула кончик языка в стакан, предложенный Дионисом, и в порыве умиротворения смотрела с восхищением на все, что ее окружало. Пульсирующие ноты, покачивающиеся тела… Ей казалось, что дом Двенадцати и ее дом тоже. Она почти любила его.

– За то, что все мы сегодня здесь! – воскликнул Гермес, поднимая коктейль. – Может, хоть сегодня вечеринка пройдет по плану, а?

Кисло-освежающий коктейль сменился сладким – с барбарисом, вермутом и вином на черной смородине. Аполлон усмехнулся:

– Подумай, когда последний раз что-либо шло по плану?

– Не думаю, что последний раз вообще был.

Пробравшись к барной стойке, Семела пожала руку Ари.

– Привет-привет! Ты ведь девушка этого балбеса?

– Если только под балбесом ты подразумеваешь Диониса, а то я уже теряюсь в догадках.

– Точно, его.

– Как это любезно с твоей стороны. – Дионис рассмеялся, потянувшись за очередной бутылкой. – Коктейль? Или ты опять на таблетках?

– Перестала принимать. Одни побочки от этих антидепрессантов, так что можно и выпить. Сделаешь то, о чем я тебя попрошу?

– Конечно. Ты мне как мать, которой у меня никогда не было! Выполню любую просьбу.

– Тогда как насчет здорового восьмичасового сна и еженедельного сеанса у психотерапевта?

– Так, матушка, попридержи коней, не так уж сильно я тебе признателен!

Семела развела руками и опрокинула ближай- ший шот.

– Так я и знала! Но попытаться стоило.

– Она права, – весело пропел Гермес, и Ари вздрогнула: она не слышала, как он подошел совсем близко.

– И ты, Брут? – возмутился Дионис.

– Чувак, ты бухаешь каждый день, у тебя синяки под глазами на все лицо. Ты когда вообще ел последний раз?

– И чем это отличается от образа жизни всех, кто сейчас находится в этом зале?

- Παῦσαι, καλὲ νεώτερε· σὸν γάρ ἐστι τὸ νῖκος[25], - усмехнулся Гермес. – Хоть и неясно, долго ли вообще мы протянем с таким образом жизни.

Ари пожала плечами:

– Перспектива смерти придает нашему существованию необходимое напряжение.

– Если бы я обладал бессмертием, то потратил бы его на изучение искусства. – Аполлон блаженно зажмурился. – Целая вечность разверзлась бы передо мной, обнажая свои секреты. Лоскуты мироздания сползали бы с пыльных книг, а я бы все неистово пытался докопаться до истины. Чтобы убедиться, что этот мир никогда не позволит себя разгадать кому-то. Кроме меня, конечно.

– Он всегда такой нудный? – шепнула Семела совсем тихо, но Аполлон услышал и резко отодвинулся. Выражение его глаз не изменилось, но длинные пальцы забарабанили по столу так, будто были отдельным организмом, к самому Аполлону не имеющим ни малейшего отношения.

– Пойду