Андрей Щепетов - Хроники космического пирата Страница 43

Очнулся, как мне показалось, через мгновенье. В фиолетовых сумерках парили куски пепла, запах гари бил в нос, слышался электрический треск, какой бывает от замыкания. Зелёное свечение сливалось с электрическими всполохами.

Первой мыслью было: если я умер, то попал вовсе не в рай: не может в кущах так вонять, к тому же там должно быть значительно светлее и радостнее, что ли… Я приподнял голову, ничего себе: вокруг царила разруха, будто в карцер попала бомба. Всё раскурочено, одну стену вынесло начисто, другие потрескались, часть крыши обвалилась, обнажив две фиолетово-бордовых луны. В их кроваво-чернильном свете разрушения казались ещё более ужасающими.

Я никак не мог собраться с мыслями. Не до конца отойдя от недавнего кошмара, я попал в новый. Что, чёрт возьми, происходит? На тюрьму совершено нападение? Или заключённые подняли мятеж? В таком случае они вряд ли бы стали взрывать карцер. Если только не хотели уничтожить тех, кто в нём находился. В голове зародились нехорошие подозрения, я потёр лоб и чуть не свалился со шконки: из того места, куда ударила змея, торчал рог.

Справа послышался шорох, из под обломков показалась голова бывшего таксиста, а ныне заключённого Квинкера. Слова, уже готовые сорваться с языка, застряли у него в горле. Несколько минут мы молча рассматривали друг друга.

– Слушай, – наконец квакнул жабоид, – я не спрашиваю, как у тебя с женой, это дело интимное, но лучше тебе развестись. Потому что если у мужа растут рога, значит, ты не один, как бы это поделикатнее, – Квинкер задумался, подбирая слова, – имеешь ключик от комнаты, – наконец сформулировал он.

– Какой ключик? – я плохо понимал, что несёт эта арестантская морда. – От какой комнаты?

– Нет, если ты не способен уяснить простейшую аллегорию, я могу рубануть напрямик, только предупреждаю, завуалированная правда воспринимается легче, чем наоборот.

Понемногу до меня стало доходить, что имеет ввиду земноводное, и при других обстоятельствах я посмеялся бы тоже. Но мне было совсем не до смеха. Да и Квинкеру, несмотря на его трепотню, тоже. В глазах пенальца явственно читалась тревога.

– Тебя что, – он окончательно выбрался из-под обломков, – садануло чем-нибудь в лоб? – зелёный подошёл ближе.

– Угу, – кивнул я, – змеёй.

У Квинкера сделалось сочувственное лицо.

– Думаешь, я свихнулся? – я снова потрогал рог.

– Что ты, – он округлил глаза, – и в мыслях не было. Змеи, они такие, чуть зазевался, херакс в лобешник.

– Хватит ёрничать! – начал закипать я. – Говорю тебе, ползла какая-то тварь, я её хрясь, а потом очутился в таком, знаешь, месте, где всё летает, огненные змеи, колокола и золотой бык. А в нём змея с рогом. То есть, рог у неё во рту…

Я запнулся, наткнувшись на озабоченный взгляд. Своим сбивчивым повествованием я окончательно убедил Квинкера в том, что у меня прогрессирующая шизофрения.

– Позвольте сказать, сэр, – послышался знакомый голос.

Я обернулся, от стены отлепилась фигура и двинулась ко мне. Дрон, весь пыльный, в каких-то обломках напоминал ожившую мусорку.

– Говори, – махнул я.

– Когда-то давно от одного сослуживца я слышал историю про золотого быка и змею.

Если бы сейчас разверзлись небеса, я не так удивился бы. Выходит, мой кошмар с рогом никакой не кошмар и не чья-то мистификация, а некое событие, которое с кем-то уже происходило?

– Продолжай, – я схватил Дрона за руку.

– Так вот он рассказывал, что в их полку был один офицер. Однажды он попал на гауптвахту, а когда вышел оттуда имел на голове небольшой рог. И всем рассказывал, что этот рог ему на голову посадила змея.

– Ну, говори, – поторопил я лейтенанта, – что было дальше?

– Ничего, – вздохнул Дрон, – определили рогатого, извините, сэр… – мардак сконфузился.

– Ладно тебе, – подбодрил его Квинкер, – тут все свои, поэтому режь правду-матку, мы не в претензиях.

Кусок штукатурки, запущенный в трепло, на время остудил его пыл. Квинкер взвизгнул, обозвал меня «рогоносцем» и отбежал на безопасное расстояние.

– Ну, – я вновь повернулся к Дрону, – куда определили того, что с рогом?

– В психушку. Правда, пробыл он там недолго, день или два. А потом сбежал.

– Как?

– В больнице случился взрыв, одну стену снесло, – Дрон выразительно посмотрел в то место, где раньше стояла стена, а теперь зияла дыра, – через неё и выбрался.

– Это всё? – разочарованно протянул я.

– Всё, – кивнул лейтенант, – хотя… Ходили слухи, что тот рог не просто рог, а таинственный артефакт, созданный древней расой. А его владелец становится обладателем сверхспособностей. Хотя, я в это не верю, – несколько сконфуженно проговорил Дрон.

– Предлагаю проверить, – квакнул из дальнего угла Квинкер, – пусть наш друг перебодает местное начальство, включая охранников. Тогда у него точно суперспособности.

– Пошёл ты, – без особенной злобы огрызнулся я.

– Вот будь у меня суперспособности, – не обращая внимания на мою грубость и мечтательно закатив глаза, проблеял бывший таксист, – я бы наградил себя мужской суперсилой, обзавёлся гаремом и пахал не покладая рук.

– Если не покладая рук, тогда на хрена гарем?

С минуту мы молча смотрели друг на друга, потом разразились смехом. После стресса так часто бывает. Квинкер ползал по пыльному полу, я, держась за живот, валялся на шконке, рядом басовито подхихикивал лейтенант.

Вот таких, ржущих как мерины, нас застал Гартлинг, явившийся, как всегда, в сопровождении охраны. Прежний с него лоск бесследно исчез, в глазах непонимание и растерянность. Впрочем, хамство при начальнике тюрьмы сохранилось.

– Встать! – взвизгнул он.

Я медленно поднялся с постели, повернулся к Гартлингу. Начальник тюрьмы замер, как-то неестественно вытянулся, словно проглотил лом, сделал шаг назад, открыл было рот, намереваясь что-то сказать. Не смог, только помахал мне рукой, подзывая.

Вообще, мне было не до этого надутого индюка. Из головы не шли слова Дрона о невероятных способностях, которыми наделяет своего обладателя рог. Неужели всё правда? А вдруг байки, легенда? Или всё-таки нет, тогда как всё проявляется? Мне вдруг пришло в голову, что я, наверное, выгляжу со стороны, мягко говоря, необычно. В этот момент в мои размышления ворвался Гартлинг.

– Это что? – он потянулся рукой к рогу.

– Не советую трогать, – предупредил я, – артефакт мало изученный, к тому же является моим органом, и всякое на него покусительство может быть расценено как членовредительство!

Бред конечно, но бред с рациональным зерном, во всяком случае рука начальника тюрьмы замерла в нескольких сантиметрах от рога, а потом вернулась на место.