Конец века (СИ) - Респов Андрей Страница 43

— Соберись, тряпка! — прохрипел я себе под нос, — не хватало ещё шлёпнуться к ногам этих пацанов и послужить яркой иллюстрацией самоуверенности залётного баклана. Вот вечно я лезу, куда не просят.

Спустя минуту интенсивных дыхательных упражнений ситуация почти не изменилась. И тогда я просто закрыл глаза. Какая разница, с повязкой лазать или с закрытыми глазами?

Мельтешение перед глазами и сумятица в голове прекратились как по мановению волшебной палочки. Надо было сделать так раньше. На самом деле, сам ствол дерева практически является безальтернативным вектором движения. К тому же изученным при первичном восхождении. А повязки на глазах — это антураж для зрителей. Думаю, для тренированных ребят из группы Луки уже давно нет никакой разницы, лазать с повязкой или без.

Задумавшись об особенностях здравы, как развивающей тренировки, я не заметил, как достиг земли, буквально уткнувшись макушкой в упругий покров из сосновых игл.

— Уф! — только и смог я сказать, открыв глаза и встав на ноги.

— Ох и отчаянный ты, Гавр! — Лука внимательно осмотрел меня с ног до головы, — и рисковый не по делу. Но то твой выбор. На, держи оботрись, — протянул он мне мокрую ветошь, — а то чисто леший после случки.

«Гуру» был прав. Перемазался я изрядно. К тому же трусы, вернее, та рваная тряпка, в которую они превратились, не выдержали спуска и висели на стволе, зацепившись за сучок.

— Ничего, в следующий раз настоящие плавки надену. Будет сподручнее. Главное, сообразил, что к чему. Теперь и сам смогу тренироваться.

— Оно-то так, Гаврила. Но здрава на этом не завершается, — усмехнулся Лука.

— Нет предела совершенству? — наскоро обтирая особенно замызганные места, я стал постепенно натягивать штаны и куртку.

— А ты не иронизируй. Научишься лазать на разные по высоте и кривизне стволы, перейдёшь на тарзанку.

— На верёвке через овраги и в речку прыгать? — уточнил я, — и в чём здесь большая сложность?

— Нет, Гаврила, тарзанкой у нас прозывается путь с одного конца леса в другой, с дерева на дерево, не спускаясь на землю. Вот, когда ты сможешь этот лес таким макаром пересечь с севера на юг и с востока на запад, сможешь гордиться.

— Фига себе… — разинул я рот, прикидывая в уме, что это не просто перелазить с дерева на дерево, но чаще всего перепрыгивать. И путь этот далеко не прямой, учитывая множество полян, просек и прогалин. Н-да-а… А ребятки лёгких путей не ищут.

— А то! Так что у тебя впереди ещё немало испытаний. Залез ты сегодня считово. Но всё равно медленно. Да и то, за счёт силы, которой в тебе с избытком. Останешься на горицу с нами или дальше побежишь тренироваться?

— Горицу? — спросил я, припоминая что-то смутно знакомое.

— Ну да. Отроки поединки будут устраивать за полночь. Между срединным и утренним кострами. Ты парень крепкий. Не хочешь попробовать?

— Сомневаюсь. Не умею рассчитывать силу удара. Как бы не покалечить кого из ребят.

— Самоуверенный… Это хорошо. Лишнюю спесь всегда полезно посбивать. Да тебя никто драться и не неволит. Так, поглядишь. Может, что и понравится. Там много ещё чего, кроме поединков, будет. И «грудь», и «свиль», и «пятка». А может в «Царя горы» сподобишься. Соглашайся, весело будет.

— Ох, чувствую подвох, Лука. Уж больно горячо уговариваешь! Но взглянуть любопытно.

— Вот и замечательно!

Глава 13

Глава тринадцатая

— Смешной вы народ, — сказал колдун.

— Чуть во что уверуете — тут же всех давай в свою веру на верёвке тащить. То ли скучно одному, то ли совестно...

Евгений Лукин.

На этот раз Лука с Андреем отвели меня в район древнего городища, где я впервые встретился со всей группой.

Здесь уже всё было подготовлено. По периметру площадки, диаметром около пятидесяти метров, горело с десяток костров, самые большие очаги располагались в центре условного круга в форме равностороннего треугольника. Света хватало с избытком, ещё и потому, что для растопки использовался не валежник, а заранее принесённые дрова, сложенные у каждого источника огня в виде небольших поленниц.

— Ты, Гаврила, пока присядь в сторонке, погляди, как отроки тренировку ведут. Как решишь присоединиться, дай знак Андрею. Он включит тебя в любую из групп. Ну а в конце будет небольшая просьба. Одно из наставлений и испытаний — борьба на скользкой поверхности одного со всеми. Тут бы нам твоя силушка ой как пригодилась. Поставим тебя наверху небольшой глиняной горки, скаты которой заранее щедро политые водой и пусть отроки пытаются тебя оттуда столкнуть. Правила простые: лежачего не бить, по срамным местам, горлу, носу, в глаза не пинать, не ширять пальцами. Не добивать. Можно толкать, делать подножки, бодаться, нападать со спины. Скинули с вершины — ты такой же, как и все, пока не столкнул нового победителя. Соглашайся, Гаврила! Весело будет.

— А бороться как, голым?

— Да как хошь. Всё одно в глине изгваздаешься. Родник рядом — ничего, отмоешься. Ну? Соглашайся!

— Давай попробуем. Ты ж всё равно не отстанешь.

— Ну и ладушки! — хлопнул в ладоши Лука и что-то коротко прокричав усевшимся вкруг отрокам.

Мне ничего больше не оставалось, как внимательно следить за тренировками. Поначалу всё было довольно скучно. Всё те же перебрасывания коротких брёвнышек друг другу, но уже в более ускоренном темпе. Каскады кувырков и сальто вперёд, назад. Потом — с усложнением — через огонь разожжённых костров. Уронивший бревно должен был выполнить дополнительный прыжок через костёр, огонь которого поднимался на высоту около метра.

Парни справлялись играючи: было понятно, что упражнения используются для дополнительного разогрева мышц.

— Подгибка! — послышался возглас-команда со стороны Луки, также внимательно следившего за действиями отроков.

Парни отложили брёвна в сторону и начали поочерёдно друг-другу связывать верёвками руки за спиной, затем все уселись на корточки и начали двигаться по кругу гусиным шагом.

Спустя пять минут после новой команды, отроки разбились на пары и завязались…поединки? Это не было единоборство всех со всеми. Борющиеся лупили друг друга ногами, коленями, ухитряясь даже делать подсечки. Но не вставали с корточек. И всё всерьёз, в полную силу! Падали, поднимались, иногда пуская в ход плечи и даже головы.

Поначалу, казавшиеся довольно потешными, поединки, спустя всего четверть часа, когда проступила первая усталость, стали более выверенными. Борцы старались беречь силы, меняли тактику и, порой, сбив противника с ног, наваливались на него всем телом, не давая подняться, что позволяло восстановить и собственные силы, и не дать партнёру выбраться из невыгодного положения.

Спустя ещё полчаса последовала новая команда:

— Позем! — изгвазданные в земле и палой листве отроки, освободив руки, от пут и сменив партнёров, перешли к совершенно иной борьбе. Больше всего она напоминала смесь элементов из дзюдо или самбо, в основном с бросковой техникой, использованием захватов за полы одежды и даже удушений.

Кстати, какой-либо специальной спортивной формы, типа кимоно, на парнях, как, впрочем, и прошлый раз, я не заметил. Одеты отроки были полотняные рубахи в свободного покроя с подвёрнутыми рукавами и такие же штаны. Всё было явно крепко сшито. Иначе уже после первых же бросков можно было бы увидеть оторванные рукава и разошедшиеся по швам штанины. И на первый взгляд убого выглядящее одеяние всё же можно было считать подобием формы.

В отличие от одежды, обувь на отроках пестрела разнообразием: начиная от кроссовок с кедами до китайских тапочек для ушу и латаных-перелатаных старых борцовок. Один парнишка и вовсе умудрялся щеголять в сланцах. И, что характерно, не испытывал от этого ни малейшего дискомфорта.

Новая тренировка длилась также не более получаса и скорее напоминала не столько парные поединки, сколько вольную отработку нападение-защита с хаотичной сменой партнёра и использованием бросковой, толчковой и удерживающей техники.