Вида своего спаситель - Данияр Саматович Сугралинов Страница 43

Глава 12

Верховный совет

Жителю Земли законность на Сидусе показалась бы очень странной, узнай он о том, что мне грозит. Вернее, о том, что не грозит. Никто меня не искал, никто не торопил явиться и держать ответ в Верховный совет, и уж тем более никто не угрожал. О том, что меня обвиняют в убийстве, свидетельствовал лишь таймер, появившийся в интерфейсе и отсчитывающий доли тиков до обнуления моего гражданского рейтинга.

На Земле, где из-за террористической деятельности многочисленных радикальных групп и одиночных «угроз» — людей, признанных потенциально опасными для общества, — во всех мало-мальски обеспеченных населённых пунктах кишели надзирающие полицейские дроны и робокопы. Суды, начиная примерно со второй половины прошлого века, были скоротечны и, в отличие от прошлого, не тянулись месяцами, а приговоры исполнялись в тот же день. До определенного момента был даже отдельный канал, в реальном времени показывавший исполнения приговоров, вынесенных зрителями, — «Казнь ТВ».

На Сидусе же придерживались иного принципа: законов нет, но есть здравый смысл — нарушишь чужие права, потеряешь очки гражданского рейтинга, и чем хуже пострадавшему, тем больше штраф.

На судилище Верховного совета Сидуса я полетел один. Лекса занималась сборами для предстоящего путешествия по галактике, а то и двум, и вместе с Оран’Джахатом пыталась сделать так, чтобы мне удалось хоть что-то сохранить. Мой летописец сказал, что большого смысла в этом нет, ведь, как только я получил обвинение в убийстве, Разум наложил запрет на любую смену владельца для всего, что мне принадлежит. Так что, как это случалось на Земле, переписывать собственность на друзей и родственников бессмысленно. Фрегат «Слейпнир», который Ханг Ли готовил к долгой экспедиции прямо сейчас, мне удалось передать ему только потому, что он и считался его истинным владельцем — я вернул корабль за одну миллиардную монету Сидуса.

Здание Верховного совета затерялось где-то между Галактическим рынком и Ареной и выглядело как антрацитовая сфера метров в десять высотой, хотя по факту — это я выяснил, приземлившись рядом, — высотой оно превышало десятиэтажный дом, просто рядом с колоссальными стенами Арены и рынка казалось меньше. Черные стены клубились призрачным дымом, что могло быть энергетической защитой — как от физического воздействия, так и от просвечивания чем бы то ни было. А может, просто декорацией, элементом архитектурного дизайна.

Еще на подлете я заметил, что в здании нет ни окон, ни дверей. Подумал было, что придется искать входную щель, но не пришлось — она раскрылась прямо там, куда я подошел.

Пространство вокруг здания пустовало, а когда я вошел, подумал, что и внутри никого нет: там не оказалось ни холлов, ни коридоров, только просторное сферическое помещение с левитирующими в воздухе платформами.

— Да не иссякнет твой заряд, хомо Картер Райли! — донесся сверху трескучий голос. — Займи место ответчика и предстань перед советом!

Прямо из черного, как сажа, пола выдвинулся такой же по цвету примерно метровый в радиусе диск с подсвеченными краями и высветившимся рисунком — двумя следами человеческих подошв. Все было предельно ясно, и, сделав шаг, я встал на рисунок. По краям диска выросли прозрачные бортики примерно мне по пояс, с удобными поручнями, и я схватился за них, пошатнувшись от инерции воспарившей платформы.

Когда она остановилась, замерев в воздухе, прямо передо мной оказались три члена Верховного совета, стоявшие на таких же платформах, и строгие лица их не предвещали ничего хорошего.

— Здравствуйте, советники, — сказал я, решив, что не буду подстраиваться и поприветствую их по-человечески.

— Здравствуй, хомо Картер Райли. Я вольтрон Слахфиир, председатель Верховного совета. Слева от меня — советник огья Викириа, справа — советник рапторианец Туканг Джуалан, которого ты знаешь. Для рассмотрения твоего дела достаточно.

— Отвечай на вопросы прямо и однозначно, хомо, — выдохнув пламя, потребовал огья Викириа. — Попытки юлить, изворачиваться, уклоняться от ответа будут восприняты советом как косвенные улики твоей вины. Помни, что, оказавшись здесь, ты должен говорить так, словно каждое твое слово дается под клятвой Разуму.

— Хомо Картер Райли, — заговорил рапторианец Туканг Джуалан, в оскале которого я остро почувствовал желание похоронить меня прямо здесь, — ты обвиняешься в убийстве советника кур’лыка Анака Чекби. Подтверди или опровергни свою виновность. Прямое признание облегчит твою участь.

Все трое замолчали, продолжая сверлить меня взглядами. Для них все было очевидно, а эти слушания — пустая формальность.

— Приношу клятву Разуму, что я не убивал советника кур’лыка Анака Чекби, — просто сказал я. Не юлил, не изворачивался и не уклонялся от ответа, ведь торговца и правда убил не я, а спиннер.

Некоторое время они переваривали мои слова, переглядывались и делали запросы Разуму — и, очевидно, он, как-то убедившись в том, что я не лгу, подтвердил, что так и есть.

Даже Туканг Джуалан пришел в замешательство, а этого прожженного торгаша, как я знал по личному опыту, непросто чем-то удивить. По всей вероятности, мой ответ и реакция Разума были не теми, что они ожидали.

Потрескивая разрядами, наконец заговорил вольтрон Слахфиир:

— То, что ты не убивал советника кур’лыка Анака Чекби лично, еще не снимает с тебя обвинения. Могло быть так, что ты поспособствовал обстоятельствам, при которых он погиб, или, что тоже скажется на твоем гражданском рейтинге отрицательно, ничего не сделал для того, чтобы его спасти, выступив свидетелем его смерти. Мы уверены, что ты присутствовал при этом, Разум подтверждает. Кроме того, на твоем денежном балансе числятся монеты, принадлежавшие покойному советнику.

— Расскажи, что произошло! — потребовал огья Викириа.

— Да будет твой рассказ максимально подробен и детален, — присовокупил Туканг Джуалан.

Быть максимально подробным и детальным не в моих интересах. И Разум, и советники пока не догадываются, какую смертоносную сущность я в себе ношу, а Алиса, словно почувствовав, как ускорилось мое сердце, пошевелилась, внимательно слушая и готовясь сделать убийственный бросок через параллельное измерение.

Терять мне было нечего, поэтому я решил быть предельно откровенным… но не упоминать спиннера. Мой симбионт, моя девочка, чей голос слышал только я в своей голове, пекущаяся о моей безопасности, не знающая никого ближе меня и называющая меня Большим другом, стала мне очень дорога. Почти так же, а может, учитывая ее разумность, даже ближе,