Урок возмездия - Виктория Ли Страница 44

– Я не планирую кого-нибудь убивать, и точка, – огрызаюсь я, и бровь Эллис резко поднимается.

Эллис не произносит это, но я отчетливо слышу повисшие между нами несказанные слова: «Даже Алекс?»

Я ощущаю резкую боль в груди, прижимаю к ней кулак и с силой надавливаю. Эллис никогда бы не сказала, что я убила Алекс. И даже если бы я настаивала на своей ответственности, знаю, Эллис возразила бы: «Люди дерутся, Фелисити. Люди пьют, потом дерутся, и что-нибудь случается».

Я не рассказывала ей о спиритическом сеансе или о Марджери Лемонт. Иногда я задаюсь вопросом: не проник ли дух Марджери в мое тело, плотно свернувшись вокруг моего сердца, обдавая его холодом?

И все же я здесь, делаю вид, что убиваю Эллис. Накидываю удавку на ее горло, и если бы я была действительно одержима Марджери, ей было бы слишком легко, действуя моими руками, туго затянуть бечевку.

– Одержимости не существует, – слышу я голос Эллис. – Магии не существует.

Вот только это не так. То, что Эллис не может ее понять, не делает ее нереальной.

– Моя очередь, – говорит Эллис. – Дай мне удавку. – Мои ладони влажные, когда я сую бечевку обратно ей в руки; она накручивает ее на костяшки пальцев так, что белеет кожа. – Повернись.

Я подчиняюсь, медленно. Я понимаю, что у Эллис нет намерения дать мне умереть, но это не успокаивает – и мое сердце начинает бешено колотиться. А вдруг она сделает ошибку? У нее может и не быть намерения причинить мне вред, но если она затянет бечевку слишком сильно, если будет держать меня слишком долго, это будет несчастный случай, но я все равно буду мертвой.

Я собираюсь сказать Эллис, что передумала, когда она накидывает шнур мне на шею.

Я налетаю на нее спиной, ухватившись руками за бечевку. Но Эллис затягивает ее туже, перехлестывая у меня на затылке и извлекая из моей трахеи судорожный булькающий звук. У нее твердое негнущееся тело, даже когда я бью ее локтем в живот, ее дыхание обжигает мое ухо. Бечевка врезается сильнее, раскаленная добела полоса поперек моего горла. Я пытаюсь сказать Эллис, чтобы перестала, но голоса нет. Я не могу дышать. Я не могу…

Эллис дергает меня в сторону, и одну ошеломительную секунду я думаю, что она сломает мне шею. Но она лишь поворачивает меня к зеркалу.

Мы обе отражаемся в нем: я с кроваво-красным лицом, горло сжато импровизированной удавкой, и руки Эллис, стягивающие бечевку.

– Видишь? – говорит Эллис. В отражении ее глаза сияют ярким, живым внутренним светом, плечи мелко дрожат от напряжения. – Ты не можешь вырваться. Ты не можешь сопротивляться, во всяком случае эффективно. Я пережала твою сонную артерию – и в мозг поступает очень мало кислорода.

Я едва могу понять, что она говорит. Сознание остановилось, мысли плывут. Эллис наклоняет свою голову к моей.

– Вот так, понимаешь? Даже при сопротивлении… ты потеряешь сознание через тридцать секунд. Еще через минуту ты умрешь. Так же, как Тамсин Пенхалигон.

Она собирается меня убить.

Эта мысль вспыхивает в моей голове, алая, смертельная. Слезы текут из глаз, обжигают щеки. Во рту появляется медный привкус.

Только потом Эллис отпускает меня. Мир снова играет красками, голова идет кругом. Я бы упала на колени, если бы Эллис не поймала меня за талию.

– Сюда, – шепчет она. – Сюда… Всё в порядке. Неужели ты думаешь, что я хотела покалечить тебя? Я бы никогда не причинила тебе вреда. Ты в безопасности.

Я продолжаю плакать. Рыдания выходят хриплыми, нечеловеческими, словно мои голосовые связки протащили по асфальту. Горло горит.

Рука Эллис в моих волосах, поглаживает их, словно я испуганное животное. Моя голова кружится и кружится от белого шума приближающейся смерти. От удушья.

Алекс чувствовала себя так, когда ударилась о поверхность озера, когда первый же судорожный вздох наполнил ее легкие водой? Мутилось ли так же ее сознание – когда от ужаса сводило позвоночник и опьянение пропадало в одну секунду?

Может быть, она и выжила при падении. Но все равно Алекс не умела плавать.

Я передвигаюсь в руках Эллис, чтобы прижаться лицом к ее плечу, и она дает мне выплакаться, поглаживая меня по голове, шепчет нежные бессмысленные фразы, пока мои слезы стекают на накрахмаленный воротничок ее рубашки.

– Зачем ты это сделала? – спрашиваю я, когда, наконец, начинаю контролировать дыхание. Я немного отстраняюсь, чтобы посмотреть на нее, вытирая мокрый нос тыльной стороной ладони. – Ты не должна была… это делать.

– Мы тренировались, – в голосе Эллис слышно легкое замешательство.

– Да, мы тренировались, но… Но… Ты чуть меня не убила!

На лице Эллис появляется странное выражение, она наклоняется вперед и хватает меня обеими руками за плечи. Пальцы сжимаются так сильно, что становится почти больно.

– Я никогда не убила бы тебя, – клятвенно произносит она, ее глаза безумны. – Фелисити, как под присягой, я никогда не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Я лучше умру.

Мои глаза снова наполняются слезами. Эллис большим пальцем смахивает одну из них; прикосновение прохладной кожи остается на моей щеке лихорадочным следом.

Я судорожно вздыхаю.

– Нужно быть осторожнее, – говорю я наконец, мой голос становится увереннее. – Я не один из твоих персонажей, Эллис. Если со мной что-нибудь случится, ты не сможешь вырвать эту страницу и переписать ее заново.

Эллис выглядит потрясенной, ее серые глаза кажутся бездонно-черными. Ее рука на моем лице слегка дрожит.

– Я знаю, – говорит она.

Она проводит пальцами по моим волосам, заправляя выбившуюся прядь за ухо. Мы слишком близко, ее рука совсем рядом с моим горлом. На ее брови я вижу крошечный шрам, раньше я его не замечала; он почти зарос, но еще различим, легкое несовершенство на безупречном лице. Почему-то это все, о чем я могу думать.

Но потом она отпускает меня и отходит в сторону. Она сглатывает, ее гортань дергается, и, спохватившись, Эллис наклоняется поднять с пола удавку.

– Хорошо. Вот так это и происходит, я полагаю.

Как-то я умудрилась забыть, что это был эксперимент.

Эллис берет со спинки стула серый жакет, накидывает его на плечи, а затем хватает сумку и ноутбук.

– Я – в библиотеку, нужно все это записать. Увидимся позже за ужином?

Она оставляет меня в своей комнате, дверь приоткрыта. Все вещи Эллис выстроились на полках и в ящиках, словно ждут, когда я буду их рассматривать. Мельком подумалось: не хочет ли она, чтобы я изучила их? Это очень похоже на приглашение, что-то очень, очень в духе Эллис.

Я ловлю свой взгляд в зеркале. Мой нос до сих пор вишнево-красный, лицо блестит от пота, или слез,