Прозрение. Том 2 (СИ) - Бэд Кристиан Страница 44

Он как-то раскачал генериса. По сему случаю и благоухает. Впрочем, несёт от него не розами, а сивухой. Он манит меня наклониться и просит принести воды.

Я бы не советовал ему здесь пить. Но генерал и не пьёт. Он попросил удава проползти мимо генериса, чтобы получить эмоциональный отклик.

Ну, да, Ли Перет ещё и плохо на меня реагирует. Значит, подозревает, что я — это я. Умора. Арестовать хочет? Ну-ну…

Подсознание изгибается петлёй, желая придушить Душку-два, но я справляюсь с собой.

Сила так и бьётся во мне. Пульсирует, прокачивает огромную каюту с северянами, всё глубже проникая в корни этой странной встречи. Я не знаю её политических предпосылок, просто ощущаю их пульс, тёмно-багровый и терпкий, как в подземельях кровавого эрцога.

Сила хочет. И мне не так-то легко её сдерживать.

Я уже продавил эмоционально тупых северян и вижу все их глупые страхи и мелкие, суетные мысли. Мерис доволен, видно, это он тоже спрогнозировал.

Боюсь, и Шэн тоже взят генералом нарочно, чтобы продемонстрировать, как похожи все имперцы для мутного алайского взора.

И предупредить, что отступать нам некуда. Генерал готов документально подтвердить даже то, что я — параб. Он не гримирует меня, не прячет. Пусть боятся. Все.

Мерис работает на острие, он способен предъявить не самые корректные аргументы, а уж чего напланировал!..

Я мысленно подвожу итоги наблюдений.

Генерис — не в себе, замминистра слишком самонадеян и толст (чтобы проявить себя в бою, нужно быть дисциплинированным и в быту).

Ещё есть два представителя военной палаты: Николаз Райко, генерал-адъютант по смежным территориям, (тоже мне — генерал ни разу не обстрелянный, но он-то меня настораживает) и Уовро Ир-Санчос, генерал армии.

Последний, похоже, практик. Рыхловатое неподвижное лицо, равнодушный взгляд насекомого, какой бывает у многократно делавших то, что и единожды выжигает человека до дна.

Этого придётся учитывать в драке, если таковая начнётся, но не в поединке воль.

Гнилое нутро лопнет, стоит слегка надавить. Я ж не собираюсь его перевоспитывать. Дам отразиться в себе, как в зеркале, а дальше уже не моё дело, что с ним сделают Мать и допричинность.

Я продолжаю потихоньку раскачиваться, готовясь к поединку с Имэ. Чую, что недорегент рядом. Вспоминаю теорию.

В храме рассказывали, как устроена воля локальных групп, вроде нашей. Кажется, такие хаотические сгустки психической энергии называют эгрегорами.

Я задаю им ритм и навязываю амплитуду движения. Сегодня на «Целебере» и северяне, и алайцы узнают, где глубже Бездна.

Алайский крейсер «Целебер», зал совещаний

Прошло сорок минут, а министр так и не появился. Неужели придётся менять план?.

По плану всё выглядело так.

Сначала прибудет министр. Потом ещё какое-то время подождут лендслера, но инспектор Джастин выйдет на связь и сообщит, что они с командующим уже летят, и попросит начинать без них.

Инспектору поверят — северян он уже обработал. Если бы министр устоял перед навязчивым обаянием инспектора, он не согласился бы на эту встречу.

Далее, мы с Мерисом учиним в зале для переговоров «алайскую» провокацию и постараемся захватить министра. А потом пожалует Энрек Лоо и поможет нам покинуть доброжелательный «Целебер».

Почву для провокации подготовят люди Мериса и Локьё. В разгар совещания алайскому военному министру Эйгую сообщат, что имперцы коварно напали на общину Матрон в столичном Мйхойду.

Это деза. Организовать теракт Мерис не успевал, но заготовка качественная. Всё просчитано так, чтобы вывести военного министра Эйгуя из равновесия и заставить потребовать объяснений от своего имперского коллеги. А уж дальше мы доведём этот скандал до драки.

Договор с Э-лаем в процессе планируется нечаянно порвать. Во всех смыслах.

Прошло ещё десять минут.

Когда я учился при эйнитском храме, был у нас отдельный цикл занятий по провидению. Но только это и осталось в памяти, что цикл — был. Существовало ли само провидение, я не запомнил.

Однако нехорошее предчувствие возникло секундой раньше, чем генерал Мерис нахмурился, отвечая на срочный вызов разведчиков. Они как-то ухитрялись связываться с ним, а я слишком хорошо знаю его лицо, чтобы не заметить.

Звуков не было, но лоб Мериса прорезали вдруг две тонкие линии, и словно пеплом дунуло в глаза.

И я понял, что началось,

Помоги нам, Тёмная Матерь. Или уже боги какие-нибудь, а?

Мембрана дверей разошлась и выплюнула щупленького алайца. Нас приглашали в совещательный зал.

Интересно зачем? Объявить о том, что министр не прибыл и совещание всё-таки откладывается, или?..

Раскачанный мною эгрегор с шипением пошёл на чужака, как набегающая волна, и алаец ретировался в коридор быстрее, чем я успел его прощупать.

Это я зря так разошёлся. Рано.

Снизил амплитуду качания. Сейчас нужно выждать. Один раз схваченного зверя я подчиню быстро. Пусть дремлет пока. Иначе распугаю алайских шавок, а нам их нужно раздразнить и заставить напасть.

Шэн пошёл вперёд, а я тенью скользнул за Мерисом.

Мы шли зелёными коридорами в совещательный зал «Целебера». Уже показались высокие стальные двустворчатые двери, каких на кораблях не бывает.

Алайцы знали обо мне много, потому нас провожало целое стадо зелёной охраны. Молодых крепких крокодилов в доспехах, но без оружия. Этикет…

Крокодилы взирали на меня с восхищением. Как же, мёртвый капитан Пайел собственной персоной. Уже по их ликующим мордам было понятно, что на «Целебере» нам подготовили ловушку.

Я огляделся. Мы были втроём против пяти своих и многих сотен алайцев.

Непонятно было даже, сколько крокодилов усядется за стол переговоров. Это их крейсер. Хэд знает, что они нам тут приготовили.

Четверых имперцев я изучил уже достаточно хорошо, чтобы играть с ними жёстко. Но о нашем министре мог судить только по лицу генерала Мериса.

Мерис знал контр-адмирала Херрига. Он топтал с ним одну поляну и даже лежал под.

Только один раз я видел у генерала такое лицо, но тогда он за полчаса не сказал ни одной цензурной фразы, а сейчас — замолчал вдруг и потемнел, словно провалившись во всё нехорошее, что разлагалось на самом дне его души.

И я понял: дело не только в том, что прибывшая сановная крыса теоретически может срежиссировать подписание договора без Колина. Генерала Мериса и контр-адмирала Херрига связывает давняя личная «дружба». Та, имя которой даже не ненависть, а отвращение.

Мой начальник ругается виртуозно. Я — не умею. Настоящая злость напрочь вышибает слова. Но когда я в бешенстве замолкаю, лучше быть стеной на моём пути. Стене — не больно.

Шэн остался стоять у дверей, алайская охрана шарахнулась, освобождая нам путь, и мы вошли в зал для совещаний.

Зал был огромен — овальный пузырь с высоченным потолком. Гигантские плавающие люстры. По алайской традиции. И по ней же — округлая арена в центре.

Справа и слева от арены были установлены два длинных стола. Это уже в наших, человечьих обычаях. Алайцы, насколько я знал их протокол, уселись бы на полу.

Решили уважить министра столами и стульями?

У правого стола, покрытого чёрной с золотом тряпкой (цвета Империи), стояли четыре мордоворота. Не десант, а настоящая профессиональная охрана.

Жёсткие тупые парни. Без наката они продержались бы против меня минут десять, с накатом — секунды две. Сопротивления воли я не ощущал в них совсем. А раз они без оружия — то и не противники вовсе. Можно не брать в расчёт. Мясо.

Генерис первым уселся за приготовленный для нас стол. За его спиной встал личный охранник, тоже ничего из себя не представляющий. Просто тренированный кусок человечины.

До этого момента я и не понимал, насколько мне не противник «нормальный» охранник или боец. На Юге всё-таки много двуногих с развитой волей.