Константин Храбрых - Противостояние. (СИ) Страница 45

А когда вернулась…

Поднос полетел в сторону, жалобно звякнули чашки, расплескав по полу чай.

Кеничи сидел на полу, уставившись в одну точку, закусив до крови губу. Тонкая красная струйка ниточкой текла по подбородку. Его трясло!

Что здесь произошло? Стоило оставить на пару минут…

Тихий шелест и гудение ноутбука не смогли скрыть треск сминаемой в руке мыши. Я попыталась его растормошить, кричала… Ноль эмоций!

Тут я обратила внимание на прокручиваемую на экране видеозапись… Из динамиков раздался сдавленный вопль, автоматная очередь и чей-то жалобный стон. Изображение дернулось и застыло.

— Кеничи! Приди в себя! — Я принялась его трясти.

Взгляд, словно в пустоту…

Теперь уже вздрогнула я.

Обычно ярко-голубые, глаза быстро темнели, приобретая черный цвет. А вытянувшийся зрачок, наоборот, приобрел золотистый оттенок.

По спине пробежал озноб. В пустые нечеловеческие глаза было страшно смотреть. И неимоверно тяжело…

— Убью… — Тихо прозвучал его голос.

— Что? Кеничи, что случилось?

— Я убью ее…

Скрытый храм в горах. В глубине устроенного лабиринта, в зале, испокон веков предназначенном для решения человеческих судеб, впервые за десятилетие проходил суд. Место одного члена совета пустовало. Но никто не обращал на это внимания, прекрасно зная причину отсутствия.

В освещенный круг перед балконом судей, под охраной шести мастеров Первого круга ввели две женские фигуры со скованными руками и ножными кандалами, ограничивающими шаг и сводя вероятность нападение к минимуму.

— Канна Теей Лон, Рэн Ла Квор, вы обвиняетесь в нарушении приказа о невмешательстве в жизнь молодого Сирахамы. Пошли наперекор основным законам клана, и ветви в частности. Нарушили первый пункт устава, неукоснимо соблюдаемого со времен "Рассвета" клана! Попытка пересадки глаз и внутренних органов еще не вошедшего в клан и не успевшего занять положенную ему по праву рождения должность. — Голос председательницы совета, а по случаю и верховной судьи, словно взмах клинка разносил слова по залу. — У вас есть, что сказать суду?

Рэн Ла Квор отрицательно покачала головой. Повязку с ее глаз в отличие от Канны Теей Лон не сняли. Канна же высокомерно приподняла подбородок:

— И это ты смеешь говорить мне о соблюдении законов клана? — Она сплюнула себе под ноги. — Я сделала то, что сделала, и это было во благо ветви и клана в целом, и ТЫ это прекрасно понимаешь.

— У вас все?

— Нет. Передайте мальчишке, что не я первая, не я последняя. Его рождение было ошибкой! Теперь все, господа палачи!

— Итак, вы приговариваетесь к смертной казни согласно уставу клана! Если вы решитесь "уйти" достойно, вам будет предоставлена такая возможность! Увести их.

Сохранившую гордый вид и величавую поступь бывшую старейшину вывели из зала суда. За ней размеренно ступая, вышла бывшая Первая Воительница.

— Приведите следующих!

В зал под конвоем троих мастеров были приведены два подростка и их мастер.

— Мастер Астана, Катарина и Кайл Халленгвал. Вам известно, почему вы здесь?

— Рассматривают нашу судьбу и степень вины перед кланом! — Твердым спокойным голосом произнесла Астана.

— Мастер Астана, ваша вина в этом деле минимальна согласно устава клана. Однако, вы могли отказаться от данного приказа. Но вы решили выполнить его, прекрасно понимая, чем это для вас закончится. У вас есть, что сказать суду?

— Я признаю, что понимала, что это может выйти для меня неблагоприятно, но я действовала согласно основному правилу: "Приказ вышестоящего мастера и совета абсолютен, и сомнение в приказе — есть сомнение в клане…", — Процитировала она строчку из устава клана. — Я готова понести любое наказание, однако, прошу за своих учеников. У меня все!

— Кайл Халленгвал! Вы в нарушение указа мастера решили ликвидировать члена клана дружественной вам ветви. Изначальный приказ был: "произвести захват цели в случае неблагоприятных условий, и устранить двух его спутниц" Вы же не сделали ничего в соответствии с приказами. У вас есть, что сказать суду?

Кайл посмотрел зелеными глазами с вертикальными зрачками, являвшимися "гордостью" ветви и, криво усмехнувшись, отчего сетка тонких шрамов, покрывавших правую сторону лица, сложились в причудливую гримасу, отрицательно покачал головой.

— Катарина Халленгвал! Вы, несмотря на выполнение приказа мастера, решили по-своевольничать. Тем самым вы нарушили указ совета относительно пострадавшего, осуществили захват цели с нарушением правил поединка, а именно неприкосновенность после получения травм в официальном бою. Действия сексуального характера, идущие в разрез с нормами морали, позорящими Клан, в отношении пострадавшего. У вас есть, что сказать?

Катарина отрицательно покачала головой.

— Властью данной мне советом, вам троим предписывается вернуться на базу FD-12\7, с запретом покидать его территорию в течение пятнадцати лет! — Подсудимые вздрогнули, причем мастер — успокоено, так как ожидала смертельного исхода. — Мастер Астана, вы лишаетесь звания, с оставленной возможностью заслужить его по возвращении! При попытке покинуть территорию судом назначается наказание — смерть! Восьмая, выведите подсудимых.

Когда Катарина шла по коридору, на ее душе было тяжело и одновременно спокойно за брата.

"Ссылка не вечна, а остальное еще может перемениться! — Когда она усмехнулась своим мыслям, золотистая радужка глаз сменила цвет на тускло синий, медленно набирающий яркость. — Тем более, игра стоила свеч!"

Глава 11. Широко раскрыв глаза

Шел дождь. Липкие холодные струи дождя нескончаемым водопадом падали с неба и были источником непередаваемого шума в густой листве.

Сквозь шум падающей воды пробивался ритмичный стук ударов. Нарушая естественную музыку дождя, словно инородная нота в музыке жизни.

На площадке среди вкопанных в землю столбов, обтянутых толстой, канатной веревкой, стоял подросток и бил по ближайшему столбу руками, чередуя с ударами обеих ног.

По перевязке обеих рук, намокших от дождя и пропитавшихся кровью из разбитых костяшек, с шумом падали капли воды. Внезапно раздался треск лопнувшей веревки и переломившейся в месте удара деревянной чурки, вкопанной в землю. Подросток провел по начинавшим отрастать волосам, сбрасывая воду и, тяжело ступая по грязи, перешел к следующему столбу.

Рядом с площадкой стояла светловолосая девушка, с болью во взгляде смотря на дорогого ей человека, изводящего себя. Ее одежда, явно не по погоде, давно промокла, но ее хозяйка, словно не замечала этого, молча смотря на парня.