Роберт Говард - Конан "Классическая сага" Страница 47

— О, господа! Я вас ожидал.

Манхассем Хан улыбнулся им с возвышения. Они застыли в изумлении. Его тон был мягким, но безумная ярость горела в его больных глазах. Он поднял скипетр власти; он сделал движение…

Огни кристалла жутко вспыхнули. И вдруг, внезапно, хромой ясновидец закричал. Его мускулы скрючились в судороге невыносимой агонии. Он упал на мраморные плиты, корчась от боли.

— КРОМ!

Принц Тхан схватился за рапиру, но движение магической Руки остановило его. Его глаза стали пустыми и мертвыми. Ледяной пот выступил на побледневшем лбу. Он испустил пронзительный крик и упал на колени, раздирая ногтями лоб, когда клыки ослепляющей боли вонзились в его мозг.

— А теперь ты, мой юный варвар!

Конан прыгнул. Он двигался как атакующая пантера, крепкое тело превратилось в стремительный вихрь. Он был на первой ступеньке возвышения раньше, чем Манхассем Хан успел шевельнуться. Его меч взметнулся вверх, закачался и выпал из ослабевших рук. Волна полярного холода лишила чувствительности тело. Холод исходил из туманного кристалла в когтях Руки. Конан, задыхаясь, глотнул воздух.

Горящие глаза Манхассем Хана впились в его глаза. Лицо-череп оскалилось в жутком подобии веселья.

— Воистину Сердце защищает — но лишь того, кто знает, как вызвать к жизни его мощь! — злорадно хихикнул сатрап, наблюдая, как Конан пытается вернуть силу могучим мускулам. Конан выпятил подбородок и дико, угрюмо боролся против волны холода и зловонной тьмы, которые источал вместе с тёмными лучами демонический кристалл, и которая понемногу затемняла его рассудок. Силы вытекали из его тела, как вино из порванного меха. Конан упал на колени, затем скатился к подножию возвышения. Он чувствовал, как его сознание сокращается до слабой одинокой точки света, затерянной в широком просторе ревущей тьмы. Последняя искра воли трепетала словно огонек свечи под напором шторма. Без надежды, но с яростной, неодолимой решимостью дикаря он продолжал бороться…

7. Сердце и рука

Закричала женщина. Манхассем Хан от неожиданности обернулся на звук. Его внимание отвлеклось от Конана — фокус исчез — и в этот краткий миг белая фигурка нагой девушки с тёмными сверкающими глазами и чёрным водопадом кудрей быстро скользнула из тени колонны к беспомощному киммерийцу.

Конан уставился на нее сквозь клубящуюся тьму. Хилдико?

Быстрая как мысль, она опустилась на колени рядом с ним. Белая рука нырнула в кошель и вынырнула, сжимая Сердце Таммуза. Девушка быстро вскочила на ноги и швырнула противо-талисман в Манхассем Хана.

Камень ударил его между глаз с громким стуком. Закрыв глаза, сатрап сполз в объятия застеленного мягкими покрывалами чёрного трона. Рука Нергала выпала из бесчувственных пальцев и со стуком упала на мраморную ступеньку.

Как только талисман выпал из руки сатрапа, чары, которые держали Аталиса и принца Тхана в чудовищной агонии, исчезли. Бледные, дрожащие, измученные, они были живы, их муки прекратились. И могучая сила Конан вернулась в его распростёртое тело. С проклятием он вскочил на ноги. Одной рукой он схватил Хилдико за плечо и отшвырнул её прочь, подальше от опасности, а другой поднял меч с пола. Конан был готов разить врага.

Но он замер, изумленно моргая. С каждой стороны от тела сатрапа лежало по талисману. И из обоих поднялись сверхъестественные формы.

Из Руки Нергала распространилась темная мерцающая паутина злого излучения — сверкание тьмы, подобное блеску полированного эбенового дерева. Зловоние Бездны было в его нечистом дыхании, и проникающий до костей холод межзвездных глубин был в его губительном прикосновении. Перед его медленным продвижением блекло оранжевое пламя факелов. Оно росло, пуская щупальца блестящей тьмы, которые корчились и извивались.

Но нимб золотого сияния вокруг Сердца Таммуза усилился и вырос, образуя облако сверкающего янтарного огня. Тепло тысячи медовых источников струилось из него, отрицая полярный холод, и столбы сочного золотого света ударили в чернильно-чёрную паутину Нергала. Две космических силы встретились в поединке. Конан неохотно отошел подальше от этой битвы богов и присоединился к своим дрожащим товарищам. Они стояли, в благоговейном трепете взирая на невероятную схватку. Дрожащая нагая фигурка Хилдико укрылась в его объятиях.

— Как ты сюда попала, девочка? — спросил он.

Она слабо улыбнулась, в глазах её все ещё был испуг.

— Я пришла в себя и направилась в комнату хозяина. Она была пуста. Но в кристалле ясновидения я увидела, как вы вошли в зал сатрапа, и как он проснулся. Я… я последовала за вами, и обнаружив, что вы в его власти, рискнула всем в попытке достать Сердце…

— Счастье для нас всех, что ты так поступила, — угрюмо выразил признательность Конан. Аталис схватил его за руку.

— СМОТРИ!

Золотой туман Таммуза превратился теперь в гигантскую фигуру, сверкающую невыносимо ярким светом, смутно напоминающую человеческую своими очертаниями, но огромную как каменные колоссы, вырезанные из скал Шема безвестными мастерами многие века назад.

Темное облако Нергала тоже распухло до невероятных размеров. Теперь это было огромное черное существо — уродливое, звероподобное, сгорбленное, похожее больше на гигантскую обезьяну, чем на человека. В туманном горбе, который служил ему головой, раскосые щели, полные злобного огня, сверкали как изумрудные звёзды.

Две Силы сошлись с громовым рёвом, потрясающим все вокруг, словно столкнувшиеся миры. Сами стены сотряслись от ярости их столкновения. Какое-то полузабытое чувство внутри четверых людей сказало им, что в бой вступили титанические космические силы. Воздух был наполнен резким запахом озона. Искры электрического огня длиной в руку вспыхивали в клубящейся ярости, когда золотой бог и тёмный демон сошлись в поединке.

Столбы невыносимо яркого света разорвали тёмную фигуру-тень. Сияющие лезвия рассекли её на полосы плавающей в воздухе тьмы. На мгновение тёмное облако окружило и затмило сверкающую золотом фигуру — но только на мгновение. Еще один рёв потрясающего землю грома, и чёрная фигура растворилась под напором ослепительного сияния. И исчезла. Мгновение образ, сотканный из света, возвышался над троном, вбирая в себя частицы тьмы, как могильный прах. Затем он тоже исчез.

В потрясённом громом зале Манхассем Хана воцарилась тишина. Оба талисмана исчезли с опаленного возвышения — либо распыленные на атомы яростью космических сил, что бушевали здесь, либо перенесённые куда-то далеко, где будут ждать следующего пробуждения существ, которых они символизировали или содержали в себе… Никто не мог бы сказать точно.