Техно-Рай - Алексей Юрьевич Булатов Страница 48

– Вы можете ощущать что-то вроде инородного тела в колене. Нервная ткань еще не в полной мере соединилась с восстановленными костями и суставом. Ощущение дискомфорта должно пройти в течение месяца.

Да, именно это я и чувствовал – дискомфорт и инородное тело. Это было не то чтобы неприятно, просто новые ощущения.

– Теперь пробуйте сесть. Осторожно, может закружиться голова. Все-таки вы провели лежа целую неделю.

Я сел, голова действительно немного закружилась, сердце забилось быстрее. Но состояние быстро стабилизировалось.

– Держитесь за мою руку и вставайте. Не стесняйтесь.

Если не считать небольшого дискомфорта в самих ногах и легкого головокружения, все было в порядке.

– Попробуйте сделать первый шаг. Плавно, не торопитесь.

И я сделал шаг, потом второй… Все получалось! Фантастика!

– Вот и отлично, моторика в норме, мышцы тоже. Сейчас я вам сделаю инъекцию аминокислот для ускорения восстановления мышечных тканей, и мы с вами пойдем на дорожку.

После этих слов из груди доктора выскочил тот самый страшный шприц и два раза «укусил» меня – в левую и правую ногу. Следующий час я провел на беговой дорожке в соседней палате. Медленную ходьбу сменял бег трусцой, дорожка меняла угол наклона, чтобы еще раз убедиться, что мои мышцы способны функционировать как прежде.

Браслеты на ногах купировали электрические сигналы от нервов. Благодаря этому я не чувствовал боль, несмотря на то, что еще неделю назад мои ноги представляли из себя кровавые макароны. Такая технология, как и электросон, была более безопасной, чем использование химических препаратов. «Такие бы браслеты да нам в Родное, – снова подумал я о своих соотечественниках. – Как же спортсменам было бы здорово! И, главное, никакого допинга! Они ведь и сигналы усталости тоже могут купировать!»

Когда я вернулся в палату, оказалось, что не учтен еще один момент в процессе строительства башни. Не хватало площадки для промежуточного складирования материалов. А еще – мощности местного бетонного завода, который был рассчитан исключительно на потребности текущих строек в Мезру. Поэтому пришлось выдать задание на проектирование и строительство приобъектного склада под металл и отправить запрос на увеличение мощности бетонного завода. Как только я закончил с этим, пришло уточнение – как будут использоваться излишки бетона после завершения строительства башни? «Никак», – ответил я честно. И протокол предложил мне выбрать мобильный бетонный завод, который может быть перемещен на место строительства в течение трех месяцев.

Такое затягивание сроков меня совсем не устраивало. Я посмотрел, что такое мобильный завод по производству бетона. Оказалось, что это довольно компактная конструкция, но перемещать ее можно только большим грузовиком по ночам. Пришлось писать задание на доставку завода подходящим по грузоподъемности квадракоптером. А для этого – внести изменения в протокол о разрешении грузоперевозки на подвеске этим видом транспорта. Вовнутрь завод, конечно, поместиться не мог. Кроме внесения в протокол необходимо было спроектировать и саму подвеску, а после – провести испытания.

Это было похоже на компьютерную игру, где я был главным архитектором. Игра ограничивалась только моей фантазией. Я мог построить что угодно и как угодно, и должен был находить ответы на массу вопросов. И, самое главное, я теперь точно знал, как я могу уничтожить «железяк» в Техно. Я по-прежнему не хотел этого делать, я все еще считал уничтожение подобных чудес инженерной мысли кощунством. Я верил, что есть другой путь…

До моей выписки из больницы оставалось одиннадцать часов, которые я решил уделить сну. После этого я мечтал позавтракать по-человечески и уехать отсюда, наконец. Больничная еда была ужасной даже в Техно. Мне, конечно, объяснили, что, в связи с тем, что мой организм находится в горизонтальном положении, мой рацион не может изобиловать разнообразием. Но от этого было не легче. Жиденькая кашка на воде не становилась вкуснее от того, что она полезна. Поэтому наутро я планировал впервые за неделю нормально позавтракать. Как минимум, яичницей с горкой прожаренного до хруста бекона, и огромной чашкой кофе! В таких мечтах я и отрубился, погрузившись в электросон.

Утром я готов был прыгать от радости и восхищения, но сдержался, помня о важности бережного отношения к своим собранным заново конечностям. Я мог уйти из больницы! Как все-таки немного нужно человеку, чтобы почувствовать себя абсолютно счастливым. Достаточно лишить его того, к чему он привык, а потом вернуть то, что отобрали. И вот перед вами самый счастливый человека на свете.

Я провел без движения всего неделю и теперь был счастлив, как никогда. Мне можно есть все, что я захочу! И мое ощущение счастья просто зашкаливает! Возможно, человеку стоит самому устраивать себе такие приключения. Остаться на неделю без электричества, а потом включить его. Восторга будет!!! Все начнут по-настоящему ценить эти лампочки и проводочки, вспоминая, сколько лет и сил было вложено в их создание.

Я съел все, что мне принесли, выпил кофе, попросил еще чашечку… Мне казалось, что я никогда не наемся. Но это случилось довольно быстро, к моему сожалению. Модуль врача провожала меня у двери. Я был, возможно, ее первым и последним пациентом. Наверное, если бы она могла испытывать эмоции, она бы плакала от радости и грусти. Но врачам, скорее всего, эмоции нужны меньше чем кому бы то ни было. Это для пациента важно, чтобы ему сопереживали. Для врача же мы просто работа. У них сотни или даже тысячи больных.

Я вспомнил, как моя соседка приехала из роддома и ругалась на плохое отношение в больнице. Акушерка зашла к ней всего два раза. Я тогда еще поставил себя на место этой акушерки. Подумать только – каждый день десятки рожениц! Конечно, для каждой женщины рождение ребенка – уникальное событие. А для врача? Он целыми днями принимает роды! Да может акушер по одному взгляду на пациентку понимает, как она родит. Знает, что все будет в порядке… А сил и сердечности на то, чтобы эмоционально включаться в каждые роды, не напасешься. Да и при той зарплате, которую он получает в нашей стране, откуда взяться сердечности?

Путь до Катилу предстоял неблизкий – двенадцать часов езды в аэротрубе. А сколько было ехать до острова – и вовсе неизвестно. В навигаторе остров Чахас был отмечен серым, как территория, крайне опасная для человека. Поэтому попасть туда на роботизированном транспорте было невозможно. А как? Я планировал сориентироваться на месте.

Запланировав пару остановок в пути на перекус и другие потребности путешественника, я передал управление Теху