Багдадский Вор - Ахмед Абдулла Страница 49

Золотой песок и каучук, бивни, шкуры, корни орселевого ягеля и снова, после получения тысячи процентов прибыли от инвестиций, за пределами законов побережья белых людей, четки, ножи и безделушки.

Торговля.

Торговля, которая заставит независимых торговцев позеленеть от злости, а Чартерную компанию приползти к ним в Брюссель на переговоры, после того как Ди-Ди все организует в Варанге, назначив Хендрика Ван Плаатена, могучего бура, их главным агентом; принимая во внимание духовную и финансовую торговую марку, его можно будет называть их полубожественным наместником.

Глава VI. Верный судьбе

Когда Донаки слег с лихорадкой, его партнеру пришлось поехать в Европу на незабываемую встречу с бароном Адриеном де Рубе.

Чартерная компания просит мира! Чартерная компания просит договора! Чартерная компания умоляет разделить драгоценный лакомый кусочек Варанги.

Вначале, конечно, барон был слегка саркастичен, даже, если так можно сказать, вел себя довольно покровительственно. Он попытался снизить цену и принизить качество изделий. Но затем, увидев злобный, издевательский взгляд араба и горсть необработанных алмазов – алмазов Варанги, которые последний достал из кармана с особой осторожностью, – барон изменил свое отношение на дружеское и конфиденциальное. Позже он стал обхаживать араба, а затем и вовсе умолять.

И, как всегда, Махмуд Али Дауд давал твердый ответ: конечно, Ди-Ди будет продавать, возьмет в оборот активы и использует свою прекрасную репутацию, в том числе не забудет про амулет, хранящийся в Варанге, но с условием пятидесяти одного процента общих акций Чартерной компании. Тотальный контроль, иными словами. Могущество.

– Нет-нет! – восклицал барон, при этом взмахивая дрожащими руками. – Сорок процентов!

– Пятьдесят один!

– Сорок два!

– Пятьдесят один!

– Сорок три!

– Пятьдесят один!

До сорока девяти барон повышал свою цену, но сталкивался все с той же каменной, непреклонной стеной, которая все время повторяла:

– Пятьдесят один!

Барон в конце, забыв о своем обычном, хорошем воспитании, начал угрожать Ди-Ди. Окрыленный успехом, Махмуд Али Дауд возвратился на западное побережье, где его настигли неприятные новости. Новости о том, что Ди-Ди пришлось бороться за свое существование. Это пытались сохранить в тайне от всех, кроме самых сокровенных агентов: Гонсалеса, Кинселла, Дюплесси и Шарифа Ансара, ранее слуги араба, метиса-занзибари, который недавно был повышен до позиции субагента из-за своей верности и хорошего знания местности.

Не было никаких оснований полагать, что тайну раскрыли. В противном случае произошли бы изменения, касающиеся отношений двух партнеров с независимыми, когда те случайно могли встретиться на улице, в Гранд-отеле за чашечкой кофе или за игрой в домино. Также начались бы дезертирства в рядах чернокожих. А уважение, так же как и кредиты в Лондоне, Манчестере и Ливерпуле, были бы потеряны.

Нет, подумал араб. Их секрет хорошо охраняем и теперь здесь, сейчас, спустя несколько месяцев, барон Адриен де Рубе уже не тот, каким он являлся тогда в Брюсселе, со своим беспокойным, умоляющим акцентом. Теперь он стал высокомерным и надменным. В своей речи он употреблял насмешливые, невнятные аллюзии.

– Мертвые уносят все с собой в могилу, – сказал он, – и мертвые не могут торговать. – Он добавил, что в Брюсселе курьеры шептались о том, что происходит в стране.

Конечно, последнее было несомненной ложью. Отношение независимых торговцев оставалось все таким же обходительным, а двумя днями ранее Лондонский объединенный банк подтвердил их займ на тридцать тысяч фунтов стерлингов. Но не стоит отрицать одного. Барон узнал, что постигло Ди-Ди в Варанге. Не было никакого сомнения, он приехал на яхте Чартерной компании в самый жаркий сезон в году вовсе не ради «приятного времяпрепровождения».

Что это предвещает?

Что несет этот ветер?

– Аллах Всемогущий, помоги! – набожно бормотал араб.

Спустя несколько минут он встретился со своим партнером в личном кабинете.

Донаки сидел с сигарой в зубах за столом, который был завален корреспонденцией и принадлежностями для верховой езды. Он посмотрел на араба, когда тот вошел в комнату, и интуитивно почувствовал, что у его партнера неприятные новости.

Они прекрасно знали друг друга. Их партнерство за долгие, жаркие, смердящие, желтые африканские годы переросло во что-то гораздо более прекрасное и крепкое, чем просто бизнес ради прибыли. Между этими людьми с разных концов Земли возникла настоящая привязанность; и хотя, оставшись наедине в глиняном домике, окна которого выходили на поросший тростником берег реки, они много и часто спорили – не о принятых решениях, а о разных взглядах на способы принятия этих самых решений, – порой они читали мысли друг друга, словно в открытой книге.

Джеймс Донаки криво улыбнулся и заявил о готовности поспорить на самое дорогое, что его новости окажутся столь же плохими, как и те, которые принес его друг; он указал на голубую полоску каблограммы.

– Пришла вскоре после твоего ухода, – сказал он. – Я все расшифровал.

Его партнер начал читать.

В послании говорилось любезным, приторным и весьма значительным тоном (по четыре и шесть пенсов за слово), что Лондонский объединенный банк весьма сожалеет и так далее, но в случае трехмесячной задержки выплат по доверительному займу на сумму в тридцать тысяч фунтов стерлингов, хотя они понимают, что решение было принято три дня назад, хотя они осознают неделовой подход и так далее, они будут весьма признательны, если и так далее. Если компания Ди-Ди уже воспользовалась ссудой, данную сумму следует перечислить на текущий счет – и еще больше притворных и дорогостоящих и так далее.

– Крысы бегут с тонущего корабля, – заметил шотландец.

– Да, – согласился араб. – А акулы поджидают в глубине темных бурлящих вод крушение корабля, дабы поживиться плотью. Особенно одна из них! Тупоносая! Злобная! Самая опасная! Бельгийская акула! – И он поведал другу о встрече с бароном Адриеном де Рубе.

– Иными словами, – сказал Донаки, – господа из Чартерной компании прослышали о событиях в Варанге. – И он указал в окно на восток, где сначала постепенно, затем резко взмывали холмы, причудливо извиваясь и уносясь ввысь в тяжелое серо-голубое небо. – И они стоят за всем этим, – указал он на каблограмму.

– Может, и не совсем за этим, – ответил араб.

– Нет?

– Нет, – Махмуд Али Дауд понизил голос, – они впереди этого!

– И что это, выражаясь менее метафоричным языком, должно означать?

– Всего лишь очередную мою идею! Лишь смутное подозрение, предчувствие, инстинкт, что Чартерная компания не обязательно услышала о событиях, случившихся с нами в глубине материка.

– Что ты имеешь в виду?

– Я думаю, что именно компания способствовала – ах! – череде несчастных случаев – называй их как угодно, – которые, в