Лайон Де Камп - Люди Туманных гор Страница 5

Вскоре все был окончено. Конан огляделся; на полу просторного круглого зала валялись трупы, Шания по-прежнему неподвижно лежала на жертвенном камне, и над ней вился туман. Вдруг киммериец заметил, что один из его противников еще жив — бледнолицый с угрозой тянул к нему руку и хрипел в предсмертной агонии:

— Дикарь… Презренный варвар… Ты уничтожил наш древний народ, но и тебе не избежать мучительной смерти… Сначала ты узришь нашего защитника… узришь его, и это будут последние мгновения твоей жалкой жизни! О, Безымянный! О, великий, дай мне сил совершить это!

Конан в изумлении раскрыл глаза: умирающий невероятным усилием сдвинул с места свое израненное тело и подполз к одной из перекрытых каменными створками двери. Вцепившись в нее, он всем своим весом навалился на створку, потянул, и каменная плита сдвинулась с пронзительным скрипом.

Глазам киммерийца предстало поистине страшное зрелище: перед ним в густых клубах тумана дергалось и шевелилось жуткое чудище, напоминавшее огромного паука. Туловище с раздутым брюхом, белесым и округлым, как бы готовым брызнуть гноем, поддерживали десяток длинных мохнатый коленчатых лап; над ними грозно подрагивали выставленные вперед челюсти, а маленькие красноватые глазки светились лютой злобой. Быть может, такие твари обитали на земле в то время, когда не ней не было людей, промелькнуло в голове у киммерийца. Сможет ли он противостоять подобному чудищу? Сейчас Конан не задумывался об этом; в первую очередь он хотел спасти девушку. Метнувшись к алтарю, он подхватил безжизненное тело Шании и перекинул ее через плечо; затем, не дожидаясь атаки жуткого монстра, бросился к винтовой лестнице, стремительно скатился по ней вниз, распахнул двери и помчался по узкой тропе. Когда он обернулся, то увидел, что чудовищный паук, резво перебирая своими многочисленными ногами, почти настигает его.

Ему удалось увернуться от первого броска чудовища, и тогда Конан резким и мощным ударом сабли попытался перерубить одну из ног твари. Сталь скользнула по твердой хитиновой броне, лишь разъярив чудовище, и гигантский паук снова бросился в атаку. После нескольких попыток Конан убедился, что его сабля не может пробить панцирь этой многоногой твари. В отчаянии киммериец огляделся, и его взгляд упал на погребальную пирамиду, сложенную из угловатых обломков скал. Камень — тоже оружие, подумал он; затем с усилием поднял над головой огромную глыбу и швырнул ее в чудовище, уже тянувшее к нему мохнатые лапы.

Спас ли киммерийца точный и сильный удар, или помогли древние таинственные заклятия, охранявшие могилы туранских вождей, но жуткая тварь внезапно испустила протяжный предсмертный вопль и рухнула наземь, судорожно дергая длинными лапами.

Не дожидаясь, пока монстр снова поднимется, Конан запустил в него еще одну глыбу, выломав ее из основания пирамиды; потом еще и еще…

Он метал камни не переставая, и когда древняя усыпальница лишилась части своей опоры, каменный холм зашатался и с грохотом рухнул на бьющегося в конвульсиях монстра.

Затем лавина камней скользнула в бездонную пропасть, утащив с собой чудовищного паука.

Устало вытирая капли пота, градом катившего со лба, Конан взглянул на девушку и увидел, что Шания пришла в чувство и отрешенно смотрит на него.

— Где я? И где этот старик со смертельно бледным лицом? Он хотел… хотел отдать меня… — Девушку передернуло от отвращения.

Конан успокаивающе похлопал ее по плечу.

— Можешь не бояться, красавица, я выкурил из логова всех этих бледных гадюк. А того зверя, что так тебя напугал, я отправил в пропасть — вернее, он сам отправился туда. Вообще-то тебе повезло, моя красотка! Задержись я еще немного…

В глазах дочери вождя козгаров вновь появился непримиримый блеск.

— Ты слишком много вообразил о себе, дикарь! Я и сама справилась бы с мерзавцами… да, справилась бы, если б удалось выиграть немного времени. А там бы и отец подоспел со своими воинами!

Киммериец только усмехнулся в ответ.

— Отец, говоришь? С воинами? Да если бы они и нашли путь к башне сквозь эту проклятую мглу и не попались в ловушки голозадых обезьян, то, думаю, у паука вышел бы неплохой ужин из твоих козгарских воинов! Мне ведь повезло, что я нашел оружие, способное одолеть эту тварь, а копья, стрелы и мечи против нее бессильны! — Он покачал головой и протянул девушке мускулистую руку. — Ну, ладно, вставай! Слишком мы тут заболтались, а мне надо торопится, я давно уже должен быть в Самарре. И пока мы пробираемся через земли козгаров, мне по-прежнему не помешает заложница. Так что идем, красотка!

Шания внимательно посмотрела на великана-киммерийца, стройный силуэт которого вырисовывался на темном пологе звездного неба.

— Тебе больше не нужна заложница, северянин; я сама проведу тебя по нашим землям. В конце концов ты в самом деле спас мне жизнь, так что моя помощь будет за это не слишком большой наградой.

Внезапно тон ее изменился, в голосе появились грудные бархатистые нотки, ласковые и нежные, как пух одуванчика. Брови Конана удивленно приподнялись.

Глядя на него, девушка сказала:

— Мы пойдем с тобой на запад, к закату солнца, а по дороге ты мне расскажешь о своей далекой северной стране. Я думаю, это будет очень увлекательная история… И мы можем не торопиться в Самарру!

Опираясь на руку киммерийца, она легко поднялась на ноги. Солнце, садившееся за горы, озаряло алыми лучами ее прекрасное обнаженное тело и яркими искорками отсвечивало в глазах.

Конан не мог отказать себе в удовольствии вдоволь налюбоваться этим чудесным зрелищем. Он кивнул:

— Ты права, красавица, мы можем не торопиться в Самарру. Клянусь чреслами Крома, хорошая мысль! В конце концов, что сделает мне тысячник за опоздание? А наше путешествие и впрямь обещает стать приятным!