Боги, пиво и дурак (СИ) - Горина Юлия Николаевна Страница 5

Ну и ладно. Пошли все в жопу!

Я — справлюсь!

Потому что всегда и со всем справлялся. И помощи ни от кого не ждал и не просил.

Подумаешь, магия…

Я осмотрелся, соображая, где находится восток и куда мне бежать.

И только теперь я заметил, что, оказывается, не я один остался не у дел.

Коротко стриженый парень, на которого я обратил внимание еще на берегу, тоже никуда не уехал. Он сидел на земле, глядя на то, как закатное солнце превращает море в кровь. На белом песчаном берегу черными точками виднелись наши кресла — странные и нелепые, но при этом абсолютно реальные.

Я поспешил к своему земляку.

— А я уж решил, что совсем один остался, — сказал я парню, приблизившись. — Меня Даниил зовут.

Тот нехотя взглянул на меня.

— Кир, — коротко представился он.

— Тебя-то почему не взяли? От тебя же тут все серым дымом завалило, я помню!

Кир усмехнулся.

— Ну да. И за это мне выдали плащ, — сказал он, кивнув на валявшуюся неподалеку шмотку.

Плащ был темно-серый, расписанный каким-то белыми символами.

Я хотел расспросить своего нового знакомца, что же за тип магии у него открылся, и почему ни один из кланов не позвал его с собой. Но солнце так стремительно клонилось к горизонту, что на разговоры времени уже не осталось.

— Слышь, мне тут сказали, что бежать отсюда надо, — сказал я Киру. — К переходным вратам.

Тот пожал плечами.

— Так беги.

— А ты?.. — удивился я. — Ты не понял, здесь скоро какой-то их «зверь» будет. Бежать нужно!..

— Странный ты человек, — сказал парень, уставившись на меня своими полупрозрачными зелеными глазами. — Если бы мне было нужно бежать, я бы побежал. Но мне нужно остаться здесь, и я терпеливо жду, когда, наконец, ты куда-нибудь свалишь и оставишь меня в покое.

Я фыркнул.

— Ну и пошел ты!..

— Будь так добр, сам пойди, — невозмутимо возразил Кир. — А мне, как я уже сказал, нужно остаться.

Я раздраженно сплюнул в сторону, развернулся в противоположную солнцу сторону и побежал.

Справа и слева от меня тянулась рыжая выжженная степь, бешено трещали кузнечики — они здесь были огромные, как саранча, и больно кусались.

Потом я наткнулся на мохнатого паука размером с мой кулак. Зверь, похоже, вышел на охоту, и стоило только ему меня заметить, как он бесстрашно ринулся мне прямо под ноги, хищно приподнимая верхнюю часть туловища.

Я отскочил от него в сторону и попытался раздавить ботинком, но эта тварь вдруг вцепилась мне в брючину и молниеносно вскарабкалась по бедру…

Да чтоб ты сдохла!!! Тоже мне, муху нашла!

Я рванул паука с себя прямо рукой, чувствуя, какие сильные и жесткие у него лапы. А потом швырнул вниз и с хрустом вдавил ногой в землю.

Стоило мне поднять ботинок, как на смятый лапчатый труп со всех сторон набросились кузнечики. У меня на глазах они растаскивали паука по частям в разные стороны…

Я попятился.

— Нихрена себе тут Австралия…

Не оборачиваясь, я побежал дальше.

Сумерки надвигались стремительно. Равнина перестала быть ровной. Я бежал в гору, хватая воздух ртом. Становилось все темнее, а никаких врат поблизости так и не появилось.

Но бежать еще быстрее я не мог. Подъем забирал все круче, и мои легкие уже горели от такого кросса, а колени подкашивались.

Похеру.

Я перешел на шаг, стараясь восстановить дыхание. Адски хотелось пить. А еще — выпить.

Но ни того, ни другого у меня при себе не было. Зато имелась пачка сигарет и зажигалка.

Остановившись, я достал сигарету и прикурил, рискуя выплюнуть легкие.

А вокруг начиналась ночь.

Идти куда-то дальше на ощупь не имело смысла. Или, по крайней мере, я его не видел.

Теперь уже что будет, то будет.

Я сел на землю, устало разложив ноги поудобней. Давно я так не бегал. Завтра ходить буду, как на ходулях, кряхтя и матерясь.

Если, конечно, останусь достаточно живым для этого.

На черном небе начали зажигаться звезды. Яркие, здоровые, как блюдца. Я, наверное, так устал бояться и нервничать, что эти чувства у меня временно пришли в негодность, и кроме эмоционального отупения и физической усталости я не испытывал абсолютно ничего.

Прикурив вторую сигарету, я слушал, как ночь вокруг меня начинает оживать. Что-то живое и наверняка членистоногое защелкало в траве, откуда-то издалека ветер принес уханье ночной птицы.

А потом колючий беспричинный озноб обжег мне спину.

Я понял, что больше здесь не один. А у меня ни копья, ни палки, ни говна, ни ложки. Только выстегивающиеся из своих естественных гнезд ноги, пара рук и квадратная голова.

Ну и хрен с ним.

Что бы там ни было, я встречу его с каменным спокойствием, как подобает мужику. Затянувшись напоследок поглубже, я щелчком сбил заискрившийся пепел в темноту и обернулся.

Твою ж мать!..

В паре десятков шагов, чуть покачиваясь из стороны в сторону, на меня ярко-зелеными глазами смотрела гигантская кобра толщиной с фонарный столб. Ее чешуя светилась золотисто-оранжевым, на морде и по бокам тянулись неоново-зеленые разводы какого-то орнамента. В разинутой пасти блестели белоснежные зубы.

А рядом с ней поднимала голову еще одна змея, и еще…

Я непроизвольно шарахнулся в сторону, и сигарета вывалилась из раскрытого рта мне на штаны, мгновенно прожигая дыру. С матерным воплем я вскочил на ноги, сбрасывая с себя окурок.

Вот тебе и встретил, как подобает…

И тут с другой стороны донеслось противное похрустывание. Обернувшись, я застыл на месте, как вкопанный.

Потому что в метре от меня стояло нечто.

И у этого «нечта» были длинные спутанные женские волосы, зеленовато-синюшная кожа, красные глаза, тонкие руки с длинными когтями, грудь первого размера и паучьи лапы в размахе занимавшие площадь хорошего внедорожника. И все это испускало призрачно-зеленоватое свечение, как призрак в фильме ужасов.

— Какой милый сладкий мальчик! — тоненьким голоском сказала тварь, резко склонив голову в сторону и немигающим взглядом глядя мне в лицо. — Детку мою убил, слуг моих испугался… Бедненький мальчик. Тебя оставили мне на ужин? Дай-ка разглядеть тебя поближе…

И тут я понял, что сдохнуть по-мужски — это не каменную морду сохранить. А суметь не обосраться.

Глава 3. Паучья правда

Я смотрел на паучиху, смутно понимая, что даже без косы в руках она — сущая смерть.

Тварь потянулась ко мне всей своей человеческой половиной, и ее зеленоватое лицо оказалось прямо напротив моего.

Я инстинктивно отпрянул, и услышал предупреждающее шипение за спиной.

Ах да, змеи.

Я был настолько впечатлен неземной красотой паукодевы, что напрочь забыл о них.

Чудовище тоненько рассмеялось. Шевельнув паучьими лапками, двинулось чуть ближе и вновь потянулась к моему лицу.

Я зажмурился, стараясь дышать не так громко. Холодок ее дыхания коснулся моей щеки и спустился по шее вниз, к ключицам…

— Вот незадача, — услышал я разочарованный вздох. — Мальчик-то пустой. Ну и что мне с тобой теперь делать?

Я нервно сглотнул и приоткрыл один глаз.

— А что собиралась?.. — не своим голосом спросил я.

Паучиха отбросила рукой свою спутанную гриву на спину и, уперев руки в боки, озадаченно смотрела на меня, выпятив нижнюю губу. Она все так же призрачно светилась, но глаза теперь смотрели как человеческие.

— Обернуть в кокон, подождать, пока приготовишься и выпить твою наполненную магией кровь. А ты оказался как пиво без хмеля. Ну и проку от тебя?.. — с грустью проговорила она.

И тут я понял, что это мой шанс.

Раз она не горит желанием употреблять безалкогольное, есть вероятность того, что я смогу остаться живым. Нужно только побороть тошноту, выпрямить подкашивающиеся ноги и представить себе, что говорю с обычной женщиной. Ну, немножко страшненькой. Или, выражаясь толерантно, женщиной с физическими и психическими особенностями.