Адмирал Империи 26 (СИ) - Коровников Дмитрий Страница 5

— Государь в вашем ближнем кругу есть люди, способные гораздо лучше и быстрей выполнить столь важную миссию, — Александр Михайлович Красовский при упоминании моего имени аж подскочил на месте, уязвленный тем, что его снова обошли. — Жизнь Таисии Константиновны важна не только Василькову, она значима для всех нас…

— Спасибо, Александр Михайлович, я это понимаю, — кивнул государь-император, — но успокойтесь, с капитаном-командором Романовой все в порядке, и как мне сообщили, Василькову удалось забрать ее с Херсонеса…

— Слава Богу! — воскликнул Красовский.

— Но, вот с отступлением из сектора у них возникли проблемы, — между тем продолжал император, на лице которого была видна крайняя озабоченность и тревога за свою дочь. — Дело в том, что крейсер «Одинокий» и линкор «Афина», которые мы послали на выручку, слишком задержались на орбите планеты… Почему-то, вместо того, чтобы эвакуировать княжну, которая к этому моменту уже находилась на борту одного из них, данные корабли решили ввязаться в ближний бой с американцами, решив поиграть в героев и прикрыть собой одну из наших отступающих колонн…

— Неужели наши корабли уничтожены или захвачены⁈ — Александр Михайлович уже вовсю вошел в роль чуть ли не ближайшего к царской фамилии родственника, так он распереживался. Тут надо отдать должное, что Красовский действий беспокоился о судьбе Таси, хотя делал это из своих корыстных и личных интересов. — Что стало с Таисией Константиновной⁈

— Я же говорю, с ней все в порядке, — вздохнул император, — по крайней мере, пока… В общем, «Одинокому» и «Афине» удалось-таки отбиться от вражеских кораблей и выйти на оперативных простор. Однако данные корабли сильно отстали от нас и затерялись где-то на полпути… На радарах дальнего обнаружения мы их сейчас не наблюдаем… По последнему сообщению от капитана «Афины» известно, что за ними гонятся восемь крейсеров и линкоров «янки»…

К чему я это все говорю. Признаюсь, да вы это и так прекрасно видите, я сильно беспокоюсь за свою дочь… И боюсь, что несмотря на отличные боевые характеристики, и «Одинокого», и тем более гвардейского линкора «Афина», Василькову не удастся оторваться от погони, слишком уж по данным, которые мне передал кавторанг Жила, корабли преследователей превосходят наши числом и мощью батарей…

Поэтому, нам нужно как можно скорей сформировать отдельную группу численностью хотя бы в полубригаду, отправив ее назад на выручку княжне и Василькову. Это должны быть, конечно же, скоростные корабли, чтобы по широкой дуге, сначала снять у себя с хвоста возможных преследователей из тех, кого мы сейчас видим на радарах, а затем, способные быстро подойти в координаты, где по нашим предположениям в данный момент находятся «Одинокий» и «Афина»…

Итак, кто из вас, готов за это взяться? — император испытывающе посмотрел на экран, прекрасно понимая, что сложившаяся конфигурация построения нашей разношерстной отступающей и ведущей непрерывные арьергардные бои эскадры мало кому из дивизионных адмиралов позволяет это сделать. Но по другому Константин Александрович тоже не мог, оставить дочь на растерзание Коннору Дэвису для него было абсолютно неприемлемым. Императора первый-то раз чуть удар не хватил, когда ему сообщили, что Таисия отказалась садиться в эсминец, прибывший за ней на Херсонес еще в первую фазу сражения за планету, когда Коннор Дэвис только появился у ее орбиты. Теперь же не использовать вторую попытку вытащить княжну из западни, для императора было абсолютно неприемлемо, и он готов был сделать все возможное и невозможное для того, чтобы его любимая дочь снова оказалась рядом…

— Что ж, господа, я жду вашего ответа, — Константин Александрович вглядывался в лица своих адмиралов, но к своему изумлению и ужасу не находил в них поддержки. Все они отводили или опускали глаза, переглядывались друг с другом и молчали. И не удивительно, ведь сейчас ни у одного из них просто не имелось ни единой возможности развернуть корабли своих дивизий и пробиться к двум неведомо где затерявшимся в космическом пространстве кораблям. Тут бы самому ноги унести, когда тебе в спину дышат плазмой орудий десятки вражеских кораблей, а не какие-то там «Одинокий» и «Афиной» выручать. Нет, конечно, попытаться было можно, но риски казались настолько высокими, что ты скорее потеряешь всю свою дивизию до единого вымпела, чем выполнишь просьбу императора!

— Почему вы молчите? — замер Константин Александрович, сначала растерянно, а затем, и с нескрываемым гневом обводя взглядом своих флотоводцев.

Каждый из них избегал встречаться глазами с императором, будто это могло спасти от немилости. В воздухе повисло напряженное молчание, прерываемое лишь монотонной работой дежурных офицеров на мостиках.

— Итак, господа, я повторяю, — процедил император, чеканя каждое слово, словно удары хлыста. — Кому хватит духу вывести свои корабли на спасение моей дочери?

Первым не выдержал командующий Дессе, который как старший по должности должен был первым взять на себя удар.

— Ваше величество, при всем моем уважении, затея со спасательной экспедицией сейчас просто немыслима, — сказал он. — Американцы наступают нам на пятки. Если мы попытаемся это сделать, послав корабли на выручку «Одинокому» и «Афине», то рискуем потерять всю спасательную группу кораблей. Мы обязаны любой ценой сберечь то, что еще осталось от флота!

— То есть вы предлагаете попросту бросить мою дочь, плюс два лучших дредноута⁈ — рявкнул Константин, сдержав рвущиеся с языка ругательства. — Может и мне развернуть «Москву» и сразу сдаться на милость «янки», а Павел Петрович⁈

— Нет, Ваше величество, ни в коем случае, — твердо возразил Дессе, хотя и его голос чуть дрогнул. — К судьбе княжны и экипажам кораблей без сомнения мы все не равнодушны. Но сейчас любая помощь им может обернуться непоправимой катастрофой для всех нас! «Одинокий» и тем более «Афина» отличные дредноуты — самые лучшие на флоте, захватить их или уничтожить это надо еще постараться… Ну, а главное, там Васильков… и он точно справиться с любой, даже самой сложной ситуацией… Посылать же в ловушку целую дивизию, рассчитывая удивить американцев количеством вымпелов — это плохая идея, только еще больше увеличим наши и без того существенные потери…

Константин стиснул подлокотники кресла так, что побелели костяшки пальцев. Неужели его девочке суждено стать невинной жертвой, принесенной на алтарь войны⁈ На миг в голове императора возникла безумная мысль — а может, самому возглавить спасательный рейд. Но разум уже подсказывал, что этот опрометчивый порыв действительно станет концом и его и всех его планов…

Адмиралы же, еще недавно горячо поддерживавшие любую идею государя, вдруг дружно потупили свои взоры, как нашкодившие дети. Константин Александрович с раздражением посмотрел на экран. Ну, и где ваша отвага. Хромцова, Козицын, Гуль, Трубецкой? Государь-император поочередно обводил взглядом членов совета в попытке увидеть в глазах хоть одного из них желание помочь. Нет, ничего такого даже близко не было. Даже брат, великий князь Михаил, сделал вид, что крайне заинтересовался показаниями приборов на пульте, хотя речь шла о его родной племяннице…

Ну и, в этот миг отчаяния неожиданно раздался спокойный голос… Кого бы вы думали? Конечно же, вице-адмирала Красовского:

— Ваше величество, прошу соизволения! Моя 10-ая «линейная» дивизия готова немедленно выдвинуться на помощь «Одинокому» и «Афине». Мы вступим в бой с любыми силами противника, который встанет у нас на маршруте, и любой ценой вызволим княжну из западни!

Пораженный Константин несколько мгновений просто смотрел на вице-адмирала, не веря своим ушам. Неужели хоть кто-то из его флотоводцев готов рискнуть всем ради его дочери⁈ Не зря он выделил Красовского и дал ему чин…

— Александр Михайлович, вы понимаете, на что идете и что это возможно билет в один конец? — осторожно переспросил император. — Вы готовы поставить на карту свою дивизию… и даже жизнь?

— Да, ваше величество! — горячо подтвердил Красовский. — Когда другие отворачиваются, только верные слуги императора способны свершить невозможное! Лишь дайте приказ и я ринусь спасать Таисию Константиновну хоть из пасти Люцифера!