Вдалеке горят огни - Илья Самсонов Страница 5

– Канзан, ты сказал, что Назан ранен. То есть он вернулся домой? – Слим обращается к Канзану.

– Он дома, – Канзан решает, что врать сейчас не стоит.

– И как он?

– Когда я уходил, был плох. Мне кажется, что он, ну… при смерти.

– Ему же лучше, если это так. В этот раз он зашел слишком далеко, чтобы заметать все под ковер.

– Итак, ребятки, – Слин хлопает в ладоши. – Вот вы теперь все знаете. И что же вы хотите сказать мне теперь?

Ларак бросает растерянный взгляд на Канзана. Да, он и предположить не мог, что речь идет о чем-то настолько серьезном. Канзана грызет стыд, но все же он собирается с мыслями.

– Что с Наарком?

– Пока он живой. В застенках сидит. Где именно – не знаю. Возможно, в Старом граде.

– И что с ним будет?

– Не мне решать. Думаю, что казнят. Возможно, плетьми накажут.

Главное Канзан улавливает. Наарк может выжить.

– Вы ведь давно живете… ну, там. Как думаете, казнят его?

– Кан… Я не думаю, что он сможет пережить наказание плетьми, но, хм, да. Скорее всего, его казнят.

– И… и что-то можно сделать?

– Ты хочешь, чтобы я замолвил слово за твоего брата-отморозка? Из ума выжил?

– Матушка… – но Слин резко перебивает его:

– Не приплетай сюда Ору. Я знаю, что она это легко переживет.

Канзан сжимает губы. Слин вздыхает.

– Хорошо… Я знаю нужных людей, но просить никого не стану. И просто так никто ничего не сделает. Разве что за сотню кинов.

– Сотню? – удивленно спрашивает Ларак.

– Судьбы вершат важные люди. И запросы у них другие. Но, честно говоря, будет проще, если Наарка казнят. Уж простите старика за прямоту.

Канзан кивает. Он не может спорить. И не только из-за того, что перед ним старейшина. То, что совершили его братья, явно находится за какой-то гранью.

Ларак и Канзан выходят на улицу. Канзан чувствует какое-то полное бессилие. Будто усталость от вчерашнего наваливается с новой силой, а голова становится тяжелой-тяжелой.

– Канзан…

Он даже вздрагивает. Ларак чертовски серьезен. Ощущение такое, будто сейчас на его месте не тот добродушный парень, а кто-то совершенно другой.

– …ты все это знал?

– Нет.

– Я не дурак, Кан. Если будешь принимать любую доброту за слабость, то закончишь так же, как и твои братья.

Ларак идет дальше. Канзан не следует за ним. Он трет глаза. Полное дерьмо. Его разъедает стыд. Грудь сжимают когти тревоги. Брата могут спасти только деньги, но сумма, которую назвал Слин, чертовски велика. Канзан вообще никогда не видел, чтобы кинов было так много в одном месте. Это кажется чем-то фантастическим. Будто так много золота не может находиться в одних руках.

Канзан идет домой. На ступеньках сидит Хакар. Курит самокрутку. Взгляд у него стеклянный. Канзан все понимает, но будто не готов это принимать. Канзан забегает в дом. Назан лежит без движения, кажется, его грудь тоже совершенно неподвижна. Ора сидит рядом, но она выглядит вполне спокойно и зашивает его рану.

– Он…

– Мертв, – звучит стальной голос Оры.

Она поворачивается к Канзану. Ее лицо ничего не выражает. Канзан силится прочитать хоть что-то в ее глазах, но осознает, что он сам пытается приписать ей то, чего нет. Ему хочется увидеть горечь. Ведь не может мать не оплакивать сына, но… Ничего. Абсолютно ничего.

– Зачем тогда зашиваешь? – рассеянно спрашивает Канзан.

– Раз уж начала, – Ора пожимает плечами.

Канзан смотрит на нее уже без удивления. Закончив, Ора поднимается и, потягиваясь, идет на улицу.

– Наарк в беде. Нужна сотня кинов, чтобы его вытащить, – говорит Канзан, но она будто не слушает его.

Канзану пора бы перестать удивляться. Но у него не получается, ведь в памяти всплывает образ матери, запомнившийся ему в самом детстве. Иногда ему кажется, что разум обманывает его, подменяя в его воспоминаниях эту жестокую и мертвую в душе женщину каким-то нежным и светлым образом.

Канзан стоит, глядя на тело брата. Он не выглядит умиротворенным. Лицо будто сморщенное. Должно быть, ему было больно. Возможно, сознание до последнего цеплялось за это тело. Это похоже на Назана, он всегда был упрямым ублюдком. Ему никогда не нравился Назан, но в голову лезут разные воспоминания, от которых к горлу подступает комок. Глаза щиплет, но никаких слез. Назан был ублюдком. И странно его оплакивать, но Канзану все равно нехорошо. Пусть он и не может толком осознать, что это вообще за чувство такое. Он слышит шаги и оборачивается. Хакар здесь.

– Жалко его.

Канзан только кивает в ответ. Хакар хлопает его по плечу. От этой поддержки становится еще противнее. Хакар – тоже ублюдок.

– Куда бегал? – спрашивает Хакар.

– К Слину.

– Это зачем?

– Про Наарка спрашивал. Он живой. Ему можно помочь, но нужна сотня кинов.

– Неплохо так! – Хакар присвистывает.

Канзан кивает. Он сам не понимает, что делать. Ляока не могут заработать много на честной работе. Но вот про тех, кто занимается «черными делами», рассказывают всякое. Его братья были такими. И Хакар сам такой.

– У тебя не будет денег?

– У меня-то? Надо в тайнике глянуть. Может, найду пару монеток.

Канзан чувствует, как его охватывает бессильная ярость, остуженная страхом. Он хорошо представляет, как бьет Хакара по лицу, как орет ему прямо в морду. Как заставляет его отдать деньги… Хакар делает такой вид, будто собирается сделать щедрый жест. Его ухмылка самодовольная, он считает Канзана идиотом, не иначе. Канзан уверен, что у этого отморозка есть что-то в закромах, но возразить ему прямо… Хакару ведь ничего не стоит всадить нож Канзану под ребро прямо здесь. Прямо у тела Назана, его друга. Бывают ли у таких ублюдков вообще настоящие друзья?

– Спасибо.

Хакар еще раз хлопает Канзана по плечу и уходит, оставляя его наедине с покойником.

– С ума сойти, Хора! – восклицает Нага.

Ей и самой сложно поверить. Говорят, что каких-то сто лет назад ящеры в Каменном граде были диковинкой. О том, чтобы кто-то доверил им блюсти порядок, и речи быть не могло. Лет пять назад, и Хора это знает сама, говорили, что ящер в страже Каменного града – это что-то немыслимое и безумное. А что теперь?

Она стоит прямо перед зеркалом в новенькой легкой белой форме с нашивкой в виде трех желтых бутонов с клинком. Парадное облачение стражи Каменного града. Никакой защиты: белые штаны, сапоги, камзол, спускающийся ниже пояса. Стража Каменного града – своего рода элитная охрана, которая несет службу в кварталах богачей. Сытое место, куда не всякий может попасть.

Хора, как и другие стражники Старого града, считала каменных стражей бесполезными шутами и любила посмеиваться над ними. Но сейчас… Сейчас ей не смешно. Ее переполняет какая-то безумная гордость, а вместе с тем и неверие в то, что это вообще может происходить наяву. Она слышала разговоры о том, что в стражу Каменного града собираются взять савварийцев. Она даже подавала официальное прошение, но никогда всерьез не надеялась. Насколько ей известно, в стражу Каменного града