Юрий Никитин - Трое в Песках Страница 50

Зверь ревнул, опустил голову, кинулся на врага. Таргитай закричал, прыгнул навстречу, ударил два раза крест-накрест, достал узкий раздвоенный язык. Его подбросило, он перекувырнулся через голову, больно ударился о твердую землю. Мелькнуло красное, усыпанное бородавками с кулак. Таргитай откатился в сторону, выставил Меч, кольнул зверя в лапу. Рядом грохнуло, брызнула грязь.

Быстро ударил по лапе, что вмялась в землю, покатился, крепко сжимая Меч. Внезапно потемнело, Таргитай попытался ударить снизу в живот, однако острие беззубо звякнуло о грязно-розовую пластину, оставило царапину. Страшная пасть метнулась к Таргитаю, а сбоку свирепо ударила когтистая лапа. В глазах вспыхнули искры, он упал навзничь, от боли перехватило дыхание. Он оперся локтями, пытаясь встать, охнул и упал на спину. Внезапно с ужасом понял, что в кулаках лишь грязь — Меч от удара выпал!

Зверь с ревом опустил пасть к жертве. Пахнуло смрадом, Таргитай увидел прямо перед глазами ужасный красный зев. Как завороженный смотрел на острые зубы…

Внезапно зверь раздраженно мотнул головой. Таргитай услышал крики, ржание. Чудовищная лапа опустилась рядом, задев и больно вмяв Таргитая в грязь. Трое всадников кружили вокруг чудовища. Один дротик ударил в огромный выпуклый глаз. Потекла зеленая пузыристая кровь. Дротик болтался, зацепившись зазубриной. Зверь ухватил лапами древко, дернул и взревел: послышался треск, зазубрины распороли глаз. С шипением брызнули новые струйки. Зверь взревел так страшно, что земля задрожала.

Таргитай заорал, не слыша своего голоса:

— Берегитесь!.. Я потерял Меч!

Зверь топтался на месте, ревел, хватался лапами за морду, тряс головой. Дротики метала Лиска, Мрак все еще старался и не мог поднять секиру. Конь под ним пугливо храпел, пятился. Олег вздымал руки, чертил в воздухе знаки.

Таргитай выполз из ямы, в спине кололо режущей болью. Зверь грузно повернулся к Мраку. Конь завизжал, как придушенный поросенок, унесся. Зверь повернул рогатую голову в сторону запасных коней. Веревка лопнула, они унеслись в степь порознь. Зверь погнался следом, забыв о мелких зверьках на задних лапах.

Лиска подъехала первой.

— Жив?

— Разве это жив? — возразил Таргитай со стоном.

Олег и Мрак часто оглядывались на зверя, тот постепенно уменьшался. Мрак сказал сварливо:

— Вставай!.. Свинья грязь найдет, я всегда говорил.

Таргитай всхлипнул от обиды:

— Свинья? Это жаба вбила меня в землю по уши!

Лиска указала пальчиком:

— Вон твой Меч.

У нее было снова такое надменное лицо, что Таргитай попросил, озлившись:

— Будь добра, принеси!

Лиска наморщила короткий носик:

— Ясли за сеном не ходят. Имеющему меч оглобля не нужна.

Мрак встревоженно посматривал вслед зверю.

— Надеюсь, такому конь на один кутний зуб. Только раздразнит.

— Хочешь, чтобы вернулся? — спросил Олег с тревогой.

— Агимас ему ближе… Там пятеро. Впрочем, зверь не волхв, счету вряд ли обучался.

Уже затемно добрались до села в излучине реки. Сердобольные женщины перевязали Мрака, привели местного волхва. Олег ревниво вмешивался, спорил по травам, отварам, примочкам. Мрак наконец озверел, выгнал, велел упражняться в чародействе или хотя бы в колдовстве. Вдруг да спасет их шкуры, а раны заживут как на собаке. Еще лучше — как на волке. А если не лечить, то еще быстрее.

Лиска люто ненавидела грубого Мрака, но оборотень все-таки говорил дело, к тому же на пользу и во славу Олега. Она утащила волхва за околицу: расколет почву — никто не провалится.

Таргитай проводил их всепонимающим взглядом. Знаем, какой магией будете заниматься, до седьмого пота дозанимаетесь, захекаетесь. Лиска словно почуяла, зло посоветовала ему помыть голову. Таргитай озадаченно запустил пальцы в серые волосы, вскукожил: с какой стати, скоро дождь, снова станут золотистыми, как спелая пшеница. Лиска ядовито заметила, что у него грязные мысли, за версту видно, вон из ушей торчат!

Они давно скрылись, а Таргитай, отложив дуду, озабоченно ковырялся в ушах.

Мрак оправился через пару дней. Без посторонней помощи взобрался в седло, хотя вряд ли далеко бы уехал. С Олегом же было хуже. Часто проваливался в забытье, вздрагивал, лицо перекашивали страшные гримасы. Лиска сидела над ним с красными глазами, губы распухли и дрожали.

На третий день он прохрипел, не открывая глаз:

— Теперь знают…

— Что? — спросила Лиска быстро.

Олег долго молчал, левая щека дергалась, словно у коня, отгоняющего слепня. Прохрипел совсем тихо:

— Когда мы защитились чародейством, они послали магов…

— Защитились? — спросил Мрак язвительно. — Если бы зверь не погнался за добычей пожирнее, помогло бы кудесничество!

Таргитай торопливо вытряхнул мешок Олега на землю.

— Чем тебя подлечить?.. Маги вот-вот прискачут, а ты спишь!

— Свари траву… — прошептал Олег, голос оборвался, голова откинулась, лицо залила смертельная бледность. Мрак вздохнул:

— Свари дурню травы. Если поест — еще свари.

— А какой? Тут разные.

— Вари все. Все одно хана, если не встанет.

Сердобольные хозяева одолжили горшок, Таргитай сварил. Вместе с Лиской напоили волхва. Его вывернуло, словно снова летел на краденом ковре. Долго лежал обессиленный, бледный как смерть. Лиска, чуть не плача, подложила под спину и бока мешки с сеном, разложила перед ним обереги.

Мрак кивком позвал Таргитая, а волхва напутствовал:

— Трудись не покладая рук!

— Но не поднимая зада, — добавил Таргитай сочувствующе.

Олег обессиленно лежал на сеновале, ему казалось, что кости перемололи в мельнице. Сено уже подсохло, пахло непривычно — в Лесу травы иные, а в Степи пробыл недолго. В этих травах тоже вроде бы лечебная мощь, порой — тревожащая. На досуге выявить бы, это ж добавочная мощь! Он волхв-лекарник, врачеватель недугов, а не потрясатель гор или раскалыватель земли!

Резко потемнело. Внизу в дверном проеме сарая стояла женщина. Лица Олег не рассмотрел, яркий свет полной луны слепил глаза, оставляя ее в тени. Зато лучи словно растворили ее длинную сорочку, четко обрисовав стройную, умело сложенную женскую плоть.

Она молча шагнула в помещение. Олег рассмотрел иссиня-черные волосы, длинные и густые, отливающие синими искорками, как вороново крыло.

Чувствуя неясный страх, он приподнялся на локте, охнул от боли. Женщина начала медленно взбираться по лестнице. Олег видел, как подрагивают деревянные концы.

Над краем сеновала поднялась ее голова. Олег застыл, вмороженный в страх. Лицо женщины было мучнисто-белым, без кровинки. Губы синие, даже лиловые, а глаза с расширенными зрачками блестят, будто осколки слюды. Двигается она медленно, словно во сне. Олег заворожено смотрел на ее тонкую белую шею, распахнутый ворот сарафана, где выпирали вздутые половинки грудей с острыми кончиками. Стан был перехвачен толстой веревкой.