Алан Нукланд - Эпоха Полтины. Декста Квинта (СИ) Страница 50

  Вернувшись домой, колонисты рассказали о царившем в империи беспределе, о зазнавшейся власти, о тирании и мракобесии среди храмовников. И этого оказалось достаточно для того, чтобы колонии провозгласили независимость, скрепив её печатями тридцати восьми крупнейших полисов. И у них всё получилось главным образом потому, что Империя около века восстанавливала свои силы после войны и просто-напросто позабыла о колониях. Зато потом, очнувшись, предъявила свои права на владение землями. Но, что удивительно, получила отказ от недавно слабой, развивающейся дочерней земли.

  Кейн усмехнулся.

  Хотя как сказать, отказ. На момент начала войны в 475-ом ему было шестнадцать и он уже год как служил в винтадской армии. На службе его заметили и перевели в особый корпус разведки, служившему непосредственно герцогу винтадскому. Так что это время Кейн уже помнил достаточно ясно, хотя при этих воспоминаниях его голову вновь стягивала тупая боль. Во всяком случае, он отчетливо запомнил бешенство своих начальников, когда основная часть колоний, до этого кричавшая о свободе и независимости от империи, готова была вылизать задницу каждому имперскому выродку, лишь бы не доводить дело до войны. Они были готовы прогнуться, но Винтада им не позволила. В те времена она доминировала в колониях и являлась главной военной силой, поэтому не составило большого труда поставить на место зажравшихся малодушных скотов. И с весны 475-го началась Колониальная Война за Независимость, которая длилась по осень 489-го, хотя официальной даты конца войны не было, как и, согласно политике Новой Истоии, не было и самой войны.

  Дальше книги Кромберга ему мало чем помогли. В них в основном освещались какие-то отдельные этапы войны, военачальники, поражения и победы, упоминались имена героев и прочее. От всего этого у Кейна аж плыло перед глазами и он пропускал целые куски текста. Будучи военным разведчиком он и сам мог многое рассказать. По крайней мере он так думал до недавнего времени. В реальности оказалось, что у него в памяти зияли огромные дыры, заглянув в которые Брустер едва не терял сознание от боли.

  Очередной такой приступ случился с ним, когда он наткнулся на упоминание так называемого Рулофского Блица. Испытав ту же удушающую слабость, что и при поиске места своего рождения, Кейн схватился за эту боль и с жадностью начал вчитываться в текст, но, к его разочарованию, информации было с горсть свинцовых пуль. Как было написано, во время военной кампании на острове Рулоф, происходившей уже ближе к концу войны, флот имперцев попал в засаду, и в ходе кровопролитного сражения маги применили заклинание, пленившее противников, в результате чего рулофское вторжение было остановлено.

  Бездна! Кейн готов был поклясться, что участвовал в этом сражении, но ничего о нём не помнил! Абсолютно ни-че-го!

  Он тогда хотел сразу же обратиться к Кромбергу, вдруг тому было известно об этом побольше написанного, но раскаты грома напомнили ему, что сейчас глубокая ночь и с расспросами придётся подождать. А утром Кейн проспал и не застал маира - тот спозаранку ушел готовиться к празднованию.

  Из размышлений его вырвало громкое конское ржание и, пошарив взглядом по загону, он увидел своего бывшего коня, который скакал вокруг какой-то кобылы со вполне понятными намерениями. Кейн усмехнулся - жеребчик явно попал в рай.

  Он достал папиросы и закурил, с удовольствием вгоняя в лёгкие дым винтадского табака, которым с ним поделился Уолтен.

  "В любом случае мне некуда торопиться, - подвёл итог своим размышлениям Кейн и сделал очередную затяжку. - Дождусь Уолтена со своей лошадью и поеду к дому собраний. Посмотрю на стрельбу, потом пообщаюсь с маиром. Не думаю, что он мне расскажет что-нибудь новое, но кто его знает. Кто ещё может что-то знать по Рулофскому Блицу? Может, Джо? Вполне вероятно, он же был полевым хирургом. Кто ещё? Бэн?"

  Кейн на мгновение замер с поднесённой ко рту папиросой, затем разразился отборной руганью.

  Бездна! Он совсем забыл про Костоправа!

  Остаётся надеяться, что этот придурок ничего не натворил и сейчас спокойно дрыхнет на полу местного трактира вусмерть пьяный. Для них всех было бы лучше, будь это действительно так! После того случая с лошадьми Кейн ему больше не доверял.

  - Надеюсь, вы не меня так костерите?

  Кейн обернулся и увидел направляющегося к нему Уолтена, ведущего под уздцы красивого пепельно-серого коня.

  - Да нет, тебя ещё не за что. - Кейн сделал последний затяг и, выбросив окурок, направился навстречу коневоду. - Разве что за то, что ты заставил меня здесь мёрзнуть без малого час, не меньше.

  - Привираете, и получаса не прошло. Вот, - он передал ему вожжи, - велюсский, мой лучший конь. Смирный, послушный, тренированный. Только вот цвет разве что к вашему мундиру не подходит.

  - Поясничаем? - Кейн бросил насмешливый взгляд на улыбнувшегося коневода и, погладив коня по морде, подошел к седлу и заглянул в седельные сумы. - Всё переложил?

  - За это можете не волноваться, всё на месте. - Уолтен поднял руку с оттопыренными указательным и средним пальцами. - Пальцами ручаюсь.

  - Верю, верю. - Охнув, Кейн забрался в седло. - Что ж, вроде неплохо. Слушай, Уолтен, я тут в попыхах совсем забыл про своего помощника. Того, с которым я был в цирюльне. Случаем не видел его?

  - Да, мужики видали. - Уолт упёр руки в бока и сплюнул. - Промчался по городу на коне, словно ошпаренный. Благо, что никого на пришиб. Так и ускакал, больше не видали.

  Так значит Костоправ уехал из города. Что ж, это даже лучше, одной головной болью будет меньше.

  - Ну, и на том спасибо. Бывай! - Кейн уже было пришпорил коня, но остановился и обернулся. - А который час не подскажешь?

  - Подскажу. - Уолтен вытащил из кармана маленькие часики и всмотрелся в циферблат. - Без двадцати полдень.

  Кейн кивнул и, развернув коня, поскакал к центру города.

  До полудня оставалось ещё двадцать минут, значит на праздник он не опоздает.

  13.

  Небольшой отряд вооруженных мушкетами и клинками всадников неспешно скакал по тропе через пролесок. Все старше тридцати, с обветренными лицами, тепло одеты в тулупы из овчины, поверх которых накинуты пыльники, головы покрыты шляпами. Их окружала унылая картина: из-за долгого отсутствия солнечного света и постоянного холода деревья опустили свои нагие ветви, а ковёр уже начавшей гнить листвы плотно устилал землю. Осень среди лета - что может быть отвратительнее?

  - Вот ржавчина! - один из мужчин, с опухшим лицом и мешками под глазами, печально посмотрел в сторону едва проглядывающего сейчас Дома Собраний. - Надеюсь, нам хоть немного винтажки оставят.