Роман Галкин - Тайна Эрлики Страница 53

Необходимо было срочно что-то предпринимать.

Махнув выглядывающим из-за скалы членам экспедиции, чтобы те не отсвечивали перед мраморным котом, Владимир вернулся к ним и устроил короткое совещание, по итогам которого принял единственное пришедшее в голову решение.

Надо достать малыша, – заявил он. – Молоко у кого-нибудь осталось?

Через минуту товарищи уже опускали главу общины на прочной веревке к пенящемуся потоку. Ступив на каменистую кромку, тот осторожно двинулся к барахтающемуся в лианах зверенышу.

Заметив приближающегося к детенышу человека, кот заволновался и яростно зарычал.

– Спокойно, дорогой, спокойно, – то ли обращаясь к хищнику, то ли к самому себе, приговаривал Владимир, пробираясь вдоль бурного потока.

Когда спасатель достиг котенка, тот забился сильнее, затравленно захрипел и, в конце концов затих, сжавшись в комок и жалобно попискивая. Сверху слетело несколько камней – родитель готовился к решительному броску.

Достав флягу с молоком, в горлышко которой заранее был всунут носовой платок, Вересов улучил момент и всунул импровизированную соску в пасть котенку. Хотелось надеяться, что благодаря плоду хлебного дерева, пошедшего на изготовление тары, козье молоко еще не скисло и придется по вкусу зверенышу. Тот от неожиданности кашлянул, попытался вытолкать платок языком, но почуял вкус молока и на несколько мгновений застыл в задумчивости. Словно почуяв эмоции детеныша, наверху так же застыл родитель.

И вот малыш упоенно зачмокал и потянулся лапой к фляжке, пытаясь зацепить ее когтями на тот случай, если та вдруг захочет убежать. Сунув тару котенку, который немедленно обхватил ее всеми четырьмя конечностями, Владимир принялся выпутывать его из переплетения тонких, но прочных плетей горного лимонника, время от времени косясь на застывшего вверху зверя, из приоткрытой пасти которого срывались тягучие капли слюны.

Прикрытый от водяных брызг и занятый козьим молоком котенок вовсе не сопротивлялся, когда Владимир поместил его в специально прихваченный рюкзак, оставив снаружи лишь голову с пропитанным молоком кляпом во рту.

Итак, первый этап спасательной операции завершен. Теперь предстояло поднять малыша, весившего не менее десяти килограмм, наверх.

Если возвращаться тем же путем, то усатый родитель наверняка двинется вдоль обрыва следом. А там, за скалой, в напряженном молчании Владимира ждут товарищи, и трехметровый кот вряд ли отнесется к ним дружелюбно.

Повесив чмокающую ношу за спину, Вересов попробовал на прочность лианы и, захватывая сразу по несколько плетей, начал взбираться по каменной стене с того места, где стоял. На высоте трех метров он достиг узкого выступа, тянущийся под довольно крутым уклоном вверх на высоту еще пары метров. Далее лианы не росли, но зато скала была испещрена трещинами. Кроме того на пути спасателя выпирало еще несколько уступов.

Тщательно прощупывая каждую опору, Владимир двинулся дальше. Во время очередного перехода с уступа на уступ котенок вдруг зашевелился, довольно чувствительно толкнув задними лапами в спину спасателя. От неожиданного толчка тот оступился и едва не сорвался вниз, в последний момент успев зацепиться за подвернувшуюся трещину. Переведя дух, Владимир продолжил подъем.

Все это время кот молча следил за человеком, выдавая волнение лишь подрагиванием короткого хвоста.

Наконец последний уступ. Крайнее напряжение сожгло все силы. Глаза щипит от заливающего их пота. Копошащийся за спиной звереныш потяжелел раз в пять. Необходимо снять рюкзак, а карниз слишком узок, чтобы на нем проделывать подобные движения. Зверь вверху, потеряв терпение, пытается дотянуться до детеныша мощной лапой, и десятисантиметровые когти скребут по скале, чуть не доставая головы спасателя.

Прильнув к горячему от солнечного жара камню и опустив правую руку, Владимир скинул с плеча одну лямку. Повисший на одном плече рюкзак, рванул спасателя назад, и вновь лишь чудом удалось устоять на карнизе. Однако подобный крен не понравился котенку, и тот принялся энергично дергаться, недовольно мурча сквозь соску. Одновременно над головой раздался рык могучего родителя, запаниковавшего при виде качнувшегося вниз рюкзака с детенышем. Паника зверя выразилась в посыпавшихся сверху камнях, больно обрушившихся на голову и плечи прильнувшего к скале Вересова. Судя по всему, один из камней чувствительно ударил котенка. Тот выпустил соску и истошно заорал. Сверху громогласно ответил родитель.

Поняв, что если не освободится от тяжелой ноши, то рухнет вместе с ней в пропасть, Владимир скинул с плеча оставшуюся лямку, перехватив ее рукой, слегка отстранился от скалы, рывком вскинул рюкзак с орущим зверенышем над головой и снова прильнул к камню. В следующее мгновение рюкзак рвануло из рук.

Закрыв от изнеможения глаза и думая о том, что не сможет самостоятельно ни выбраться на верх, ни, тем более, спуститься вниз, Владимир не видел, как могучий зверь, держащий в пасти мешок с котенком, гигантским прыжком взмыл на карниз, находящийся в пяти метрах над тропой, и, совершив еще один такой же прыжок, скрылся в расщелине.

А с обеих сторон тропы на помощь к Вересову уже спешили товарищи.

Но если кто-то ожидал, что на этом история с котенком закончилась, то он крупно просчитался.

Вечером того же дня, но уже в гроте, выслушав красочный рассказ охотников и геологов о вызволении котенка, зоолог Зинаида Иванцова как-то слишком спокойно уточнила:

– Значит, подкормили молочком котеночка? Ну-ну…

Утро следующего дня началось для общины с требовательного мяуканья у порога пещеры. Первые проснувшиеся поселенцы с удивлением увидели в утренних сумерках черное существо, в котором Владимир сразу узнал вчерашнего котенка.

При появлении людей звереныш отошел к кустам и оттуда громогласно продолжил чем-то возмущаться, время от времени царапая внушительными коготками землю и катаясь по траве.

– Ну, вот и ваш спасенный явился, – прикрывая зевок ладонью, констатировала Иванцова. – Пришел по запаху.

– Поясни, – потребовал Владимир, видя, что женщина ни мало не удивлена явлением нежданного гостя.

– Мраморные коты приучают котят к самостоятельной охоте сразу, как только те более-менее крепко встают на лапы. А чтобы не ленились, молоком подкармливают только за принесенную добычу. Вчера ему молочко досталось на халявку. Вот он и явился к благодетелям.

– Вона чо, – удивился кто-то из общинников. – И не боится же.

– А чего ему бояться? – хмыкнула Зинаида и, в очередной раз зевнув, пояснила: – В отличие от обычных млекопитающих, уникальность этих милых зверюшек в перекрестном оплодотворении. Думаю, природу этой особенности пояснять никому не надо, ибо о мраморных котах тут все и всё давно знают. Так вот, коты-партнеры время от времени обмениваются котятами, через кормление и запах воспитывая генетическую память. В будущем, став половозрелым, котенок никогда не выберет в партнеры близкого сородича, вскормленного одним с ним родителем.