Блог Бабы Яги. Темная сторона - Натали Смит Страница 54

свободны? – раздался чуть хрипловатый женский голос. – Да. В кабинет вошла девушка с яркими красными волосами, миловидная, стройная. Протянула ему новенькую карту. – Вы у нас раньше не были? – на всякий случай уточнил Павел. – Нет, я вообще мимо шла, время есть свободное, почему бы не посетить стоматолога? – она едва улыбнулась, в свете холодных ламп блеснул стразик над губой. Ярко-красная помада, да и весь её вид привлекал внимание. Павлу казалось, что голову от одной девушки приставили к телу другой: броская внешность, кричащие цвета волос и губ, а одежда совершенно невзрачная, серый бесформенный свитер и такие же джинсы. – Ну что ж, – он задал несколько стандартных вопросов и пригласил девушку в кресло. – Валентина, вам двадцать шесть – и всего две пломбы, поздравляю, – Павел и правда радовался, видя хорошие зубы. – Ничего криминального не вижу, могу предложить чистку. – Давайте, – легко согласилась девушка. Он выполнил свою работу, а она, уходя, достала из сумочки банку колы: – Наверное, это преступление – предлагать стоматологу газировку, но я рискну, – девушка задорно подмигнула ему и ушла. – Мы тоже едим конфеты и пьём газировку, – сказал Павел закрытой двери, открывая банку. А к ночи ему стало плохо. Температура поднялась настолько, что ртуть перешагнула крайний рубеж и уперлась в самый конец столбика. Он не поверил, подумал, что так не бывает, при такой температуре не ходят и не думают, а погибают без немедленной помощи. У него ломило мышцы, Павел пытался сбить температуру, но лекарства не помогли. Хотел вызвать скорую, но телефон треснул в пальцах. Мышцы начали расти на глазах. Он и прежде не был слабым и старался держать себя в форме, но таким явным рельефом не обладал. Он посмотрел в зеркало, но зрение начало расплываться, и происходящее предстало игрой воспалённого мозга. «Мышцы не могут так расти», – подумал он, взялся за ручку двери, но та отломилась, в глазах потемнело, и пол показался отличным местом для отдыха. Кое-как дополз до кровати, но забраться на нее не смог и просто потерял сознание. *** – Ого, а дальше? Контракт с мелким шрифтом был? – мы с котом даже заслушались, очень мало чужих историй знаем. – Был. Когда меня ломало от новых сил, Валя появилась на пороге снова, в закрытой квартире – моей закрытой квартире, и объяснила ситуацию. Я не поверил. *** Он очнулся ночью, температуры не было. В незашторенное окно пробивался свет уличного фонаря, голова кружилась, и с пола вставать было небезопасно, так Павел и лежал, прислушивался к себе. Тело стало тяжелее, больше, как будто ему под кожу зашили увесистые пластины, нафаршировали его, как утку яблоками. Он поднял руку, рассмотрел кисти – стали шире, повернул голову вбок – почувствовал мышцы, которых раньше не было так много. В дверь позвонили, подёргали снаружи ручку, кто-то недовольно бурчал. Павел попытался встать, но смог только на колени. В коридоре щёлкнул выключатель, а в дверях спальни показался знакомый силуэт – Валентина, пациентка. – Привет, Добрыня. Всё валяешься, сильно тебя разобрало, я думала, будет легче, ты ж здоровый, – она зажгла свет в комнате, прошла не разуваясь и села рядом. Тяжёлые ботинки с металлическими носами выглядели как акт вандализма на светлом паркете. – Павел я, – растерянно ответил он. – Был Павел, стал Добрыня Никитич. Пойдём, я покажу тебе новый мир. – Что ты подмешала в колу? – Ничего, это не кола, особенный напиток. Тебя благословило Лукоморье. – Да пошла ты. – Только вместе с тобой, зайка. *** – В этот момент я понял, что мы подружимся, хотя она сумасшедшая, – хохотнул Добрыня. – Оказался прав, она классная. – И как убедила в итоге? – Предложила прокатить её на мотоцикле. Я сказал, что она псих, но почему-то согласился. *** Добрыня мчался по пустынной дороге ночью, впереди сгущался туман, необычайно густой, но он не снижал скорость. А несколько секунд спустя под ним был уже не железный конь с лошадиными силами, а самый что ни есть живой, с которого он немедленно грохнулся, пребольно приложившись копчиком. – Когда встал и осмотрелся, думал, сплю. Неподалёку был город, видно на горизонте, поле, травы, конь этот и Валя совсем в ином виде. Русском, старинном. Ну, знаешь, лапти эти, сарафан… А я как был, в мотоэкипировке. – А дальше? – нетерпеливо спросил кот. – Дальше я сел на землю, а Валя рядом. Она пела мне былины, красивые, героические, а у меня язык как онемел, я только слушал, слушал, слушал… – Она тебяу загипнотизировала, лишила воли? – хитро поинтересовался Бальтазар. – Нет, просто красиво так было. Так Павел-стоматолог стал Добрыней-богатырём. Он влез на коня и вернулся в свой мир, читал былины, укладывал в голове произошедшее. Контракт подписал. – Не жалеешь? – спросила я, тоскливо глядя в кофейную чашку, последние капли на дне походили на паука. Маркус, наверное. – Не жалею, жить стало интересней. Потом мы вместе с Валей за Муромцем ходили, – Добрыня рассмеялся. Какой же красивый у него голос, кажется, век бы слушала. – А ты не поёшь? – брякнула я и прикусила язык. – Пою иногда в караоке, хобби у меня такое. – Представляю, какие овации срываешь, – улыбнулась я и дала коту кусочек круассана. Такой маленький кусочек, что мне ничего не осталось. Прожорливая морда. – А Муромец, он кто по профессии? – я махнула официанту и попросила повторить. – Мастер маникюра, – будничным тоном сообщил Добрыня. – Хочешь записаться на ноготочки? – Может, и хочу, – я постаралась скрыть удивление. – Я бы и с ним пообщалась. – Это сложно, он много времени проводит в разъездах по Лукоморью, деловой. – Можешь рассказать о нём? – Лукоморье подарило Илье способность ходить, он счастлив, но в этом мире скрывает исцеление – продолжает ездить в инвалидном кресле, чтобы не привлекать внимания. Нам, знаешь ли, вопросов много задавали раньше. Пока силы свои научились контролировать, жить с ними, не показывать мощь, притворяться обычными. Вот ты, Яга, во всех мирах сильна, как в Лукоморье? – Нет, я не могу здесь вызвать грозу, только лампочки взрываются и порывы ветра бывают. «Потому что ты упрямая улитка, – ехидно протянул переговорщик, а вслед за ним голоса зашептали: