Сон в тысячу лет - Кондрацкая Елена "MavkaShu" Страница 55

Досчитав до тысячи, служанка встала со стула, кивнула дедушке Кио, забрала поднос с едой и почти бегом покинула кухню. Мико тем временем доела персик – боль, как и обещал дедушка Кио, притупилась, только голова стала удивительно лёгкой, а мир будто замедлился. Мико сидела на скамье, подтянув к подбородку ноги, и разглядывала персиковую косточку – она оказалась чёрной.

– Косточку не выкидывай, – сказал дедушка Кио, поглядывая на Мико из-под облаков бровей. – Кто знает, когда и такая мелочь может пригодиться.

– Она особенная? – Мико с интересом повертела косточку в пальцах.

– Самая обыкновенная, – пожал плечами дедушка Кио и, опираясь на длинные руки, ссутулившись, заковылял к стене на другой стороне кухни, открыл большой шкаф, в котором Мико успела разглядеть одеяло, молча забрался внутрь и задвинул за собой дверцу. Некоторое время Мико озадаченно моргала, глядя на закрытый шкаф и пытаясь понять, что всё же имел в виду ёкай и имел ли вообще что-то в виду, кроме своих причуд. А причуд – Мико не сомневалась – у него было ещё немало.

Так и не разобравшись, что делать с персиковой косточкой, Мико решила, что всегда успеет выкинуть её позже, поэтому засунула в рукав юкаты.

– А, дурацкие ножи, – заворчала служанка, недовольно разглядывая большой поварской нож. – Совсем затупились, таким даже не зарежешься.

– Скажи смотрителю, пусть наточит, – ответила ей другая. Она замешивала рисовое тесто в бадье.

– Да, конечно, его дождёшься! Я уже месяц прошу, и всё без толку. Тупой ёкай, вместо того чтобы делать свою работу, только и знает, что насмехаться и желать мне хорошей порки за криво нарезанные овощи. А такими ножами разве нарежешь лучше?

– А эти ножи выглядят острыми. – Мико кивнула на подвешенные инструменты над рабочим местом дедушки Кио. Она помнила, как ловко он орудовал ими, и в остроте лезвий не сомневалась.

Служанка скривилась:

– Это ножи дедушки Кио. Их трогать никому нельзя. Ёкаям тут достаётся всё самое лучшее, а нам… – она помахала ножом, – что останется. Даже точильного камня нет.

– А толку? Мы всё равно точить не умеем, – хмыкнула её подруга. – А старик Кио свой прячет и ни разу помощи не предложил.

– А вы просили? – Мико обвела служанок взглядом.

– Чего?

– Помощи.

– У… главного повара? – Служанка от удивления даже уронила нож. – Мы же не сумасшедшие.

Мико спрыгнула с лавки и направилась к шкафу, в который залез дедушка Кио.

– Стой! – шикнула служанка. – Не вздумай его будить!

Но Мико не обратила на неё внимания и тихонько постучала в дверцу.

– Дедушка Кио, – позвала она. – Простите за беспокойство, но не могли бы вы одолжить мне ненадолго точильный камень?

В шкафу зашуршало, закряхтело и заскрипело. Спустя пару мгновений в приоткрывшуюся щель высунулась огромная рука с точильным камнем.

– Спасибо, дедушка Кио. Извините за беспокойство. – Мико взяла камень, ёкай хрипло засмеялся и, втянув руку обратно в темноту шкафа, захлопнул дверцу.

– Ты же знаешь, что теперь у него в долгу? – насмешливо спросила служанка. Она перестала мешать тесто, чтобы понаблюдать за сценой. – Как попросит что – не отвертишься потом.

Мико пожала плечами. Её такие мелочи волновали мало: в том положении, в котором ей пришлось оказаться, должок ещё одному ёкаю мало что менял. Да и оплата должна быть равноценной – уж мелкую услугу она ему окажет, если он вообще о чём-то попросит.

– Давай нож. – Мико протянула руку.

– Ты умеешь? – Лицо служанки вытянулось, но нож она отдала.

– Вместо танцев и песен я училась бить молотом по железу. – Мико присмотрелась к лезвию. Нож и правда был туп, удивительно, что им вообще умудрялись хоть что-то резать. – Так что, если нужно ещё что-то наточить, починить или подковать, несите. И не бойтесь. – Она с ухмылкой посмотрела на служанок. – Это не в долг.

С ножом Мико справилась быстро – эта работа всегда давалась ей гораздо легче заточки клинков, которые было легко повредить, оставив скол или нарушив баланс. Кухонные же ножи можно было чиркать хоть с закрытыми глазами, тем более что у дедушки Кио оказался очень хороший точильный камень, явно из дорогих.

Когда Мико закончила, служанка недоверчиво осмотрела нож и удивлённо вскрикнула, попытавшись отрезать дайкона. Кружочек вышел таким тонким, что пропускал свет.

Не успела Мико моргнуть, как перед ней тут же выросла целая гора из тупых ножей, кривых поварёшек и гнутых котлов да сковородок. Служанки буквально вытряхнули на неё всю кухню. Похоже, госпожа Рэй была не только жестока, но и скупа. Мико удивлённо разглядывала погнутый в трех местах черпак, который больше напоминал безумное орудие пыток для того, кто пытался хоть что-то им зачерпнуть, чем кухонную утварь.

С ножами Мико расправилась быстро, а вот для остального пришлось греть печь и искать молоток. Но ради такого дела служанки и его где-то раздобыли. Радостно хлопая в ладоши, они наблюдали, как пыхтит Мико, усердно стуча по разогретой докрасна поварёшке, вместо наковальни используя бочку, полную риса, и молясь, чтобы та выдержала. После поварёшек настала очередь сковородок. С котлами дело обстояло сложнее – их с кухонной печкой и подручными средствами было не выпрямить, поэтому пришлось отложить, но служанки и без того были благодарны Мико и пообещали наготовить ей на ужин побольше вкусного и жирного, чтобы она смогла восстановить силы.

А Мико и правда устала. Спина и руки болели, и она с сожалением подумала, что за время, проведённое за пределами отцовской кузницы, растеряла если не хватку, то выносливость и силу точно. Как только она выберется из рёкана, нужно вернуться к тренировкам – чувствовать себя слабой Мико хотела меньше всего. Особенно здесь, в землях ёкаев, где… Где что? Мико постаралась ухватиться за эту странную мысль. Где она теперь… живёт? А живёт ли? Что ей делать, когда церемония будет позади? Остаться жить в замке с Акирой? Вернуться домой? Искать встречи с Хотару? Продолжить ковать мечи? Стать примерной женой ёкая? У ёкаев вообще есть жёны или человеческие женщины могут быть только наложницами?

Путаясь в этом ворохе вопросов, словно в паутине, Мико вышла из кухни и побрела в свою комнату.

Пока в рёкане было тихо: гости прибудут только после заката, поэтому сейчас слуги и работники отдыхали или неторопливо наводили порядок, готовясь к вечерней суматохе. В одном из просторных залов девчонки наперегонки мыли пол – вставали в ряд у одной стены, наклонялись, упирая руками тряпки в пол, и по зычной команде бежали, поскальзываясь и едва не падая, к противоположной стене, оставляя за собой широкий влажный след от тряпок. Не все успевали остановиться вовремя и с грохотом под общий смех и улюлюканье врезались в стену. А после снова бежали к вёдрам и на исходную позицию.

На вид им было не больше десяти-двенадцати лет – примерно в таком возрасте девочек и отдавали в рёкан. Младше госпожа Рэй обычно не принимала, нужны были дети, способные много и тяжело работать. Малыши же годились разве что на корм.

Мико остановилась в проходе, наблюдая за девочками. У них не было выбора и будущего не было. Они так и проведут всю свою жизнь в стенах рёкана, состарятся и умрут. Они не могли выбирать. А Мико? Если она выберется отсюда, уничтожит контракт, примет судьбу принцессы Эйко – сможет ли она выбирать? И главное, чего она хочет? Мико всю свою жизнь так мчалась вперёд, что никогда даже не задумывалась о своих желаниях. Да и могла ли? Её судьба, судьба некрасивой дочери, была предопределена, ограничена и ничем не отличалась от судьбы этих служанок. Хотару предлагала сбежать, предлагала выбрать. Хотару всегда выбирала сама. Другая бы не смогда даже подумать о том, чтобы навлечь на семью такой позор. А Хотару могла. Могла. Ради Мико.

А у Мико не хватило духу.

Она зашла в комнату и сбросила на пол перепачканное сажей и пропитавшееся по́том кимоно и посмотрела на себя в зеркало на стене. Провела ладонями по рёбрам – рана совсем зажила, чего не скажешь об укусе на шее. Мико коснулась полумесяца, оставленного клыками Райдэна, внизу живота поднялась горячая волна, и Мико шумно выдохнула. Райдэн пришёл, чтобы вытащить её. Мико стиснула зубы и до боли сжала раненую шею. Ей снова потребовалась помощь, она снова не справилась сама. Ни в первый побег, ни в логове у цутигумо, ни сейчас. Она – слабый, трусливый человек, который ногой бы не ступил на земли Истока, тогда как Хотару – Мико была уверена – пришла сюда с высоко поднятой головой.