Блог Бабы Яги. Темная сторона - Натали Смит Страница 56

равно продолжаешь. – Да, я такая. – Дура? Ветер швырнул в колдуна сор, пожухлые позапрошлогодние скелетики листьев, пыль. Затушил сигарету. Гул проводов смешался с ропотом голосов, и я не стала бороться. Этот колдун слишком много о себе возомнил! *** – Давай, чего ты ждёшь? Он хочет, так сделай ему больно! – Вы же из магического солнца, должны быть светлыми, а вы как подделка. – Сама ты подделка, недояга, не костяная нога! Силы воинов прошлого даны тебе, приручи нас, используй, – переговорщик засопел как будто обиженно. – Нельзя быть воином и не запачкать кровью одежд. И века гореть нельзя, рано или поздно станешь углём. *** Маркус снова открыл рот, видимо, для очередной порции гадостей, но я не дала продолжить: порыв ветра забил ему в глотку все слова, что собирался сказать. Он отшатнулся. Назвать меня дурой оказалось недостаточно для вспышки неконтролируемого гнева. Я пристально смотрела на колдуна, понимала, что он провоцирует меня на нечто из ряда вон, к чему я не готова в условиях города и отсутствия врагов. Он отбросил окурок и насмешливо раскрыл объятия: – Не стоит недооценивать привлекательность темноты. Даже самая чистая сердцем тянется к ней, во тьме страсть гуще. – Страсть воительницы может оказаться разрушительной, – мои губы против воли растянулись в улыбке, я не шагнула к нему, нет… Он шагнул ко мне, влекомый ветром. Паучьи глаза блестели в свете фар, он не боялся, так и продолжал держать объятия раскрытыми. Во мне проснулся азарт, захотелось увидеть в этом нахале испуг. Кулаки сжались, кончики пальцев покалывало, вокруг поднималась пыльная буря, а над нами прокатился раскат грома. Маркус через силу поднял голову к небу и улыбнулся. Кто из нас дурак? Ближайшая вышка плюнула искрами, коротнуло где-то наверху. Маленький персональный звездопад в честь тёмной парочки. Голоса ликовали, но не пытались меня затопить, скорее ждали триумфального выхода из заточения. Колдун неумолимо сокращал расстояние, не беспокоясь о своей безопасности. Удовлетворение затапливало, мощь пьянила: стоило чуть больше захотеть, выдохнуть из себя радость свободы в одном довольном «ах!», и аварии не избежать. Вышки рухнут, упругие змеи-провода оборвутся, рассыпая искры, часть города скроется во мраке, как я. Врождённая ответственность не давала спустить свору гончих молний и посмотреть на это шоу. Я балансировала на краю пропасти, сцепившись взглядом с колдуном. Давным-давно я боялась тыкать пальцем в людей и нелюдей – они летели кубарем, – теперь мне захотелось обратного эффекта, и я поманила его к себе. Маркуса дёрнуло, будто невидимый великан встряхнул его за грудки и рывком придвинул ещё ближе, почти столкнув нас нос к носу. Ветер кружил, поднимая камни, закручивая воронку смерча, мелкий сор противно ударялся о машину, царапая краску. Была новая машина, стала – видавшая виды, но это не мои проблемы. Чёрные радужки, чёрные склеры, чёрные силы… Как будто городская страшилка. Я могу стать страшилкой. «Тебя будут бояться, твои силы велики и необузданны», – шептал переговорщик. – Джьянина, – прочла я по губам Маркуса. Смерч укутал нас, скрыл от посторонних, как соприкоснулись губы, как сомкнулось объятие. Это было не похоже на первый раз в аэропорту: быстро, дерзко и без обязательств. Поцелуй колдуна ставил печать, раскалённое клеймо, но рассудок остался холодным – я не закрыла глаз, отдаваясь эмоциям. Собственное тело казалось хрупким, тесным, силы распирали изнутри, раздвигая рёбра, просились на свободу: больше пространства, длинней поводок, загнать бы добычу и радостно выть. Колдун пил этот неизданный вой с моих губ, жадно, требовательно, как деликатес. Его сильные руки сжимали стальными обручами в клетку, в ловушку. Казалось, ещё мгновение, и я взлечу огромной птицей Рок, накрою крыльями половину неба, смерчи от моих крыльев сметут с земли всё живое, и… В общем гомоне ликования послышалось пение. Древний мотив без слов, спокойный, как колыбельная, нежный, несущий свет. Будто бы в противовес капкану Маркуса, меня обняли изнутри, баюкая мою тьму, разгоняя её до состояния сумерек, успокаивая движение. Баю-бай. Я оттолкнула колдуна. Усмирила ветер, он застелился под ногами и пропал. Маркус тяжело дышал, у меня даже не сбился пульс. – Какая мощь! Покажи мне больше. – Не время, не место, – я могла собой гордиться, так твёрдо прозвучал ответ. – Хорошо, я найду место, где ты сможешь не думать о людях, – хищная улыбка скользнула по его губам и пропала. – Продолжим тренировки. Тихий напев в голове разогнал остатки голосов, они вновь скрылись в лабиринтах разума, за углами, но я чувствовала их минутное удовлетворение. Выгул внутренних демонов вполне удался. Маркус задумчиво обошел машину, поцокал языком, но молча достал тряпку и смахнул пыль со стёкол и зеркал. – Я отвезу тебя домой. – Разумеется. А ещё раз назовёшь меня дурой, я покажу тебе Лукоморье со своего частокола. Устанешь любоваться. Он примирительно вскинул руки и подмигнул. *** Колдун грозился навести порчу на водителя прямо возле моего подъезда. – Не надо раздавать порчу направо и налево. Мне потом жить рядом с этим человеком-соседом, – это были первые слова после продолжительного молчания. Мы ехали под тихое радио с классической музыкой, я смотрела на ночной город и ощущала негу сродни сытости. Такое мирное чувство, что хотелось уснуть и до самого утра. – Ты такая строгая! Это пикантно, – хмыкнул Маркус и вышел, чтобы открыть мне дверь. Спасённый от порчи сосед прошёл мимо, ни о чём не подозревая, с кем-то ругаясь по телефону. Вот так мы и живём, не знаем, не замечаем сверхъестественных опасностей. Хотя я знаю людей, верящих в… иное, но, думается мне, на них наживаются шарлатаны. – Через несколько дней продолжим, – Маркус внимательно смотрел своими чёрными блестящими глазами. Моя темнота заурчала, живо откликаясь на планы по высвобождению. – Почему у тебя такие глаза? Родился с ними? – смена темы показалась неплохой идеей. – Да. Я потомственный колдун. – Ты хоть человек? – Человечность – понятие относительное, – философски изрёк Маркус и погладил меня по голове. – Вот, например, я по-человечески восхищаюсь твоими волосами. Распусти их. Я перехватила его руку, но промолчала. Сил отчитывать его за наглость не было. Он благоразумно не настаивал. Я всё ещё не приглашала его в гости, и мы простились у подъезда. *** Дома царил полумрак, только тусклый свет из незашторенных окон слегка обрисовывал мебель. Кажется, все спали, я по привычке чуть придержала дверь для