Ник Харрис - Тайны Ирема Страница 59

— Все-таки мародеры здесь поработали, — сказал Конан, осматриваясь, — в прежние времена на стенах висели гобелены. Посмотрим, в каком виде спальня.

По винтовой лестнице поднялись на второй этаж. Конан стремительно шел впереди. Казалось, он вновь переживает то время, когда любой ценой спешил отомстить изменнику, жаждал его крови. Нагруженный Култар едва успевал за ним. Пройдя по длинному коридору, Конан свернул за угол и оказался в небольшой комнате.

Здесь располагалась охрана. Следующая дверь вела в спальню. Подошел тяжело дышащий Култар.

— Здесь, — негромко сказал Конан, — его спальня.

Он медленно протянул руку, взялся за резную дверную ручку и замер. Култар с нарастающим напряжением следил за каждым движением друга. Почему он медлит? Южанин быстрым движением скинул с плеч сумку и осторожно, чтобы не наделать шума опустил ее на пол. Ему показалось, что где-то далеко за стенами замка завыли волки. Странно — утром волки не воют. Ночью — другое дело. Почему же медлит киммериец? Чего-то опасается? Чувствует опасность?

Конан, опустив руку, стоял перед дверью. Видения прошлого, вперемежку со странными фантазиями, проносились перед его мысленным взором. Вот он входит в спальню бывшего товарища, а ныне заклятого врага и предателя. Тот нежиться в постели. Его взгляд!.. Он знал, он чувствовал, что расплата придет, и он был рад, что нестерпимое ожидание, наконец, кончилось… Кровавые куски на полу — то, что было некогда человеком. Человек дышал, ходил, жил, предавал…

Теперь он превратился в куски кровавого мяса…

Куски внезапно собрались воедино, и перед Конаном вновь встал его бывший товарищ — предатель Кушух. Но теперь выглядел он так страшно, что горло сдавливали спазмы, и воздух почти не проникал в легкие. Висящий на кровавой нитке глаз… Раскрытый в вечном крике рот, выбитые ударом меча зубы….

Медленно протягивает мертвец корявые, изрубленные руки… Конан не может пошевелиться, не может дышать. Скрюченные, окровавленные пальцы с отросшими ногтями, больше похожими на когти, вот-вот сомкнуться на горле. Нужно выхватить меч и рубить, рубить!.. Нет сил даже пошевелиться. Наваливается странное оцепенение. Нужно бежать, не видеть этих страшных глаз!.. И на это нет сил… Мертвое — и не мертвое — тело приближается, окутывая смердящим облаком гниющей плоти и протухшей крови, разинутый рот кривится в ухмылке, когти уже почти коснулись горла.… Тянется, тянется мучительное мгновение, все меньше остается в легких воздуха, темнеет в глазах…

Нет, это просто видения! Это колдовской морок! Конан с криком разрывает окутавшую его пелену и видит встревоженные глаза Култара.

Все прошло. Он по-прежнему перед дверью в спальню и нужно эту дверь открыть, сделать несколько шагов, как тогда, дойти до кровати, как тогда, в руке должен быть обнаженный меч — как и тогда, нужно наказать предателя!

Изрубить его на куски! Вот он — прямо перед ним! Стоит и ухмыляется — мерзкий ублюдок, изменник, предавший товарища! Смерть ему, смерть!

С рычанием Конан разорвал и эту пелену. Вновь перед ним глаза Култара, расширенные от ужаса. В руке он держит меч — собрался защищаться? От кого? Ах, да! В руке Конана тоже обнаженный меч. Он мог броситься на друга и изрубить его на куски, как того…

О, Кром! Ты даешь людям жизнь и волю — и больше не заботишься о них! Но все же обрати на меня взор и помоги! Помоги сейчас одолеть наваждение!

Лицо Култара превращается в кровавую маску Кушуха! Култар — Кушух! Кулшух — Куштар!

Кром, помоги! Он — враг — хочет броситься на меня? Поднимает меч? Нужно отбить удар и нанести укол в сердце! Но это же друг?! Да, но тот, тоже был другом! Пока не стал врагом. Так нужно ли ждать, когда этот станет врагом?! Лучше убить его сейчас! Убить и разрубить на более мелкие куски, чтобы он не смог собрать себя, как тот, что сейчас сидит за этой дверью! Кром, помоги!

В очередной раз спала пелена. Култар с отчаянием в глазах отбивал удары.

— Стой! Все прошло! Я пришел в себя. Это тот, кто за дверью! Это он насылает морок!

Конан рывком открыл дверь. С хриплым криком ворвался в спальню. Голые доски кровати.

Ковры, когда-то висевшие на стенах, исчезли. Открыта потайная дверь, через которую он тогда пробрался в спальню. Никого нет. Осторожно подошел и встал позади Култар.

Пусто. Тихо. Тяжело дыша, приходил в себя Конан, осторожно переводил дыхание Култар.

— Он, его дух, насылал морок, — киммериец вложил меч в ножны.

— Я понял… — Култар также спрятал меч, — ты меня чуть не убил! Повезло, что движение у тебя были замедленны. Как во сне.

— Я и был во сне. И еле проснулся, — Конан шумно выдохнул.

Встряхнул головой, прогоняя остатки видений. Медленно вышел из спальни. Теперь нужно отдохнуть. Может быть, перекусить.

Пройдя в обеденный зал с множеством отполированных каменных столов и скамеек, друзья сели и распаковали седельную сумку. Неторопливо пережевывая жесткое мясо, Конан вспоминал недавнее наваждение. Похоже, было, что мертвого Кушуха действительно могли видеть в замке.

Не его самого, конечно, а его дух, призрак, его мерзкую сущность-предателя. И этот дух мог насылать виденья, морок. Да, местные крестьяне, увидев такие картины, какие сегодня видел он, конечно же, без памяти бросались наутек, как испуганные перепела, внезапно увидевшие перед собой оскаленную морду собаки.

Култар налил вина:

— Осталось совсем немного. Большой бурдюк с вином был у меня.… А теперь у того, кто поймал кобылу!

Конан кивнул:

— Да, повезло кому-то. И лошадь, и вино.

Он надолго замолчал. Хмурился. Качал головой. Култар не мешал раздумьям товарища. Молча ел, стараясь не хрустеть сухими лепешками.

— Нужно привезти в замок хорошего колдуна, — сказал, наконец, Конан, — мечом тут ничего не сделаешь.

— Эскилампа?

— Пока до него доберешься.… Попробуем найти в ближайшем селении.

— Хорошего? — с сомнением спросил Култар.

— Какой будет… — вздохнул Конан, — и еще нужно купить лошадей, пусть даже это будут самые захудалые клячи.

Колдун, на которого указали жители ближайшего селения, оказался до того старым, что оставалось только удивляться тому, что он еще ходит. Древний старик, всклокоченные седые космы, морщинистое лицо с выглядывающим из впалых щек носом, кривые зубы, среди которых особенно выделялся не сточенный годами клык. Облик злобного лешего…

Глянув на посетителей выцветшими, водянистыми глазами, он злобно прошамкал:

— Деньги только вперед и только серебром.

— А золотом? — сухо спросил Конан.