По сложной прямой - Харитон Байконурович Мамбурин Страница 6

Потом, конечно, попав к себе домой, я немного постоял за закрытой дверью, держа руку на сердце и слегка обливаясь холодным потом. Ну ничего страшного, отдышался ведь. Подумаешь, слишком поздно вспомнил, что на мне КАПНИМ-а нету, а Вадим — это Вадим. Пронесло же. Фух. Обнаружив отсутствие присутствия Палатенца, я принялся за свой вполне уже устоявшийся быт.

Потом всё вышло прозаично. Встав посреди ночи с мыслью как следует пожрать, я нарезал хлеб, да и начал потреблять его с повидлом. Вскоре, бутерброде на пятом, по коридору раздалось торопливое шлепанье босых пяток, после чего в дверь решительно замолотили маленькие кулачки определенно голодающего китайского народа. Янлинь на камерах меня увидела, ну и решила заглянуть на огонек. Ну а я что? Россия — щедрая душа! Пустил, накормил, обогрел. Чай не чужие люди.

Ну и какая женщина уйдет от кормящего мужчины? Так и провели вместе время до самого утра, занимаясь тем, чем положено, так как захочется и там, где душа ляжет. Или встанет. Или сядет. Ну, конечно, кроме юлькиной комнаты, так как я человек, по сути-то, порядочный. Хотя Янлинь предлагала!

А под конец этой праздничной предновогодней феерии мы даже заснули вместе в обнимку где-то на часок. Вторая причина, почему я сейчас лежу, улыбаюсь как дурак, и чувствую себя кумом короля.

Правда, чувство долгим не было. Стоило мне пошевелиться, как китаянка, давившая ухом мою немогучую грудь, внезапно и резко подорвалась с места, цапнула свою разношенную футболку, и быстро-быстро ушлепала… оставив меня в недоумении пялиться на пальцы, которыми я провел там, где лежала её голова. Пальцы были слегка мокрыми.

Дверь стукнула раз, а затем, буквально через несколько секунд, скрипнула снова. Янлинь, имеющая странное выражение лица, посмотрела на меня, а потом ошарашила словами:

— Мы больше не любимся! Всё!

И была такова.

Вот тебе и раз, подумал я с падающим в крутом пике настроением. Что это было? Как мы до этого дожили? Кто виноват? Что делать?

Так, ну-ка стоп, Витенька. Стоп! Охладить траханье! Ты не пацан, по крайней мере в душе. И чего в прошлой жизни терпеть ненавидел — так это женские манипуляции любой степени упоротости. Лю-бой. Следовательно, сжимаем яйца в кулак и принимаем простое решение. Если Янлинь человек — то она, успокоившись, объяснит, что к чему, потому что грехов за тобой, Виктор Анатольевич, нету. Если же она, внезапно, женщина, то чего уж тут? Повздыхаем, поностальгируем, потом как-нибудь передадим ей одолженные учебники и пособия, можно напрямую, можно через бабу Цао. Потом забудем всё, что было.

Хороший план, товарищ Изотов? Отличный план. Танцуем дальше. У нас Новый Год на носу, а еще конь не валялся! Понятия не имею, как, где и с кем его буду отмечать!

Мой первый Новый Год, который смогу провести в компании…

Новый КАПНИМ был хорош, даже чертовски хорош! Его сделали более удобным и компактным, заменили все ранее мешавшиеся соединительные штыри многосекционными, из-за чего я начал забавно пощёлкивать при некоторых движениях, а еще, что куда приятнее — обернули титан в гладкую прочную резину! Теперь я не напоминал киборга-убийцу в трусах и майке, а вполне тянул на симпатичного такого манекена. Отдельный плюсом КОТ-а (КАПНИМ-КОТ 04) шли дополнительные деактиваторы на запястьях, лодыжках и прямо на груди, так, чтобы можно было дотянуться подбородком. Комфортный ограничивающий тип — всё для людей!

Приятно.

Одевшись, я сунул себе во внутренний карман три сотни рублей с твердым намерением… нет, не прогулять их, но мощно потратиться. Куплю себе подарок! А то он у меня из головы не выходит. Но пока — разведка!

Как определить сходу предателя? О, это очень просто — у него, точнее у них, на лице написано радостное предвкушение, которое при виде тебя сменяется гримасой вины, но не до конца. Эта подлая смесь… она сразу всё рассказывает о тех, кого ты встретил в коридоре, о тех, о ком подумал первыми! Однако, удерживаемый двумя братами-акробатами листок, определенно исписанный мелким почерком, заставил меня ухмыльнуться. Глубоко в душе.

— Суду всё ясно! — прогремел я вслух с максимально серьезной рожей, тыча при этом пальцем в Салиновского и Расстогина, стоящих одетыми недалеко от проходной, — Вы не оправдали моего доверия!

Пацаны сжались. Слегка, конечно, но уж больно громко я проорал, аж эхо пошло. А вот теперь финальный жест!

— Без обид, парни, без обид! — проходя между ними ледоколом, я умудрился покровительственно похлопать каждому по плечу, — С Наступающим!

Идеально исполнено!

— Витя! — жалким умирающим лебедем в спину мне крикнул Паша. В его голосе звучала совершенно беспомощная надежда совершенно безответственного подростка, — Подожди!

— Дела не ждут! — важно сказал я, устремляясь прямиком в объятия комендантши, уже стоящей в коридоре с руками, упертыми в бока. Ну не в объятья, подумаешь, за ухо схватила и выговаривает за шум с самого-то сранья? Это мелочи. Главное — маневр прошёл так, как надо!

Советский первокур, в какой бы шараге он не потел, всегда существо уязвимое, к реалиям жизни не приспособленное. Если же он еще и с Коморской, то это практически готовый слуга народа, способный на великие свершения за всего лишь туманные обещания и улыбки. Салиновский уже один раз пострадал, наивно проведя какую-то фанатку Палатенца прямо до нашей берлоги, он уже и так дежурный по общаге до самого первомая, но разве дураки и блондины учатся на своих ошибках? Нет.

Эти два наивных албанца, что светлый, что рыжий, они держали в руках список, исписанный мелким почерком. Какой вывод можно сделать? Первое — их загрузили пахать, второе — если почерк убористый, значит, его писали девчонки, которые умеют готовить, третье — девчонки «Жасминной тени» пацанов не переваривают, у нас тут гендерная война холодная. Следовательно? Это какие-то левые девчонки. Зачем левым девчонкам пацаны с Коморской? Потому что студенты, что левые, что правые, что серо-буро-малиновые, все они нуждаются в средствах, дабы хорошо отметить праздник.

Понимаете, достопочтенная несуществующая публика? Пашу и Димку подписали вложиться, денег у них нет, а от отказа дать в долг этим неверным фруктам меня спасла баба Цао! Скажете, проще было сказать «нет»? Конечно проще. Но тогда бы я не удержался чисто из-за мужской солидарности, и не рассказал бы этим жертвам подросткового цинизма, как за их счет пытаются выехать. Вот такой вот политический ход.

А так, я весь в белом (то есть, в черном) и с покрасневшим ухом, захожу не куда-нибудь, а в комнату самой Цао Сюин, тут же отвешивая нижнюю