Олег Бубела - Убийца Страница 62

Подойдя к себе, я остановился, а я в своем теле начал действовать. Модификацией защитного кокона я обхватил все обломки стрелы, оставшиеся в плече и начал аккуратно их вытаскивать. Это было больно, причем боль я чувствовал в обоих телах. Наконец я вытянул всю дрянь из раны, проверив, не осталось ли в ней какого-нибудь мусора.

— У кого лимэля много осталось? — спросил я у ребят, собравшихся рядом и смотревших на операцию.

— У меня еще полфляги, — ответил Трит и протянул мне емкость.

Я взял ценную жидкость и капнул немного на рану, а затем сделал два небольших глотка. Горячий поток побежал по горлу и опустился в желудок, породив там взрыв, наполняющий тело энергией. Одновременно с этим очнулся Ловик и начал дергаться, переживая непривычные ощущения.

— Тихо, Ловик, не шевелись! — сказал я.

Ребята повернули ко мне головы с вытаращенными глазами. Взглянув на них, я понял, что ошибся и произнес это в теле Ловика. Усмехнувшись в обеих телах, я мысленно обратился к приходящему в себя парню.

— Ты как?

— Что со мной? Я не могу двигаться! — взволнованно ответил тот.

— Подожди, не суетись. Я занял твое тело, чтобы тебя кочевники не добили, поэтому ты сейчас не можешь полноценно им распоряжаться. Если ты уже пришел в себя, то я сейчас уйду, а ты приготовься снова взять тело под контроль.

Я скользнул в свое тело и стал цельным, а Ловик в это время пошатнулся и замахал руками, пытаясь обрести равновесие. Уже в своем теле я поддержал его за плечи, дождался, пока он полностью придет в себя, затем осмотрел рану, которая уже практически затянулась, и дырку в ноге, отметив, что она также стала стремительно заживать, и прислушался к себе. Чувствовалось, что то удобство, которое я испытываю, находясь в одном месте, было гораздо приятнее, чем ощущения в момент управления сразу двумя телами. Все-таки такое действие не дает возможность полноценно чувствовать каждое из них, а значит, и эффективность такого действия падает. В общем, я пришел к выводу, что такое можно использовать, но только в крайних случаях.

— Что со мной было? — спросил Ловик.

— Ты потерял сознание от боли, — пояснил я. — А я сначала просто вывел твое тело из-под стрел кочевников, ну а потом немного повеселился, уж прости. Если хочешь подробностей, тебе парни расскажут, — кивнул я на Рина.

Посчитав проблему решенной, я нашел глазами Даркина и обратился к нему:

— В этой ратуше восемь твоих друзей, я им приказал защитить женщин от кочевников. Пойди, глянь, что там с ними.

Лицо бывшего наемника озарилось радостью и он кинулся ко входу в ратушу. Приятно видеть командира, который так переживает за своих подчиненных.

— Только осторожнее там, не нарвись на меч, у нас лимэля мало! — крикнул я ему вдогонку, отмечая, что почти все наемники смотрят на меня умоляюще.

— Да идите уже, нечего на меня смотреть, — с улыбкой махнул я им рукой.

Сцена встречи в ратуше была весьма бурной, восторженный крики доносились до нас, стоящих на улице и проверяющих царапины, полученные в ходе битвы. Только две из них оказались серьезными, а на остальные хватило несколько капель лимэля. Оставлять их без внимания я не стал, потому что по такой жаре и в условиях антисанитарии очень опасался заражения. Поэтому решил пожертвовать одной флягой неприкосновенного запаса, но быть абсолютно спокойным. Проверив запас целебной жидкости, я убедился, что с такими темпами надолго её не хватит. Осталось всего две полные фляги и четвертинка. На полсотни человек, если они не будут лезть в самое пекло, должно хватить, но дело в том, что без этого как раз и не обойтись.

Закончив с лечением, я дождался, пока из ратуши вывалят наемники в увеличенном составе. За ними следовали женщины, уже одетые и в более-менее вменяемом состоянии, видимо, общество наемников помогло им прийти в себя. Первым делом я обратился к Дареку:

— Ты не возражаешь, если я задам твоим друзьям пару вопросов?

— Нет, конечно, — ответил мой сержант и попросил освобожденных наемников подойти ко мне.

Окружив меня, все восемь человек представились и попытались выразить свою благодарность за спасение, но я жестом остановил их и начал допрос:

— Что вы делали здесь для степняков?

— Обучали их бою на городских улицах, — ответил наемник, представившийся Вишоном.

— Как вы оцениваете их успехи?

— То есть? — не понял он.

— Я хочу понять, чему вы их успели обучить?

— Да так, конкретно ничему особому, просто основам… Ну, как правильно двигаться отрядами, как нападать на укрепления, тактике продвижения по городу… Всему понемногу. Многое они схватывали буквально на лету, поэтому их уровень был довольно приемлемым.

— То есть уже сейчас они представляли собой немалую силу?

— Да, я бы сказал, что с такой армией они могли взять любой приграничный город, особо не пострадав, но мне показалось…

— Что? — приободрил его я.

— Мне думается, их собрали здесь для чего-то большего. Столько хороших воинов, причем не просто хороших, а превосходных… Если бы им еще дать месяц на подготовку, они смогли бы взять любой средний город без магической защиты…

Вишон еще продолжал расписывать достоинства уничтоженных нами степняков, а я понял, что мои догадки верны. Если на остальные лагеря наемников распределяли просто для того, чтобы хоть как-то занять такую массу народа, то здесь действительно велась серьезная подготовка. Подозреваю, что мы только что разгромили отряд, который должен был штурмовать столицу. Я, конечно, могу ошибаться, но уж больно хорошие тут были вояки, да и научиться они успели немалому. Я вспомнил, как грамотно обходили меня стрелки, как слаженно действовали попадающиеся мне по пути отряды. Если бы здесь была регулярная армия Мардинана, все они были бы мертвы, хотя и потрепав степняков напоследок. Но мои бойцы, обладающие рассветной техникой, эльфийским умением передвигаться бесшумно, стрелять метко и моей интуицией, естественно превосходили этих кочевников в разы.

Так, теперь нужно решить, что делать дальше. Как я и собирался, отправиться в Мараху, или продолжать давить остальные лагеря поодиночке? Но ведь моя удача продлиться до первого незамеченного мной мага, который играючи перебьет всех моих парней, как я степняков. А стоит лишь одному из них умереть, как меня тут же скрутит боль. Это сегодня я почувствовал все прелести попадания стрелы в тело, но ведь это еще цветочки, по сравнению с тем, что мне доведется пережить тогда, когда одного из моих убьют. В книге, которую я читал, целая страница была посвящена этому недостатку плетения клятвы, где красочно расписывались ощущения свидетелей, переживших такое.