Руслан Мельников - Клинок и пламя Страница 65

— Пришло время возмездия, доблестные рыцари Грифона! — прогремел с верхнего яруса передвижных укреплений голос Диена. Воздев руки кверху, маг потрясал кулаками. Выглядел он весьма впечатляюще. Неплохая кандидатура на пост Верховного Магистра… Будет кому сменить Миях-хилла, когда «бессмертный» шаман умрет.

— Месть! Месть! Месть!

Воинственные крики доносились отовсюду. Диен, в самом деле, безошибочно выбрал время для призыва, который эхом отзовется в сердце каждого Грифона, ставшего свидетелем вероломного нападения «Трилистников».

— Я никогда не был в восторге от этого самонадеянного парня, — пробормотал Конхо. — Но сейчас он говорит правильные речи.

Дальнейших слов Управителя Коури не расслышал.

— Месть! Месть! Месть!

Новая волна яростных возгласов заглушила все вокруг. Когда же она наконец стихла, Диен продолжил:

— Верховный Магистр поручил мне вести вас на ответный штурм. Закон Степи на нашей стороне! Смерть презренному Матондо Трилистника!

Оглушительный рев…

«Вообще-то Миях-хилл поручил вести Грифонов и мне тоже, — раздраженно подумал Коури. — Да и о том, на чьей стороне закон Степи, я бы с тобой еще поспорил, Диен». Впрочем, поделиться своими соображениями Коури было не с кем. Даже Конхо, только что стоявший рядом, уже метался среди воинов, отдавая приказы перед выступлением.

В очередной раз боевые кличи прокатились по внешним укреплениям города. Корпус Конхо был готов к ответному штурму. Охотники за Демонами Матондо Грифона выходили на Охоту, о которой будут слагать песни их потомки.

Глава 8

Грифоны обрушились на город Трилистников внезапно, с яростью, на которую способна лишь правая и неудовлетворенная месть. В считаные мгновения охрана внешних укреплений была смята. Без единой стрелы. Нападающие не утруждали себя традиционным для кочевников состязанием в меткости. Трилистники тоже не стреляли. Не успели…

Грифоны возникли в Степи, молчаливые и неумолимые, словно войско Демонов. Они мчались к воротам вражеского города с опущенными забралами и поднятыми щитами, но ни один воин Матондо Трилистника так и не притронулся к своему самострельному луку. Ослабленный по случаю Мирного Периода гарнизон взирал на приближающихся всадников с недоумением.

Трилистники не подозревали о недавнем нападении на город Грифонов, а потому охранники у раскрытых ворот до последнего момента отказывались верить собственным глазам. Верить в то, что кто-то осмелился надругаться над законом Степи и нарушил священное Перемирие.

Только когда под копьями Грифонов пал первый Трилистник, стража стряхнула с себя оцепенение. Но слишком поздно. Краткая стычка разметала немногих защитников и унесла жизнь лишь одного хэйала Грифонов. Всадник, впрочем, тоже не спасся. Очутившись на земле в проеме узких ворот, он был немедленно затоптан сотнями копыт.

Несущиеся вперед с дикой скоростью боевые Покорные Звери грудью смели хлипкие щиты, которыми запоздало пытались перегородить проход Трилистники. А когда к павшим воротам устремилось подкрепление, Грифоны уже заполонили тесные улочки окраинных кварталов. Город огласился криками ненависти и ужаса. Однако времени размышлять над первой и столь неожиданно легкой победой не оставалось. Рыцари Грифонов уже увязли в незнакомом лабиринте и, наконец, столкнулись с достойным сопротивлением.

Трилистники, оправившись от первоначального шока, перекрывали тесные улочки поваленными карсами и под их защитой дрались с отчаянием обреченных. К тому же отвагу противника — Коури был уверен в этом — подкрепляла жажда крови нарушителей Мирного Периода. Но жажда эта была взаимной. Грифоны тоже мстили обороняющимся за нападение на свой город, и мстили люто. Захватывая одну баррикаду за другой, они вырезали всех. Ни раненые, ни старики, ни дети не могли рассчитывать на пощаду. Да они и не молили о ней.

Даже красавиц Трилистников воины Матондо Грифона умерщвляли на месте, не думая о пополнении городского карса наслаждений, опустевшего за время Торгового Перемирия. Окровавленная сталь с клеймом птичьего когтя зловеще сверкала в лучах Солнца и в огне занимающихся пожарищ. Без устали Грифоны поднимали и опускали мечи. Или копья. Или боевые топоры. Или кинжалы. Или сжимали на глотке противника руки в стальных перчатках. Но вообще-то закрытые шлемы носили не все Грифоны — забрала предпочитали в основном обитатели магического квартала. Самострелы сейчас, в тесноте городских кварталов, были бесполезны.

Прорубаться через улицы становилось все труднее, но атака еще не захлебнулась. Она просто продолжалась медленно. Разрозненные очаги сопротивления не могли сдержать единый натиск Грифонов. И Трилистники отступали. Чтобы вновь встретить врага в хорошо укрепленном центре города.

Взять Замок так же легко, как внешние укрепления, не удастся. Это прекрасно понимали и нападавшие, и обороняющиеся.

Наступило кратковременное затишье. Грифоны собирались с силами перед решающей атакой, Трилистники же тянули время в ожидании помощи от соседних племен, которые по завету предков обязаны покарать святотатцев, презревших закон Степи и обнаживших оружие вопреки священному Перемирию.

Никто из защитников города не подозревал, что во всей Торговой Зоне царит хаос, посеянный магами Миях-хилла и их учениками, а воины разных Матондо, обезумев от ярости, сражаются друг с другом. Впрочем, не знали об этом и рыцари Грифонов. Многие из них искренне удивлялись, почему с нарушителями Мирного Периода до сих пор приходится драться им одним.

Глава 9

Коури указывал дорогу небольшой группе Грифонов во главе с Конхо. И ему уже было плевать на то, что среди рыцарей затесался Диен. Повелителя Камней полностью поглотила резня на улицах ненавистного города. Он вел Грифонов к Замку противника. А сам рвался к лупанарию Трилистников, скрывшемуся за замковыми турами.

В отличие от других отрядов атакующих, они даже в самых запутанных лабиринтах двигались быстро и уверенно, почти не задерживаясь. Трилистники не успевали перегородить дорогу столь стремительному напору. Ни один поваленный карс, ни одна баррикада не преграждали путь группе Конхо.

Грифоны прорубались вперед неудержимо и неумолимо. Кровавый след тянулся за ними — след чужой крови. Позади оставались мертвые тела и занимались языки пламени: воины Конхо умерщвляли и жгли все, что успевали умертвить и поджечь. И это буйное единение огня и смерти вдохновляло Коури на новые убийства.

Булава Повелителя Камней первой обрушивалась на головы врага, и рука его не знала усталости.