Роберт Джордан - Запретный город Готхэн Страница 7

1

Конана разбудил тихий звон металла о камень. В слабом свете звезд он увидел склонившуюся над ним размытую фигуру с чем-то блестящим в поднятой руке. Словно отпущенная пружина варвар рванулся в бой. Левой рукой он остановил падающую, вооруженную руку с кривым ножом, одновременно прыгая и быстро сжимая и свою правую руку на волосатой шее врага. Нападающий захрипел. Конан, отразив страшный удар, зацепил ногой за колено соперника, дернул и опрокинул его. Ни единый звук не нарушал тишины, за исключением глухого стука столкнувшихся тел. Конан, как обычно, сражался в свирепом молчании. Ни одного звука не вырвалось также из плотно стиснутых губ лежавшего под ним человека. Правая рука врага корчилась в тисках Конана, в то время как левая рука безуспешно боролась с ладонью киммерийца, стальные пальцы которого все глубже вжимались в раздавливаемое горло. Для ослабевших и дергающихся пальцев, рука варвара казалась стальными клещами. Конан неумолимо брал верх, вкладывая всю силу своих мощных мускулистых рук в удушающее давление пальцев. Он знал, что на кону либо его жизнь, или жизнь этого человека, который подполз в темноте, чтобы ударить его, киммерийца, ножом. В этом закоулке гирканских гор, не отмеченных ни на одной карте, каждый бой был сражением до смерти. Дергающиеся пальцы расслабились. По большому распростертому под киммерийцем телу, пробежали конвульсивные судорожные движения, а затем поверженный противник неподвижно замер и обмяк.

Конан затащил труп в глубокую тень, между большими камнями, посреди которых он спал. Он пощупал за пазухой, чтобы убедиться, что драгоценный сверток, ради которого воин рисковал жизнью, по-прежнему безопасно покоится 13 там. Да, там он и был — тонкая пачка бумаги, завернутая в промасленный шелк — которая для тысяч людей означала жизнь или смерть. Северянин прислушался, но, ни один звук не нарушал тишины. В свете звезд возносились вокруг него мрачные, черные склоны, изрезанные уступами и усыпанные валунами. Вокруг была глубокая темнота, обычно предшествующая приходу рассвета. Но варвар знал, что где-то вокруг есть люди, скрытые среди скал. Его уши, чувствительные и натренированные за много лет, проведенных в пустыне, ухватывали мягкие звуки, нежный шелест ткани, трущейся о камень и слабое шуршание обутых в сандалии ног. Он не мог видеть их, но знал, что для них и сам также был не видим посреди скопления валунов, которые киммериец выбрал для своего ночлега.

Своей левой рукой воин поискал вслепую лук и схватил кинжал в правую ладонь. Этот короткий, смертельный бой вызвал не больше шума, чем тот, который мог бы быть совершен при убийстве спящего человека ножом. Не было сомнений в том, что скрывающиеся где-то охотники, ожидали знака от воина, посланного убить свою жертву.

Конан знал, кто эти люди. Он знал, что их предводителем был человек, отслеживавший варвара уже многие сотни миль, врага, который был полон решимости не допустить, чтобы северянин достиг Турана с этим пакетом, завернутым в шелк. О Конане знали многие от Зингары до Кхитая. Все, кто знал его, по-настоящему уважали и боялись его. Но в человеке, по имени Турлог, ренегате и авантюристе, Конан обнаружил противника, равного себе. И киммериец знал, что это Турлог сейчас скрывался где-то в тени, вместе со своими головорезами — воинами-уркманами. Они догнали его, в конце концов.

Конан тихо, как большой кот скользнул между скалами. Ни один из жителей гор, родившийся и выросший среди этих пиков, не смог бы лучше него избежать осыпающихся камей, настолько тщательно воин выбирал место, куда наступить.

Киммериец направился на запад, потому что там лежала его конечная цель. Он не сомневался, что враги окружали его со всех сторон.

Мягкие кожаные сандалии не издавали ни малейшего шума, а в темной одежде горец был практически невидимым. Внезапно, в кромешной тени возвышающегося пика, варвар почувствовал чье-то присутствие. Он услышал свистящий голос, звучавший тихо, но говорящий понятные слова:

— Алрон, это ты? Ты убил эту собаку? Почему ты меня не позвал?

Конан быстро метнулся в сторону, откуда донесся голос. Лезвие его кинжала с хрустом скользнуло чьему-то черепу, а человек застонал и упал. Вокруг поднялся внезапный шум голосов, обувь зашаркала о скалы. Кто-то начал кричать громким голосом, с оттенком паники.

Киммериец вскочил, отбросив с дороги скрученное тело, и стал сбегать с уклона. Следом за собой он услышал крики, когда спрятавшиеся за камнями люди увидели в звездным свете его бегущую фигуру. Мрак разогнало оранжевое пламя зажженного факела, но выпущенные в его направлении стрелы вспыхивали слишком далеко и высоко. Конан был виден только мгновение, а затем тьма вновь поглотила его. Враги взвыли от гнева, словно разочарованные волки. Еще раз хищник выскользнул из их рук, будто угорь, и скрылся.

Так думал и Конан, мчась по плато к скоплению скалистых пород. Даже если его преследовали с помощью горцев, которые могут выследить волка на этих голых скалах, то им явно было легче найти след волка на них, нежели киммерийца…

В тот момент, когда варвар подумал об этом, земля расступилась под его ногами. Даже удивительные рефлексы северянина не смогли помочь ему. Он попытался схватиться за что-то, но под руками не было ничего, кроме воздуха и горец упал, ударившись головой с оглушительной силой о землю.

Когда варвар пришел в сознание, небо уже выбелил морозный рассвет. Конан неуверенно сел и пощупал голову, почувствовав большой сгусток запекшейся крови. Ему повезло, что он не сломал себе шею. Варвар упал в овраг и пролежал без сознания среди камней на дне всё то время, которое должен был использовать для бегства.

Киммериец снова нащупал сверток под рубахой, хотя и знал, что тот надежно закреплен. Обладание этими ценными бумагами было равносильно смертному приговору, от исполнения которого его могло спасти только собственное мастерство и интеллект. Когда Конан предупреждал, что в Гиркании один авантюрист из преисподней мечтает о создании империи, все только смеялись.

Чтобы доказать это утверждение, Конан, в облике гирканского бродяги отправился в Гирканию. Годы скитаний по всему миру научили его тому, что северянин мог бы в любой стране очень быстро смешаться с толпой. Он собрал такие доказательства, которых никто не смог бы отрицать или игнорировать, но, в конце концов, его разоблачили. Киммериец бежал, чтобы спасти свою жизнь, и даже больше, чем жизнь. Но Турлог, ренегат, который умудрился уничтожать целые племена, теперь шел по его следу. Он мчался за Конаном по степям, холмам и, наконец, горам, где варвар намеревался избавиться, в конце концов, от своего преследователя. Но он не смог. Гирканец был, словно охотничья собака в человеческой коже. Кроме того, он был осторожен, так как посылал самых умелых из своих уркманов-головорезов, чтобы те наносили удары под покровом темноты.