Сны мага - Яна Алексеева Страница 7

Реальность. Страна Рё, провинция Лима, город Котаб.

Кехан стоял на стене и задумчиво смотрел на развалины Котаба. Пожалуй, останься он магом, никогда бы не смог рассматривать их так близко. Первые полурассыпавшиеся камни лежали буквально в пяти сотнях шагов словно груды серой пыли.

Тропа, вытоптанная между ними, тянулась извилистой нитью по мшистой зеленой поверхности дальше в руины и исчезала, свернув за полуразрушенную стену. По тропе, словно серые муравьи, сновали люди, нагруженные тюками и мешками.

Если развернуться и посмотреть назад, на площадь перед воротами, можно различить отдельные отряды искателей-пенья, кучкующиеся у сложенных мешков серыми птицами и кружащую вокруг них, словно падальщики, охрану. Перекупщики величаво перемещаются по двору, похожие на хищных древесных лис. То один, то другой приценивается к мелочевке, выставленной на обозрение.

Немного в стороне представители наемных отрядов заключали договора, гул голосов быстро терялся между низких хижин, расползающихся, словно пауки по моховым зарослям.

Но Кехан смотрит на развалины, проваливаясь в холодное ничто, холодный очаг внутри даже не дымит больше, отзываясь на массу нависшей над городом, почти зримой силы. Ни один маг не был так близко к древним развалинам, но он, Кехан, больше не маг. Поэтому он смотрит и запоминает, привычно выстраивая в Замке снов новую комнату.

От заледенелого созерцания его отвлек окрик снизу, с шаткой лестницы:

— Эй, Кехан, спускайся, ютама нам найм нашел!

Кехан, мягко, по-кошачьи развернулся, все еще глубоко в собственном разуме. Рука оперлась о шаткие перила, тело двинулось само, вверх, перенести свой вес через деревянную поперечину… И мягко приземлиться двумя пролетами ниже, за спиной окликнувшего наемника. Тот оглянулся, отшатнувшись, и чуть не сел на ступени.

Кехан только кивнул отрешенно и побрел, чуть подволакивая ушибленную таки ногу, в сторону общего лагеря, разбитого на соседней площади, у крошащейся стены. Шатров не раскидывали, были натянуты только два навеса, под одним из которых, закрепленным прямо к неровной стене из серого кровавика, сидели, бездельничая и переговариваясь, наемники. Ютама Бхати, прячась в тени соседнего, шептался с купцом. Его ярко-синий наряд, похожий на дорожную мантию магов, выделялся среди унылой выцветшей группы, как пестрая лесная птица. Он был один, но с объемным увесистым тюком, уложенным под ноги. Рука купца постоянно касалась сизой грубой ткани, обмотанной веревками. Ценный груз? Что в этом тюке такого, что требует сопровождения целого отряда?

Кехан заинтересовался бы, но вымораживающая пустота навалилась снова, утягивая мысли в полумрак. Присев на солнечной стороне, он неловко погладил лодыжку. Отчего его потянуло прыгнуть? Теперь пару дней он будет хромать пешком, а позволить себе отстать от отряда нет возможности. Он хочет жить, а остаться в одиночестве где бы то ни было плохая идея для выживания и надежды, что спрятанные под пеплом в очаге угли снова разгорятся.

Руки сами нашли среди лохмотьев в мешке длинную узкую полосу, поддернули обтрепанную штанину и принялись наворачивать на болезненное место слой за слоем. Не слишком туго, не слишком слабо, не мешая подвижности, но фиксируя…

Нужно взять за правило бинтовать запястья и лодыжки, пожалуй. Если эти странные порывы с прыжками продолжатся, стоит предупредить проблемы. Лишиться подвижности смерти подобно. Тело это стоит поберечь. Ведь Кехан хочет жить?

Кехан прикрыл глаза, пытаясь найти в Замке нужное воспоминание.

Обычно это было почти инстинктивно, но сейчас почему-то память ускользала, скрываясь, уплывала все дальше и дальше, заводя в незнакомые лабиринты, которых быть тут совсем не должно. В конце концов воспоминание ускользнуло окончательно, когда резкий голос кеду сдернул ледяное покрывало, окутывающее бывшего мага.

Ночевать или просто задерживаться в городе отряд не собирался. Не дожидаясь не то что вечера, полудня, Джихан Беру, кто — взгромоздившись на лошадей, кто — пешком, двинулись прочь, по новому маршруту, в столицу Лимы, Падан.

Падан был прибежищем кесэт Джурула[18]т, куда перекупщик, видимо, намеревался сбыть тюк с раздобытыми в развалинах Котаба амулетами или старинными сокровищами.

Но зачем ему такая большая охрана? Этот вопрос крутился в голове на самом краю сознания, пока Кехан шагал в третьей линии охранения, на сей раз была по отношению к миру, текущему сквозь него — первой.

Перекупщики обычно ходят компанией по три — четыре человека, пенья из джелапэ встречаются чаще всего, но попадаются и медани, и светловолосые путешественники, и гости из-за гор. Этот идет один, значит, спутников своих потерял, по случайности… или нарочно?

Пенья оберегает сверток, постоянно касаясь его рукой, не смотря на постоянную охрану, вечно нервно крутит головой, озираясь, направляется в кесэт Джурулад… Перекупщик ждет нападения? В тюке находится что-то очень дорогое, опасное, завлекательное…

Учитывая Джурулад? Нападающие будут либо маги конкурирующей кесэт, и если бы не Саитэ не пала, это была бы она, либо звери, притягиваемые чем-то, найденным в развалинах. Все вещи оттуда имеют странный привкус в магии, словно прогорклую и обгорелую корку, флер Проклятия.

Кехан сейчас не чувствует ни артефакт, ни его привкус, но готов поклясться единственным ценным, Замком сновидений, что чуют его другие. И идут на запах.

Ждет ли нападения ютама? Ну, наверное. То, что Кехан надумал за пару дней пути, выплывая из цепенящего холода, старый наемник прокрутил за пару мгновений. И решил, что риск того стоит?

Времени чтобы думать — достаточно.

Времени в ожидании нападения — много.

Времени, чтобы решить, стоит ли жить дальше, мгновение за мгновением, целая бесконечность.

В пути, однако, влажные леса и плодовые рощи сменились на более сухие, поросшие высокой травой равнины, разрезанные оврагами, что образовывали разливающиеся по весне горные реки.

Дни идут, но нападения все не происходит и не происходит, и Кехан, натирая маслом бенго одним вечером после долгой тренировки, думает, что они все же доберутся до столицы благополучно. Закат пылает над пологими холмами, отбрасывая кровавые тени на лица рассевшихся вокруг скрытых костров людей.

Дымы тщательно скрыты, тянутся по самой земле, то тусклые угли уверенно греют воду, в которой крутится дорожное зерно. Сегодня напротив сидит пенья, щуря темные глаза, в которых пляшут красные искры. Кожа кажется нездоровой, желтоватой, узкие лацканы дорожной мантии отрепаны и из них торчат тонкие нити. Синяя ткань выцвела и истончилась, нижняя рубаха не компенсирует приближающейся вечерней прохлады, и пенья мелко подрагивает. Его рука одержимо поглаживает сверток с добычей, кончики пальцев обведены кровавой каймой вокруг ногтей.

Личная охрана, пара мечников первой линии, опытные и, судя по легкости общения с