Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 1 - Мосян Тунсю Страница 7

По всей видимости, основы совершенствования и владения мечом были успешно унаследованы им от оригинального Шэнь Цинцю вместе с телом: ему даже не понадобились воспоминания исходного владельца, чтобы интуитивно вникнуть в суть того, как ими пользоваться. Желая оценить полученную силу, Шэнь Цинцю взмахнул мечом.

Кто же знал, что этот удар напугает его чуть ли не до смерти: меч вспыхнул с такой силой, будто из ладони Шэнь Цинцю вырвался разряд молнии, на миг ослепивший его самого. Какое-то время он так и простоял, крепко зажмурившись, а когда наконец решился поднять веки, то обнаружил, что в земле зияет глубокий ров, словно её поразил настоящий удар молнии.

– Херасе!!!.. – вырвалось у Шэнь Цинцю.

Хоть его лицо по-прежнему ничего не выражало, сердце прямо-таки разрывалось от осознания собственной крутости.

Вот это мощь! Воистину достойно первоклассного мастера одного из пиков хребта Цанцюн! С таким-то уровнем совершенствования, если он, не щадя сил, будет тренироваться ещё лет двадцать – кто знает, быть может, в самом крайнем случае, если он всё-таки будет вынужден сразиться лицом к лицу с этим читером Ло Бинхэ… то он хотя бы сможет обратиться в бесславное бегство?!

Ну да, всё, чего он хотел, – это хотя бы успешно обратиться в бегство!

Шэнь Цинцю думал было продолжить тренировку, однако тут его ушей достиг тихий треск сухих веток под ногой.

На самом деле этот звук доносился издалека, но теперь, когда все пять чувств Шэнь Цинцю настолько обострились, ему сложно было бы его не услышать. Взглянув на только что сотворённый им ров, мужчина со стуком убрал меч обратно в ножны и укрылся в тени зелёной чащи.

По мере того, как приближались шаги, стало понятно, что его уединение нарушил не один человек. И в самом деле – вскоре глазам Шэнь Цинцю предстал Ло Бинхэ, с появлением которого рощу будто озарил мягкий рассеянный свет, источаемый его ясным ликом; его опережал нежный и звонкий девичий голосок:

– А-Ло[28], А-Ло, погляди, тут такой большой ров в земле!

Услышав это обращение, Шэнь Цинцю поспешил спрятаться в листве понадёжнее, чуть не споткнувшись о собственную ногу.

Система тут же снабдила его кратким комментарием:

[Младшая ученица Шэнь Цинцю, Нин Инъин.]

«И кому нужно это представление? – не преминул заметить Шэнь Цинцю. – Можно подумать, так к Ло Бинхэ мог обращаться хоть кто-то другой!»

Тем временем следующая за Ло Бинхэ миловидная девочка также появилась в поле зрения. На вид она была немного младше своего спутника. Белоснежное, словно нефрит, личико обрамляли переплетённые оранжевыми ленточками косы, которые так и подпрыгивали, когда она весело скакала вокруг Ло Бинхэ – сама наивность и непосредственность. Одним словом, глазам Шэнь Цинцю предстала типичная сяо шимэй[29], образ которой является непременным атрибутом любого романа в жанре сянься.

И эта самая сяо шимэй пробуждала в душе Шэнь Цинцю весьма противоречивые чувства.

А всё потому, что он вынашивал подлые и низкие замыслы в отношении Нин Инъин. Вернее, нет – это оригинальный Шэнь Цинцю вынашивал в отношении неё подлые и низкие замыслы.

Этот самый Шэнь Цинцю был алчным лицемером, каких свет не видывал; внешне – очистивший сердце и умеривший желания небожитель, которому чужда вся грязь этого мира, в душе он был до мозга костей порочным подлецом без стыда и совести. Будучи наставником этой милой весёлой девочки, он питал по отношению к ней грязные желания, неоднократно пытаясь воплотить свои намерения в жизнь, и в конце концов почти преуспел.

Осмелился покуситься на женщину главного героя – стоит ли говорить, каким был результат?!

Ещё тогда, читая роман, Шэнь Цинцю был немного удивлён: отчего же Ло Бинхэ попутно не оскопил своего врага? Этот факт совершенно не соответствовал дьявольскому стилю Бин-гэ[30]! Ведомый праведным гневом, он отправился в комментарии, где, следуя примеру армии читателей, настрочил целый «небоскрёб»[31]: «Умоляю, кастрируйте Шэнь Цинцю! И не кастрируйте вместо него текст!» Теперь же при одном воспоминании об этом он приходил в ужас. Если его воззвание и впрямь было услышано… то он точно отрубит себе руку, некогда воздвигшую этот «небоскрёб»!

Лишь разок взглянув в сторону рва, Ло Бинхэ одарил девочку безучастной улыбкой. Не желая оставить его в покое, Нин Инъин за неимением лучшей темы для разговора продолжила:

– А-Ло, как ты думаешь, кто из шисюнов совершенствовался здесь во владении «остриём меча»?

Взявшись за топор, Ло Бинхэ принялся рубить дерево, походя ответив ей:

– Пожалуй, на пике Цинцзин подобных успехов в совершенствовании достиг лишь учитель.

Ограничившись этим, он вовсе перестал обращать внимание на Нин Инъин, с головой уйдя в своё занятие.

Деревья на заднем склоне горы отнюдь не были какой-то хилой порослью, а топор, которым орудовал Ло Бинхэ, наполовину проржавел, и вскоре четырнадцатилетний парнишка весь взмок от усилий. Некоторое время Нин Инъин сидела на стволе старого поваленного дерева, опершись щекой о ладонь, но затем, заскучав, принялась канючить:

– А-Ло, А-Ло, поиграй со мной!

Однако Ло Бинхэ ни на миг не прекращал размахивать топором, даже чтобы стереть пот со лба.

– Не могу. Шисюн поручил мне сегодня нарубить дров, а после этого я должен ещё натаскать воды. Мне нужно поскорее закончить с этим, тогда, быть может, у меня останется немного времени на медитацию.

– Эти шисюны такие гадкие! – надулась Нин Инъин. – Постоянно посылают тебя то за тем, то за этим. Сдаётся мне, они нарочно тебя притесняют. Гм, пожалуюсь-ка я на них учителю, после этого они уж точно не посмеют вести себя подобным образом!

Изначально Шэнь Цинцю собирался добросовестно играть роль стороннего наблюдателя на съёмочной площадке «Пути гордого бессмертного демона», от души наслаждаясь сценой невинной детской дружбы, но стоило ему услышать это, как краска отхлынула от его лица.

«Нет-нет-нет, не вздумай приходить ко мне с этим! – ужаснулся он. – Как же мне тогда, по-твоему, быть? Я ведь не могу допустить OOC, и кого из них в таком случае я должен наказывать?!»

Хоть к этому времени маленький Ло Бинхэ успел сполна вкусить горечи этого мира, в душе он всё ещё оставался тем же чистым белым лотосом[32], так что лишь покачал головой в ответ:

– Ни в коем случае! Мне бы не хотелось беспокоить учителя подобными мелочами. Шисюны вовсе не желают мне ничего дурного – просто, видя, что я ещё мал, они хотят дать мне больше возможностей поучиться на