Блог Бабы Яги. Темная сторона - Натали Смит Страница 78

и заманивали окунуться в эти омуты. И я нырнула. Секунда слепоты, моргнуть, посмотреть на себя со стороны. Доспехи сидят отлично, Бальтазар тоже хорош, хоть сейчас на парад. – Мы пойдём, – голос Бастет как будто у меня в голове, спокойный, надёжный. Троица отправилась в опасное приключение, оставив нас в томительном ожидании. – Ягуся, ты рассказывай, что видишь, а то я взвою от волнения, – попросил кот. Поначалу я не видела ничего, кроме ног и копыт, очертаний надгробий, Казимир и Настя не разговаривали. Затем богатырша нырнула в тёмную беззубую пасть склепа, разгоняя мрак. Каз, не теряя времени на разглядывание, принялся обрывать неприхотливые растения, обильно разросшиеся в таком диком месте. Под его сильными быстрыми руками открылся проход. Он забрал факел и осветил внутри. – Лестница. – Копыта уже несли его вниз, Бастет проскользнула перед богатыршей, и мы окунулись в древность. – Да чтоб мне век лягушек не есть, – процедил Каз. У лестницы были деревянные перила, они рассы́пались в прах от прикосновения его руки и с тихим шорохом опустились кучками пыли. У лестницы были полуразрушенные ступени, порой на них не хватало места для человеческой ноги. У лестницы было назначение – она не просто вела вниз неведомо куда, она шла между ярусами-этажами, по бокам от неё в нишах стояли каменные гробы. Казимир посчитал: восемь. – Мне совсем не хочется знать, чьи кости там истлели, – буркнула Настя. – Спускаемся дальше. Бастет тихо прыгала по ступеням вниз, не забывая осматриваться, вот уже темнота обступила будто плотнее, гуще, ластилась к живым своей чернотой. Лестница кончилась, гробы остались наверху, в своём пыльном забвении, а они прошли в широкий ход, где властвовали сырость, холод и насекомые. Кошка не видела дальше освещения, часто смотрела под лапы, где чавкало от влаги и ползали существа с множеством ног. Я не могла испытывать её эмоций, но плечи сами по себе передёргивались всякий раз, как Бастет встряхивала лапки. Кошачья леди – железная леди, и манерам научит, и гордо тяготы снесёт, восхищаюсь её мужеством. Долго ли шли, коротко ли… А наткнулись на скелет. Скелет себе и скелет, только бес пошурудил между костей – они мирно осели горкой под ноги, как будто даже с облегчением – и достал ржавый нож с украшенной камнями рукояткой. Прикарманил, мародёр. – Что происходит? – поминутно вопрошал кот. – Ничего, Каз травит байки про катакомбы под Парижем. Говорит, что прошёл в своё время все от и до. В общем, наш мастер надеялся, в этом подземелье будет интересно. Друзья шли дальше. Ночная прохлада забралась под доспехи, под свитер, вцепилась острыми зубками в пальцы на руках и ногах, лизнула холодным ветром уши. Стоило развести костёр, теперь я, считай, слепая – смотрю в другое место, а у кота традиционно лапки. Я надеюсь, мои три мушкетёра не будут идти вечность. Скелеты попадались всё чаще, на некоторых даже не вся одежда истлела. Мне было плохо видно, Бастет возле покойников не задерживалась, а вот Настя с интересом разглядывала, но ни она, ни бес больше ничего не взяли, обходили стороной. – Запах гари усилился, и становится теплее, – почти в унисон сообщили кошка и Казимир. Впереди посветлело, свет факела разгонял уже не такую непроглядную темноту, и воздух переливался, словно марево. Не было той туманной завесы, как в моей избе, друзья входили в неизвестность постепенно – в кошачьих глазах расплывались очертания Каза. – Будем надеяться, что между мирами наша связь останется, Яга, – шепнула себе в усы Бастет. Нюансы. – Я думал, будет веселей, – притворно огорчился Каз. Испугаться и за несколько секунд представить самые худшие сценарии не получилось – они вышли в Навь, и связь не оборвалась. – Они по ту сторону, дружище. Теперь за Баюном, – доложила коту. Ночь в загробном мире совсем не романтичная. Луна проглядывает будто сквозь стекло заброшенного дома – тусклая, грязная. Помню, что ночью там холодно и я плохо пахну – живая, и река тоже со своеобразным ароматом. В носу защипало от одних воспоминаний о Смородине. Наши вышли из-под земли в совсем непримечательном месте у двух кривых деревьев и большого камня высотой с известного нам беса. Таких деревьев и камней в округе, боюсь, как монет в Кощеевой сокровищнице. – Ты погляди, мимо пройдёшь – не поймёшь, что дело нечисто. – Казимир потрогал не то тень, не то лужу возле валуна черенком метлы – провалился до середины. – Так нам в это нырять, когда когти рвать будем? – Думаю, да, – Бастет осмотрелась: местность не узнать, им нужно подняться, сориентироваться. – Как вернуться в это же место? – задумалась Настя. – Верстовой столб не поставить. Трёхрогий щёлкнул по земле хвостом, подняв облачко пыли, обошёл вокруг камня и деревьев, потрогал тонкие стволы. – Интересно-интересно… Можно попробовать. Он снова прикоснулся к чахлому дереву и что-то заговорил на своём языке, том, что я слышала в самолёте по пути на Бельтайн. Как будто в прошлой жизни. – Что он делает? – спросила Настя кошку. – Он ведь мастер оживлять дерево. Полагаю, что-то из своей области. Казимир продолжал своё дело, клёкот сменялся горловым пением, его руки рисовали что-то на стволе, в глубоких морщинах коры пробегали красные искры. Светлячки из пламени преисподней. Они собирались в узоры, распадались салютом… – Настя, подай свою метлу, – велел он наконец. Прислонил её к дереву и удовлетворённо хмыкнул: – Работает. – Что за волшба, бес? – Сделал что-то вроде маяка. – Не поняла. – Наши мётлы будет притягивать к этому дереву, где бы мы ни летели в этой вашей Нави, – пояснил Каз и забрался на метлу. – Не заблудимся. Веди, девица-поляница. – К огненной реке, поди, не пропустим. Там столб, чудище всегда рядом бродит. – Я с тобой, – Бастет уселась на черенке перед бесом, не дожидаясь разрешения, и мне открылся полёт чужими глазами. Вот совсем не удовольствие. Маленькую кошку вело из стороны в сторону, картинка дрожала. – Ягуся, что с тобой? – Укачало, – натужно засмеялась я и уселась на землю, надёжней будет. Кошачьи уши то и дело улавливали проклятия летящей позади Настасьи. В её речи проскальзывали новые словечки, связанные с морем, – понятно, от кого нахваталась. – Кто там говорил, что мне в Нави понравится? Докладываю: мне уже не нравится, –