Леонард Карпентер - Проклятое золото Страница 8

— Видишь, Нинга, мне осталось уже совсем немного. Сейчас кончу, и тогда тебе никакие сквозняки не страшны. Ты только погляди, какие замечательные рукава получились! Такого красивого платья ни у кого в деревне нет. У моей Нинги все должно быть самое лучшее!

Склонив голову из высохшей тыквочки, кукла будто прислушивалась к непроизнесенным словам девочки. Голова ее, сужающаяся кверху наподобие луковицы, не слишком была похожа на человеческую, но нацарапанные острием ножа глаза, нос и рот имели удивительно мрачное выражение, несмотря на то, что выглядели немного по-рыбьи.

— Ах вот где ты прячешься! Так-то ты платишь за доброту своей родне! — Старая Гурда неожиданно появилась из-за угла и напустилась на Тамсин. — Стыдись, неблагодарная! Вместо того чтобы выполнять что велено, ты тут забавляешься с куклой!

Девочка хотела удрать, но толстуха проворно наступила ногой, обутой в тяжелый башмак на деревянной подошве, ей на подол. Охаживая ее по голове и плечам все той же метлой, Гурда продолжила:

— Ты у меня вычистишь очаг, не сомневайся. Уж я-то за этим прослежу. Ты у меня бездельничать больше не будешь, заруби себе это на носу!

Тамсин отчаянно дернулась, на это раз ей удалось вырвать подол из-под ноги служанки, и она стремглав кинулась прочь, прижимая куклу к груди. Гурда сделала за ней несколько шагов и остановилась. Она угрожающе потрясла ей вслед метлой и, бормоча проклятия себе под нос, вернулась к большому медному котлу, в котором кипели свиные потроха.

Тамсин обежала вокруг дома и, поняв, что никто ее не преследует, села под старым ветвистым дубом. Дышала она тяжело, но не плакала. Немигающий взгляд ее бледно-голубых глаз был устремлен на далекое поле.

— Попало, да? — Вопрос Арля прозвучал почти робко. Руки он почему-то прятал за спиной. — Вот старая ведьма! Если бы она меня так, уж отец бы ей дал. А за тебя, получается, и заступиться некому. — Он подошел чуть поближе. Остальная ватага стояла хихикая в отдалении. — Зря я дразнил тебя давеча. Давай помиримся. Вот погляди, у меня есть для тебя подарок. — Он сделал еще несколько шагов, вынул руки из-за спины и показал девочке браслетик. — Видишь, это ракушки. Они издалека, с моря Вилайет. Когда-то в них жили маленькие улитки, потом они умерли, а из ракушек сделали браслет. Эти ракушки не простые, а волшебные. Если у тебя заболит спина или там лихорадка какая начнется, они тебя вылечат. Вот, Тамсин, возьми, это тебе.

Он держал браслет в вытянутой руке и терпеливо ждал. Девочка как завороженная смотрела на дешевую побрякушку. Куклу свою она совершенно механически развернула лицом к Арлю, чтобы та тоже могла видеть ракушки. Наконец она встала, не отрывая глаз от вожделенного браслета… Постояла еще некоторое время в неуверенности, сделала шаг, другой, третий и схватила его. В ту же секунду обманщик Арль вцепился в другую ее руку и закричал:

— Скорей, сюда!

В мгновение ока вся орава обступила Тамсин, пытаясь вырвать у нее из рук куклу. Это удалось маленькому юркому мальчишке по имени Аза. Он перекинул куклу Арлю, который помчался с ней к колодцу.

— Кидай ее в воду, эту уродину! Топи ее! — кричали дети.

Тамсин кинулась за ним со всех ног. Арль даже немного испугался, увидев ее лицо, и бросил куклу обратно Азе:

— Лови!

Аза прыгнул и поймал куклу в воздухе, и в этот же миг на него налетела Тамсин. Легкий худенький мальчишка не удержался на ногах и опрокинулся с куклой в колодец. Ребята замерли от ужаса.

Но почти тотчас же из колодца раздался вопль. Обступив сруб, они увидели, что Аза упал прямо в громоздкую деревянную бадью, которая, к счастью так и осталась висеть в колодце на расстоянии вытянутой руки от края. От резкого рывка журавль перекосило, и тонкий длинный шест заклинило намертво. Арль с ребятами немедленно извлекли беднягу, который продолжал кричать как резаный, — как выяснилось впоследствии, у него оказалась сломанной рука.

Тамсин перегнулась через сруб и достала со дна бадьи свою куклу. Не обращая внимания на непрекращающиеся вопли Азы, она бросилась бежать вокруг дома и тут же налетела на толстуху служанку, которая как раз отошла от очага, чтобы посмотреть, отчего ребята подняли такой крик.

— Ты куда бежишь? Что ты там опять натворила, отвечай! Немедленно прекрати вырываться, а не то хуже будет. Вот я тебе задам, если не будешь слушаться! Ты куда, негодница… Ой-ой-ой! А-а-а!..

Когда дети прибежали во двор, они увидели жуткую картину. Догадаться, что произошло, было нетрудно. Один из угловых камней, на который опиралась железная решетка очага, треснул от жара и раскололся. Стоящий на решетке котел с кипящим жиром опрокинулся, а Гурда, по-видимому, по несчастной случайности, как раз в этот момент оступилась в своих неуклюжих башмаках и упала прямо в продолжавшую бурлить и на земле жижу.

Скоро вокруг Гурды собралась вся деревня. Каждый предлагал свой способ облегчения мук несчастной, хотя она так кричала, что разговаривать было практически невозможно. Нескончаемый страдальческий вой умолк лишь к утру.

Арнулф Праведник, как его уже давно прозвали соседи, возвращался с поля усталой неуверенной походкой. Вся его поникшая фигура, казалось, выражала покорность судьбе. И мысли, что его угнетали, были намного тяжелее мотыги, которую он нес на плечах.

Нелегка крестьянская доля. Подготавливаешь семена, потом пашешь, потом сеешь, а еще поди угадай, чтобы не опоздать или, наоборот, не посеять слишком рано, потом дожди, засуха, вечный бич — вороны, прополка, еще прополка, уборка урожая, молотьба, продажа зерна, уплата налогов, и опять пора готовить семена, и опять эта каторга начинается сначала. И все на нем одном. Его старший сын Арль совсем мальчишка, когда еще он вырастет, чтобы помогать. А пока приходится нанимать работников: деньги им плати, а работают плохо, за всем приходится следить. Да еще домашнее хозяйство, дом.

С домом хуже всего. И непонятно, что делать. Началось это после смерти старой Гурды. А то и раньше, только тогда он не обращал на это внимания. Но больше так нельзя. Надо поговорить с девочкой, объяснить ей… Да, он решил, твердо решил поговорить с ней, и он поговорит.

Пошаркав подошвами у порога, Арнулф аккуратно поставил в угол мотыгу с налипшей на ней землей. Есть такая примета: принесешь с поля домой землю на мотыге — жди хорошего урожая. Арнулф прошел на кухню, поздоровался с молоденькой служанкой Иной. Она была настолько робка, что стеснялась отвечать ему даже на приветствие. Потом отправился в спальню, где лежала хворая жена. Поговорив с ней несколько минут, он поплелся в гостевую. В комнате находились четверо: два мальчика и две девочки. Трое сидели на полу у самого очага и тихо играли во что-то, четвертая, Тамсин, с куклой на руках устроилась чуть в сторонке. Она следила за игрой, но сама не принимала в ней участия.